Нищий - Евгений Щепетнов

— Давай, — с удовольствием согласился я, заблудиться я бы тоже не заблудился, но лишний повод остаться подольше с красивой женщиной — почему бы и нет?

Я натянул штаны, сапоги, Аранна тоже оделась, обняла меня за голый торс, и мы пошли к лагерю. Возле моей землянки она крепко поцеловала меня в губы и прошептала:

— Спасибо. Было очень, очень здорово. Ты молодец! — Потом она развернулась и исчезла в темноте.

Я потихоньку вошел в землянку, сел на свою лежанку и стал снимать с себя сапоги.

— Что, засранец, все-таки поддался бабе. — В темноте гулко прогремел «шепот» Бабакана. — Хе-хе-хе… вот она тебя как взяла на крючок. Говорил же тебе, эти эльфийки ух какие злостные и горячие бабы! Сколько было случаев, люди из-за них с жизнью кончали — все-таки они точно владеют любовной магией! А хороша в постели? Как она? Давай поделись с другом!

— Бабакан, иди-ка ты… знаешь куда. Спи давай, извращенец! Рассказ ему подавай… Все, не мешай спать!

— Конечно, чего тебе — ты-то уже с бабой побывал, а твой друг уже две недели…

Бабакан еще гудел чего-то, а я уже засыпал, продолжая ощущать на своей груди упругое тело эльфийки, ее ласковые руки и пахнущие почему-то розами и вишневым вареньем губы… Сон накрыл меня улыбающимся, и даже Бабакан не мог сбить моего идиллического настроя.

Утро началось с рыка, похожего на брачный рев марала — правда, я его никогда не слышал, но представлял именно так:

— Вставай, развратник, прелюбодей и пьяница! Пора похмеляться, есть жареного барашка и бить морды товарищам! — Бабакан громко топал ногами, расхаживая по землянке. — Собирайся давай и натяни рубаху на свою исцарапанную спину — ты меня смущаешь! Хе-хе-хе!

Я вышел из землянки, потягиваясь и зевая, и медленно побрел к ручью. Там разделся и голышом залез в ледяную воду, вздрагивая от холода. Потом попрыгал по берегу, стряхивая воду, и быстро оделся — почему-то мне послышалось недалеко сдавленное женское хихиканье.

«Вот чертовы эльфийки — от них не спрячешься», — подумал я, покрывшись запоздалым румянцем, и поспешил к кострам, где на вертелах жарились бараньи туши. Их еще только недавно водрузили над углями, равномерно рассыпанными толстым слоем. Уже сколачивались столы, выкатывались бочонки с пивом — скоро, скоро должен был начаться пир. По моим ощущениям, было еще часов девять утра, но все уже кипело и бурлило вокруг — устанавливались мишени для лучников, мишени для метателей топоров и ринг для борцов. Когда все было готово, на середину площадки вышел Саркапад и гулким голосом объявил:

— Сейчас будут проведены соревнования лучников, метателей топоров и борцов! Может участвовать каждый желающий. За первое место в каждом состязании приз — десять золотых! После окончания соревнований — пир в честь открытия новой рудной жилы. И — принятие в клан «Синего озера» нового члена — рудознатца Викора!

— Поздравляю! Поздравляю!

Ко мне подходили незнакомые гномы, эльфы, подошла и Аранна. Она поздравила и поцеловала меня в губы, на виду всего народа — окружающие засмеялись и стали подначивать какого-то высокого эльфа, стоявшего в стороне с жестким напряженным лицом. Как я понял, это и был неудачливый бывший ухажер Аранны, отвергнутый ею ради меня. В его глазах светилось желание обязательно меня убить, и не меньше того. Мне как-то стало нехорошо на душе — вот так и совершаются предательства и страшные, подлые мести — из-за женщины.

Начались состязания. Вначале стрельба из лука. Описывать ее можно бесконечно долго, и лучше, чем это сделал Вальтер Скотт, невозможно. Одно только отличало — здесь участвовали лучницы, и было просто наслаждением смотреть на их великолепные тела и на то, как они пускали стрелы в цель — не хуже, чем их мужчины, — красивое зрелище. Гномы тоже состязались в стрельбе, азартно провожая каждую выпущенную соплеменником стрелу, но их умение не могло сравниться с эльфийским.

Борьба была специфичной. Гномы, которые боролись в кругу, напоминали цирковых медведей — они рычали, ревели, стараясь выбросить друг друга из круга. Один даже набросился на соперника и укусил его за ухо, в связи с чем был тут же дисквалифицирован за неспортивный поступок. Однако он не обиделся и вместе с укушенным отправился пить пиво к кострам. Они ругались с поварами, пытаясь оттяпать своими ножами по куску от жарящихся бараньих туш.

В борьбе гномы были первыми — эльфы не могли долго устоять против медведеобразных коротышек. Метание топоров тоже считалось исконно гномьим промыслом. Впрочем, как и борьба. Они метали громадные стальные топоры так ловко, что если бы их целью стал всадник — лезвием ему точно бы снесло голову.

Для себя я сделал заметку: гномы очень опасные и сильные противники, да и рост у них был не такой уж маленький — они спокойно дорастали до полутора метров. К тому же свою низкорослость они компенсировали шириной и огромной силой. При мне, на соревнованиях по поднятию тяжестей гном спокойно ворочал, поднимал над головой бочку весом килограммов сто пятьдесят без малейшего усилия. Глядя на их упражнения, мне грешным делом подумалось: как будто этих существ создали специально, для тяжелых работ, как биороботов, — я даже устыдился своих мыслей. А для чего тогда создали людей? Для собирания бутылок из урн на опохмелку? Слава богу, хоть я до такого никогда не доходил… хотя и был близок к тому.

Мои мысли прервал эльф, которого отвергла Аранна, его вроде как звали Ваартаканом:

— Что, человек, ни на что не способен? Ни из лука стрелять, ни бороться, ни топор метнуть? Бесполезное животное! — И он сплюнул, едва не попав мне на ногу плевком.

Я спокойно посмотрел в его зеленые глаза, побелевшие от ярости и ненависти, от оскорбленного самолюбия — как же, она предпочла этого сморчка мне, великому воину! — и ответил:

— Я не устраиваю драк с самовлюбленными невоспитанными детьми. Отдыхай.

Я повернулся, собираясь отойти к костру, когда меня схватили сзади за шкирку и попытались швырнуть под ноги. Ваартакан совсем ошалел от злости, его оттащили другие эльфы, что-то ему выговаривая, типа «негоже нападать со спины», «да он тебя не стоит», «да она того не стоит» и всякую такую хрень, которую лепечут, пытаясь избежать драки.

Мне подумалось: ну почему все считают, что если у народа многотысячелетняя история, то он обязательно мудр, справедлив и благороден? Откуда взялись эти штампы про благородных эльфов и тупых гномов? Ну вот, передо мной стоит взбешенный, потерявший голову эльф, похожий на душевнобольного, и на него с юмором, добродушно поглядывают гномы, делая уморительные замечания. Кто глупее, кто умнее? — как определить по внешности?