Таинственный след - Кемель Токаев

Кузьменко спросил:

— Вы сами не видели, как Майлыбаев брал взятку. Зачем же вы написали об этом?

— Мы поверили Кожашу, — сказала Анастасия.

— Все так и было, — подтвердила и Лукина. — Он очень просил, мы и написали. Под диктовку.

В коридоре послышался шум, крики. Какая-то женщина ругалась с дежурным. Она ворвалась в комнату, где шло бюро и закричала с порога:

— Чего вы добиваетесь? Это же безобразие! Ваш Байкин сказал, что меня засудят и посадят в тюрьму. До выяснения настоящих виновников он посоветовал мне уехать. Я уехала в Джамбул. Теперь вернулась, а он мне снова покоя не дает. Письмо прислал. Вот: «Не копай себе могилу. Слушайся меня». Прямо-таки стихи написал!

Подполковник Колпашников взял у нее письмо.

— Он требует, чтобы я написала, что дала взятку в пять тысяч рублей старшему лейтенанту Майлыбаеву. Иначе грозится сгноить меня в тюрьме. Говорит, что я убила человека. Это кошмар какой-то, — она посмотрела на Кравченко. — Кто тут главный у вас? Можете вы обуздать своего Байкина? Иначе я пойду к комиссару.

— По-моему, вопрос ясен, — сказал Колпашников, тоже глядя на Кравченко. — С Байкиным надо разобраться. И принять строгие меры.

В комнату быстро вошел капитан Карпов. Он подошел к майору Кузьменко и прошептал ему на ухо:

— Горит дом Петрушкина.

— А где лейтенант Байкин?

— Не знаю. Уже сутки, как его нет дома.

Посмотрев на женщин, Колпашников сказал:

— Вы можете идти по делам. Когда понадобитесь, вызовем.

Когда они вышли, майор Кузьменко спросил:

— А где Сигалов?

— Его тоже нигде нет.

Колпашников, Кузьменко и Карпов выехали тотчас в поселок мясокомбината. Вокруг дома шумела толпа. В основном здесь были женщины, старики и дети. Дом уже догорал. Сиротливо чернели стены. Пожарные растаскивали тлеющие бревна. Вскоре приехали Насир, Талгат, эксперты из научно-технического отдела. Кузьменко был во дворе, когда к нему подошел Насир.

— Два дня назад наши работники видели здесь лейтенанта Байкина. Он разговаривал с Данишевской. Вы посылали его сюда?

— Нет. Он освобожден от этой работы и ему запрещено появляться здесь.

— Где он сейчас?

— Ищем. На работу он не вышел. Дома тоже нет.

Пожарные обнаружили под рухнувшей крышей обгоревший труп. Узнать его было невозможно. Оставив другие дела, эксперты стали обследовать тело, фотографируя его с разных сторон. У трупа отсутствовала левая рука, а культя обгорела. Рослый капитан Карпов заглядывал через головы экспертов.

— Сгорел, бедняга, — сказал он. Никто не откликнулся на его слова.

Кузьменко, пытаясь поднять обгорелые доски пола, подозвал Карпова:

— Посмотрите, какие толстые доски. Прибиты основательно. Очень трудно поддаются. Подсуньте сюда какой-нибудь рычаг, попробуем поднять.

Вскоре доски были подняты, открылся темный провал погреба. Стенки его были обложены плоскими каменными плитами, плотно пригнанными друг к другу. Кузьменко стал выстукивать каждый камень. Одна из плит издала глухой звук, угадывалась пустота. Сунув в зазор лом, вывернули плиту. За ней обнаружился лаз. Луч карманного фонаря не достигал конца — ход был длинным.

Кузьменко пополз вперед. В двух-трех местах обвалившаяся земля загораживала ход. Пришлось задержаться, чтобы очистить путь. Ход кончался в овраге, куда местные жители сбрасывали мусор. Когда грязный майор вылез из хода, глазам его предстал не менее грязный Савелий, сидящий на бугорке с широкой ухмылкой на лице.

— Кого ищете, начальник? — крикнул он.

— Вы хорошо знаете соседей?

— Десять лет здесь живу. Когда впервые попал сюда, здесь не только домов, ни одного деревца не было. Весь поселок на моих глазах вырос. Здесь я каждого знаю — и малого и старого.

— А где этот ваш сосед? — Кузьменко указал на дом Петрушкина.

— Петрушкин? Ох, и ревнив мужик был! Сгорел от злой ревности!

— О чем это вы говорите? От какой еще «ревности»?

— Хитрый вы! Втихаря делаете, а при людях ни о чем и не знаете, такие несведущие, просто ребенки! Зачем же обманывать, мы ведь тоже люди. Если молчим — это не значит, что ничего не видим. Петрушкин не выдержал всего, что на глазах у него творилось, и решил умереть. Есть здесь одна хохотушка, Глафира ее имя. Ну, на рожу она не очень красива, но мужика ублажить может. Ее Петрушкин обхаживал, жениться хотел. А пришел ваш участковый и сломал им всю любовь. Вчера напился и давай, пошла-поехала! Скандал из-за Глафиры начался. Петрушкин-то заревновал, заметно было. А участковый ему: «Это ты убил свою бабу! Я тебя раздавлю, как вшу!» Ну тот испугался, расстроился...

