Как ни крути – помрешь - Ким Харрисон

Из кухни раздался глухой стук, потом лязгнула дверца духовки. Я нахмурилась и обернулась к Кери в ответ на заданный вопрос:

– Готова снова попытаться?

Поставив потверже ноги в носках, я кивнула. С быстротой, достигнутой тренировками, я потянулась собственным сознанием и коснулась линии снаружи. Ци у меня наполнилось, взяв не больше и не меньше, чем всегда. Энергия текла через меня примерно как река через пруд. Я умела такое делать еще с двенадцати лет, когда случайно забросила Трента на дерево в летнем лагере его отца. Сейчас мне надо было зачерпнуть энергии из этого пруда и поднять ее в цистерну у меня в разуме, говоря образно. Чье угодно ци – человека, внутриземельца или демона – может выдержать лишь определенное количество. Фамилиары используются как дополнительные носители ци, из которых может черпать обращающийся к магии.

Кери подождала, пока я жестом показала, что готова, а тогда обратилась к той же линии и залила в меня дополнительную энергию. Струйкой, а не потопом, как Алгалиарепт, но мне обожгло кожу, когда энергия переполнила ци, ища, где собраться лужицей. Продолжая аналогию реки и пруда, можно сказать, что вода вышла из берегов и затопляла долину.

Мои мысли – единственное место, куда могла податься энергия, и пока она его искала, я построила в воображении миниатюрный трехмерный круг – который Кери почти целый день учила меня делать. Расслабив плечи, я ощутила, как струйка нашла это маленькое хранилище. Тут же ощущение тепла на коже исчезло – это энергия, которую мое ци не могло удержать, стекала в круг ртутными каплями. Пузырек расширялся, сияя красным мазком, принимавшим цвет ауры моей и Алгалиарепта. Фу, мерзость.

– Скажи свое ключевое слово, – напомнила Кери, и я вздрогнула. Слишком поздно. Мы встретились с ней взглядами, и Кери скривила губы. – Забыла, – упрекнула она меня, и я пожала плечами.

Тут же она перестала заливать в меня энергию, и излишек стек мгновенной искоркой обратно в линию.

– Скажи на этот раз, – напомнила она строго.

Кери – чудесная женщина, но не особо терпеливый учитель.

И снова она переполнила мое ци энергией лей-линии. По коже потекло тепло, забился пульс в синяке, который оставил мне Алгалиарепт. «Сила» этого «тока», если можно так выразиться, была несколько выше обычной, и я подумала, что это не слишком тонкое напоминание от Кери: на этот раз все сделать правильно.

– Тулпа, – шепнула я, услышав это слово не только ухом, но и мыслью. Выбор слова не был особенно важен – важно было выстроить ассоциацию между этим словом и моим действием. Обычно используется латынь, потому что тогда случайное произнесение слова маловероятно. Процесс идентичный тому, в котором я осваивала мгновенное построение круга. Слово «тулпа» не латинское – да вряд ли и английское[11], – но частоли оно используется в разговорной речи?

Энергия из линии быстрее на этот раз нашла мой круг и заполнила его. Я глянула на Кери и кивнула, готовая принять еще. Она посмотрела в ответ серьезными глазами, поблескивающими зеленым в свете настольной лампы. Я с шумом выдохнула, перед глазами все расплылось – это Керн подняла уровень, и меня омыло резкой волной тепла.

– Тулпа, – шепнула я, чувствуя, как убыстрился пульс. Новая сила нашла прежнюю. Мой сферический защитный круг внутри подсознания раздался шире, принимая ее. Зрение прояснилось, и я кивнула Кери. Она моргнула, когда я знаком попросила еще, но я не хотела, чтобы Ал вывел меня из строя перегрузкой силы.

– Все в порядке, – сказала я, потом напряглась, когда синяк под глазом забился пульсом, горя, как солнечный ожог, даже несмотря на амулет против боли.

– Тулпа, – произнесла я, обмякнув, когда жар спал. Видишь? – сказала я паникующему мозгу. – Это иллюзия, на самом деле я не в огне.

– Хватит, – сказала Кери обеспокоенно, и я подняла голову. Огонь в моих жилах погас, но я была измотана, и пальцы у меня дрожали.

– Я не пойду сегодня спать, пока не научусь выдерживать то, что он на меня обрушил, – ответила я.

– Но, Рэйчел… – возразила она, но я медленно помахала рукой в жесте отрицания.

– Он вернется, – сказала я. – И я не смогу с ним драться, если меня будет корчить от боли.

Побледнев, Кери наклонила голову, и я дернулась, когда она пустила в меня новую порцию энергии.

– Боже мой! – ахнула я и произнесла свое ключевое слово раньше, чем Кери могла бы остановиться. На этот раз энергия кислотой протекла через меня, притягиваемая моим словом – не находя случайные пути, а прокладывая новые каналы. Голова у меня дернулась вверх, я круглыми глазами смотрела на Кери, а боль уходила.

– У тебя получилось! – сказала она почти испуганно, сидя передо мной на полу по-турецки.

Проглотив слюну, я подобрала под себя ноги, чтобы она не видела, как у меня коленки дрожат.

– Ага.

Кери, не моргая, держала на коленях чашку.

– Отпусти энергию. Тебе нужно заново себя отцентрировать.

Я заметила, что обнимаю себя руками. Усилием воли разжав их, выдохнула. Отпустить – это проще сказать, чем сделать. Сейчас во мне собралось силы столько, что я могла выбросить Айви в соседнее графство. Если энергия не потечет обратно в мое ци, а затем в линию по каналам, которые Кери аккуратно прожигала в моей нервной системе, это будет по-настоящему больно.

Собравшись с духом, я сосредоточила волю на пузыре с энергией и нажала. Задержав дыхание, я ждала боли, но лей-линейная энергия плавно вернулась в мое ци и в линию, оставив меня дрожать от растраченного адреналина. С невероятным облегчением я отвела волосы с глаз и уставилась на Кери. Чувствовала я себя ужасно: усталая, измотанная, вся вспотевшая – но довольная.

– Все лучше и лучше, – сказала она, и я устало улыбнулась.

– Спасибо. – Взявшись за кружку, я глотнула холодного кофе. В следующий раз она, наверное, предложит мне самой брать из линии, а я еще не готова пробовать. – Кери, – обратилась я к ней, чувствуя, как дрожат пальцы. – Не так уж это тяжело по сравнению с тем, что оно дает. Почему так мало народу это умеет?

Она улыбнулась – в сумерках, в тени от лампы она стала похожа на древнего мудреца.

– В безвременье это умеют многие. Это ведь первое – нет, второе, – чему учат нового фамилиара.

– А что первое? – спросила я, не успев подумать, что, быть может, лучше мне этого не знать.

– Убить собственную волю, – ответила она, и от ее интонации – что это само собой разумеется – у меня лицо окаменело. – Отпустить меня, знающую, как быть собственным фамилиаром, было ошибкой. Ал убил бы меня, если бы мог это скрыть.

– А он не может? – испугалась я, что демон решит попытаться.