Начало - Андрей Васильевич Лео

и общаться, и, возможно, работать, не стоит от этого в столбняк впадать. Весьма вероятно, и «дедушку» Ленина живым увидишь, вполне может нормальным человеком оказаться.

Ладно, берём ребят в оборот. Но… нельзя, чтоб зачисление в команду им лёгким показалось, надо задание придумать. Они из семей расформированных казаков, наверняка знают, кто в городе хорошо саблей владеет и способен помочь её освоить. Вот пусть и устроят встречу с нужным человеком. Настало время всерьёз заняться фехтованием, в девятнадцатом веке без умения пользоваться саблей и шпагой трудно ощущать себя настоящим мужчиной.

К сожалению, опыт фехтования у меня практически никакой. В школе год шпагой занимался, но что там за год усвоишь, да и забыл почти всё. На шестом десятке пытался освоить технику владения японским мечом (уж больно сенсей классный рядом проживал), так опять же, всего год удалось катаной помахать. А тренировки с палками, даже двумя короткими, – это не совсем то, что требуется. Думал, сначала шпагу освою, и только потом за саблю возьмусь, но можно ведь и наоборот.

Ребята предложили немедля зайти к соседу, он известный на всю округу рубака. Староват, правда, но саблей машет до сих пор. Да-а, заманчиво. Наказал малой никуда со двора не отлучаться и пошёл с парнями проведать местного «гуру».

Кандидат в учителя, бодрый седой старик, сидел с приятелями дома за столом и вовсю квасил. Ох, как же мне этот мальчишничек покинутые времена напомнил. Сразу после приветствий нам налили по стопарю беленькой и принялись наблюдать за нашими действиями. Ребята не растерялись и мигом махнули «за здоровье хозяев и честной компании». Ёк-макарёк, и что делать? Пока удавалось от возлияний увиливать, за столом лишь слегка губы мочил, а здесь не отвертишься: все внимательно смотрят, окажешь ты уважение хозяину или нет. Чёрт, рановато бой с зелёным змием начинать, организм, боюсь, ещё не готов. А-а-а, была не была!

– Пусть процветает сей радушный дом!

Выдохнул, опрокинул стопарь, секунду постоял, смакуя, крякнул и ухватил кусочек сальца со стола, заесть выпитое.

– О, це козак! Чей будешь, паря? Чё-то не признать тебя.

– Александр Патрушев, товарищ Потапа Владимировича, что кузню у Качи в прошлом году сладил.

Сейчас, кстати, слово «товарищ» имеет несколько другой смысл, чем в веке двадцатом. Это компаньон, человек, с которым ты дело ведёшь.

– А-а! Стало быть, это ты троих ворогов голыми руками извёл?

Ох, деревня, все всё знают!

– Да нет, не голыми.

– Выходит, неправду внучек баял? В кузне ты их по земле носом не возил?

– Там да, руками побил, а чтоб по земле носом, такого не припомню.

Тут подал голос один из пришедших со мной пареньков:

– Да как же, Александр Владимирович! Вы, наверно, запамятовали.

Вот ты ж! Значит, он внук дедули. И не предупредил, жук навозный, да ещё баек про меня насочинял выше крыши. Ну, устрою я тебе «курс молодого бойца», замаешься потеть. Парень под моим взглядом немного съёжился.

– Может, и запамятовал.

Дедуля с усмешкой нас порассматривал и, показав рукой на стол, предложил:

– Не побрезгуйте, ваше благородие, нашей скромной компанией.

– Благодарствую.

А почему бы и не присесть, когда такие люди предлагают. Между прочим, пацанов за стол звать никто и не собирается, они остались стоять у входа, довольные хотя бы тем, что их не прогоняют. Да-а, местное воспитание не сравнить с воспитанием молодёжи в двадцать первом веке. Нынче если попробуешь слово против воли старших вякнуть, тут же зубы на полку положишь… кучкой. При этом попа будет вожжами в мясо измочалена.

Кухарка недавно рассказывала, один мясник с рынка сына, уже три года женатого, уму-разуму так знатно поучил, что тот на следующий день еле встал. И это здесь в порядке вещей, никто посторонний в семейные разборки и не думает вмешиваться. Дети, да и жена тоже, не смеют перечить главе семьи, а уж сделать что-либо без его разрешения и подавно не могут. Такое даже вообразить трудно. Если по самодурству или под пьяную руку глава дома калечил свою жену и детей, то соседи считали, он в своём праве. Потом, конечно, они могли пожурить папашу, а детей пожалеть, но не более того. Особняком тут стоят разве что семьи сибирских старожилов (но не староверы), там жёны ведут себя более независимо.

Спрашивается, почему молодёжь не бежит из дома, спасаясь от побоев? А жизнь так складывается, что умному в большинстве своём нет смысла куда-либо бежать, он быстро сообразит, как жить, не получая часто по заднице. Спрячь гонор, перетерпи, и скоро сам превратишься в отца семейства и хозяина. А глупый, он ведь в целом свете никому не нужен, и идти ему особо некуда. Работу без специальности найти тяжело, а пойдёшь в подмастерья, так у мастера к тебе отношение будет как у отца к сыну, и лупить за нерадивость он станет не меньше. Это Потап Владимирович лишь подзатыльники раздаёт, а другой работодатель и палкой отходить может.

Как-то, наслушавшись историй из местной семейной жизни, я с ужасом представил, что же могло твориться при том же Иване Грозном или в Киевской Руси. А однажды, задумавшись и сопоставив рассказы братьев и Машки, понял: отчим-то Мишку всё же жалел, хоть и ненавидел. Эх-х, интересно, как там мать и братья без нас теперь живут? Как с отчимом ладят?

Разговорились мы с седовласым дедком. Поведал я ему о своих «битвах с варнаками», а также по какой надобности сегодня к нему заглянул. Повеселил человека. И получил отказ. Откровенно меня, естественно, на хутор бабочек ловить не послали, просто вежливо намекнули на старость:

– Да разе ж мне с молодыми тягаться? – Ага, и смотрит так ехидно-ехидно. – Вы вон лучше у первой сабли Красноярской сотни вниманья попросите. А, Михал Лукич? Возьмёшься подмогнуть удальцу?

Казак, к которому обращались, крякнул и принялся оглаживать усы и бороду. Где-то я его уже видел.

– Отчего ж не помочь хорошему человеку, если сторгуемся. Ляксандр Владимирович с пистоля знатно бьёт, и на кулачках с ним встренуться не помешает.

Точно, на переправе под Канском он с офицерами из старенького револьвера палил и казачками тогда верховодил.

– Эт ты где ж яво пальбу-то узрел?

– Да на канском перевозе, когда они с охоты возвертались.

Ой не надо, дед, меня так рассматривать! Я не красна девица, в смущение не приду.

– С удовольствием встречусь с вами на кулачках, Михаил Лукич, такие навыки дорогого стоят. Из револьвера тоже постреляем. И об остальном, полагаю, договоримся.

– Умные люди завсегда договориться смогут. Прошу после празднеств ко мне пожаловать.

Ага, значит, я правильно понял намёк на обмен опытом. Стало быть, пора сваливать, пока мужики меня водкой по самую маковку не накачали. Поднялся.

– Спасибо честной компании, что гостей приветила. Достатка этому дому.

А дед опять беленькую по стопкам