Вокруг них собрался народ. В толпе скрывался и Байкин. Услыхав слова Савелия, он вышел вперед:

— Товарищ майор! — закричал он. — Этот гражданин врет! Это же известный пьяница, не слушайте его!

— Эй ты! Ты кого здесь пьяницей обзываешь? — вскипел Савелий. — Я не больше тебя пью. Сам ты и есть скотина! Ты же только что из Глашкиной постели вылез. Это знают все вот эти люди. Когда меня вчера Глафира позвала, ты же в меня бутылку швырнул и выгнал из дома. Что? Неправда?

На Кожаша было жалко смотреть. Весь он был помятый и нездоровый. Китель вымазан чем-то, лицо опухшее.

Раздались голоса в поддержку Савелия:

— Старик правду говорит!

— Пить пьет, да зла никому не делает и не врет.

— Раз его Глафира позвала, он и пошел, надеясь на угощение, а там его чуть не убили... насилу ноги унес.

— Товарищ майор! Вы оскорбляете мое достоинство офицера милиции, позволяя такие провокационные высказывания. Здесь же собрались одни пьяницы и спекулянты. Вы им не верьте! Я буду жаловаться!

Кузьменко не выдержал:

— Какого черта вы здесь делаете? Я же вам приказал держаться подальше от поселка!

Байкин усмехнулся:

— Вы напрасно прицепились к Петрушкину, товарищ майор. Он честнее нас обоих, вместе взятых. Смотрите, как бы вам не пришлось отвечать за его смерть!

Майор сдержался, коротко приказал:

— Идите сейчас же в управление! Напишите рапорт о своих действиях. Вы поняли?

Байкин проходил мимо людей с высоко поднятой головой, бросая по сторонам вызывающие взгляды. У пожарища он заметил Талгата. На нем была новая, опрятная форма с капитанскими погонами. Лицо Кожаша перекосилось. Ведь он, Кожаш пришел в милицию гораздо раньше Талгата. Когда появился Талгат, у Байкина уже было две звездочки. Но вот как поднялся Талгат, вырос на глазах. И за что? За какие такие заслуги? А он, Кожаш, все еще лейтенант. Где же справедливость?

Последним, кто видел Петрушкина, был Савелий. Насир отвел его в сторону, расспросил.

— Кто из вас начальник? Кто главный? — спросил Савелий. — Покойный просил передать самому большому начальнику... Живые меня не считают за человека, а покойный доверился. Пусть не будет на моей совести, что я не выполнил его волю, — он достал из кармана вчетверо сложенный лист бумаги и передал ее Насиру.

Насир пробежал бумагу глазами и передал Талгату.

— Как ты думаешь, это его последнее письмо перед смертью?

Талгат не спеша прочел:

«Я — калека, несчастный человек. Не было места, куда бы я ни ходил с заявлением. Справедливости нигде не нашел. Я устал от такой жизни. Во всем виноват майор Кузьменко и его подручные. Они толкнули меня в могилу. А. Петрушкин».

— Что же мне делать с этим письмом? — спросил Талгат.

— Сохрани. Потом поговорим.

— Эксперты еще не пришли к единому мнению. Примерный вариант таков: Петрушкин был сильно пьян и случайно уронил спичку. Возник пожар. Сам он задохнулся в дыму. Или же уронил окурок, тогда загорелось сначала постельное белье, его одежда. Окончательно все выяснить можно только после лабораторных исследований.

Талгат хорошо изучил Петрушкина. Хотя ему и не приходилось говорить с ним лично, но он составил себе о нем представление — человек хладнокровный и жестокий. Не мог он так нелепо и легко умереть. Петрушкин был довольно высокого роста, а труп оказался ниже, короче, вроде бы и потолще. Но обгорелый ботинок принадлежит Петрушкину.

Подошел Кузьменко. Брови нахмурены, голос приглушенный, словно виноват в чем:

— Проглядели! Среди нас, оказывается, нечестный был. Поздно узнали, а то бы не довели до такого дела. С самого начала не надо было вмешивать его в эту работу. Ошибка наша.

Занятый своими мыслями Талгат не совсем понял, о чем говорит майор.

Когда все вернулись в управление, Талгат предложил:

— Петр Петрович! Давайте свяжемся с Госавтоинспекцией — не было ли случаев угона машины? Мне кажется, что дело с пожаром не совсем чисто.

Насир поддержал Талгата:

— Пусть проверят все личные машины, — сказал он. — У нас много таких, которые водят машины по доверенности владельца. На них пусть обратят особое внимание. И еще надо срочно выяснить местонахождение парикмахера Сигалова. Кажется, в его гараже нет машины. Следует узнать, куда и с кем он уехал.