Другое место (Понять вечность) - Борис Долинго

Оказалось, что предчувствия не обманули Зелёного и обманули меня. Когда все министры расселись в креслах, Д'Олинго встал и объявил, что сейчас будет сделано сообщение чрезвычайной важности. После этого он передал слово министру ГБ.

Фон Анвар несколько секунд внимательно смотрел на нас, а потом сообщил, что во многих местах Империи за последнее время произошли непонятные явления, которые вполне можно называть катаклизмами, если бы не подозрение об их искусственном происхождении.

Выглядело всё как внезапно и ниоткуда появляющиеся спиралевидные ураганы, которые кто-то из очевидцев назвал «торнадо». Слово такого никто не знал, но почему-то первые выжившие в зоне урагана свидетели использовали именно такой термин. На вопрос, откуда они взяли такое слово, люди просто пожимали плечами и говорили: «Да так, на ум пришло».

Нам показали видеозаписи с места событий. «Торнадо» представляли из себя, действительно, спонтанно возникающие смерчи, которые двигались кругами по довольно обширной территории, уничтожая всё на своём пути. Кроме разрушительного действия урагана страшной силы, там, похоже, присутствовало явление искривления пространства, поскольку даже тяжёлые конструкции просто перемалывались в крошево и частично исчезали. Сверкание характерных разрядов гипероно-нейтринных сбросов пространственных напряжений только подтверждало это.

«Торнадо» опустошили Тухо-Бормо, как раз там, где мы отдыхали с Мишкой, и прошлись по нескольким районам Попоя, к сожалению, более населённых. Имелись жертвы и разрушения. Можно было бы предполагать, что это диверсии неизвестных врагов, но уже пришли сообщения, что подобные катаклизмы наблюдались на Иденте, Пенце, на Блэк-Хэде и на нескольких других планетах, с которыми поддерживался контакт.

Информация стала полной неожиданностью для нашего кабинета министров. Фон Анвар особенно подчеркнул, что в сложившейся ситуации необходимо как можно более тесное взаимодействие разведки и всех научных ведомств. Я заверил министра ГБ в абсолютном понимании серьёзности проблемы и в том, что я немедленно подключу к работе лучшие кадры специалистов.

– Могу добавить, – кивнул Галямов, – что поддержка Монарха гарантируется.

Мы ещё немного обсудили загадочную проблему, но поскольку информацией для хоть каких-то выводов и гипотез никто пока не владел, разошлись каждый по своим кабинетам.

Я стал немедленно готовиться к вылету на Тухо-Бормо, чтобы для начала в пустынном районе спокойно осмотреть последствия «торнадо». Одновременно я связался с Михаилом и, рассказав о ситуации, попросил отправиться вместе со мной. Он как-то, как мне показалось, растерянно посмотрел на меня, когда я сообщал ему свои намерения, но ничего не сказал. Похоже, он был тоже удивлён случившимся.

Мы вылетели на военном гравилёте с взводом охраны и тремя специалистами-техниками для проведения комплекса контрольных замеров всех возможных радиационных полей и векторов пространства. Основная информация о параметрах окружающей среды в зоне ураганов уже была получена ведомством Галямова, но я посчитал необходимым лишний раз перепроверить данные и осмотреться на месте, тем более, вместе с Мишей.

На знакомом побережье мы увидели страшную картину: перемолотые скалы, в щепу раскрошенные деревья леса, который рос на высоком берегу над пляжем. Сам золотой пляж перестал существовать, как таковой: мутная вода залива плескалась о каменное нагромождение.

Зона, обезображенная «торнадо», имела правильную окружность диаметром около двух километров. Передвигаться там пешком было практически невозможно, настолько ужасен был хаос вырванных и переломанных деревьев, вывороченной земли и скал. Мы внимательно облетели зону поражения, снимая показания приборов. Показатели радиационного заражения были несколько выше нормы, но в этом мире радиация действовала на живые организмы значительно слабее, так что значения фона были не страшными. Однако эти данные говорили о том, что «торнадо» не является обычным ураганом. Тут что-то было не так.

В центре «сумасшедшего круга», как назвал его один из наших техников, была заметна явственная глубокая воронка. Никто из предыдущей группы обследования не докладывал о подобном образовании.

– Похоже на падение бомбы, – сказал командир взвода спецназа сержант Берт, когда мы вместе с ним стояли на верхней палубе гравилёта. – Вообще мне бы не сказали, что это ураган, я бы решил, что сюда сбросили какую-то бомбу.

Миша с интересом посмотрел на сержанта.

– Какую, по-твоему, бомбу сюда могли сбросить? И кто, самое главное?

– Не могу знать, господин старший научный Советник! – по-военному чётко ответил Берт. – Но вы сами видите, что, ведь, похоже.

– М-да… – сказал Миша, то ли соглашаясь, то ли не очень и хватаясь за подбородок. – Только вот о воронке что-то никто не докладывал.

Наш гравилёт по сужающейся спирали приближался к центру разрушений. Вдруг, когда до края вороники осталось метров пятьдесят, машину резко тряхнуло, она наклонилась на бок. Мы едва удержались на ногах, схватившись за поручни.

Машина продолжала крениться, как бы скользя к центру воронки. Там слегка дрожал воздух.

– Полный назад! – закричал пилоту сержант, щёлкая переключателем личной рации.

Надсадно взвыл генератор, и гравилёт начал медленно уходить назад. Он сместился всего на несколько метров, как вдруг резко рванулся прочь от воронки, словно сорвался с невидимого натянутого силой двигателя каната, упорно тащившего машину к центру непонятного образования. Мы снова чуть не упали, но в этот раз уже сработала автоматика компенсации инерции.

Когда машина выровнялась, Михаил приказал пилоту зависнуть на расстоянии, на котором не проявлялся «тянущий» непонятно, куда эффект. То, что это происходит по мере приближения к воронке, сомнений не вызывало.

Мы сняли показания приборов. Поля в центре воронки имели сильнейший сдвиг вектора по нейтринным и гиперонным составляющим. Регистрировались также аномально высокие всплески ка-кварков.

Миша задумался, а потом медленно поднял голову и внимательно посмотрел на меня.

– Ты понимаешь, что это значит? – негромко спросил он.

– Откуда я могу знать? – удивился я.

Миша всё также задумчиво покивал. Один из техников, молодой парень, решив, очевидно, блеснуть эрудицией перед такими крупными представителями науки и власти, всунулся в разговор:

– Господин барон, с вашего позволения, это значит, что в данной точке нарушена структура пространства. Вот эта линия на кривой распределения свидетельствует…

Я внимательно посмотрел на парня, и техник осёкся. Миша кивнул: