Год 1914-й. До первого листопада - Александр Борисович Михайловский

нас добрым. Как мы с Владимиром Николаевичем и планировали изначально, в полночь дефиле между озерами Дамерау и Гросс-Дамерау, с расположенной там деревней Зеемин, неожиданно для противника занял передовой казачий одиннадцатый Донской полк, входящий в состав 7-й кавалерийской дивизии. Вместо обычных хитростей, вроде обматывания копыт коней ветошью, я применил заклинания Кошачьих Лап и Истинного Взгляда, позволившие станичникам свободно ориентироваться даже в неверном свете только что взошедшей луны.

Командует полком полковник Александр Васильевич Черячукин – молодой, сорок один год, из дворян войска Донского, артиллерист по образованию, боевого опыта русско-японской войны не имеет, но закончил полный курс Академии Генерального Штаба, полком командует восемь месяцев, до того находился на штабных должностях в Кронштадтской крепости и Киевском военном округе. Несмотря на тыловой бэкграунд предыдущей службы, полковник за спинами подчиненных не отсиживается и на боевые задания выступает вместе с полком. Как он сам признается, первоначально его отношение ко мне было холодным, поскольку в сообщение генерала Горбатовского о «союзнике» он совершенно не поверил. Ходят тут, знаете ли, разные, а потом серебряные ложки пропадают.

Но когда раскрылся портал и из него батальонными колоннами пошли герои Бородина, полковник Черячукин впал в некоторый шок. Сначала он оценил количество, выправку и оснащение бойцов, особенно приданную каждому батальону легкоартиллерийскую батарею. Потом из-под незнакомой формы и снаряжения начали выступать знакомые с гимназических времен лица, при заслуженных орденах и соответствующих погонах. Да и вообще, только два года назад Империя с помпой отпраздновала столетие Бородинской битвы. Помимо командира дивизии генерала Неверовского и командира третьей бригады генерал-майора Тучкова, у меня в строю командир первой бригады герой контратаки на Семеновские флеши полковник Буксгевден и герой сражения за курган Раевского подполковник Богдановский. А эти люди для него авторитеты, особенно Неверовский и Тучков-младший. И эти герои-богатыри служат Артанскому князю, то есть мне, не по принуждению, и не за деньги (хотя жалование у них ой какое немаленькое), а потому, что дали клятву защищать Россию от всяческих напастей. Танки и даже «Шершни» со штурмоносцем на фоне дивизии Неверовского прошли по статье «прочее».

Потом был бой за Берглинг. Среди моих героев Бородина – две сотни раненых и ни одного убитого, при том, что враг бросил позицию и бежал. Про маленькую хитрость со скрытыми бронежилетами и наложенными на бойцов заклинаниями, увеличивающими возможность их выживания, полковник Черячукин пока не подозревает, но вот шахматный танковый строй, принявший на себя огонь фланкирующих пулеметов и концентрированный артиллерийский огонь, превративший вражеские позиции в лунный пейзаж, он оценил как специалист. Местная пехота, если пустить ее в подобную лобовую атаку на вражеские подготовленные позиции, даже если достигнет успеха, то умоется кровью от пулеметного и артиллерийского огня – как раз по причине качественного превосходства противника в вооружении. Но я в одном лице совмещаю младшего архангела, суверенного монарха и владельца частной военной корпорации, и ни одна из этих ипостасей не является сторонником заваливания врага трупами своих солдат. Каждый Верный солдат или офицер для нас уникален, и по каждому в случае его гибели мы скорбим.

А потом вечером, когда у Гильгенбурга войска встали на биваки и разожгли костры, а из тыла подъехали полевые кухни, от местных частей в сторону расположения подразделений дивизии Неверовского потянулись ходоки. Такая вот народная солдатская дипломатия. А там, среди прочих, и солдаты двадцатого года службы, помнящие еще походы Суворова. И начались разговоры про Тридесятое царство, где обитает воинское братство Защитников Руси, где не делают разницы между солдатом и генералом, где мертвых разве что не оживляют (нету, мол, таких полномочий, а все остальное вполне возможно), где старики становятся снова молодыми, а раненые почти насмерть исцеляются волшебным образом, и даже отрубленные руки-ноги отрастают вновь. И от таких речей голова кругом идет не только у деревенских парней, но и у образованных господ офицеров, которые тоже общаются с людьми своего класса и положения.

И вот после таких бесед по душам мы с генералом Горбатовским пришли к казачкам на бивак. А там чайник кипит, срывая крышку, и толкует народ только о Тридесятом царстве…

И тут причина этих разговоров выходит к ним из темноты и говорит:

– Здравствуйте, станичники!

В ответ народ дружно вскочил, вытянулся во фрунт и басовито ответил заученным:

– Здрав-жел-Ваш-Сияс!

– Вольно! – сказал я. – Объявляется положение «вне строя». Садитесь. Надо поговорить…

Ну и поговорили. А потом я впервые в этом мире полностью обнажил свой меч Бога Войны, благословляя казачков заклинанием моей поддержки, включающей в себя Кошачьи лапы, Истинный взгляд, Регенерацию и кое-что еще, вроде понимания германской мовы. И все это сроком на одни сутки. Стабилизированные заклинания – только для Верных. А потом, вроде бы не спеша, станичники снялись с бивака, заседлали коней и, бесшумные как призраки, отправились в ночной поиск к деревне Зеемин. При этом было видно, что времени прошло всего ничего, а многие и многие испытывают смутное беспокойство от того, что их потихоньку начинает одолевать Призыв.

А уже утром на исходные позиции для развертывания девятнадцатого корпуса подошли свернутые в походные колонны пехотные полки. Германский двадцатый корпус в тот момент занимал укрепленные позиции от южной оконечности озера Гросс Демерару до северной оконечности озера Мюлен. Еще вчера утром германские позиции упирались в южную оконечность этого озера, но непрерывно атакующий от Нейденбурга пятнадцатый корпус генерала Мартоса отодвинул тридцать седьмую германскую дивизию на пять километров на север, в то время как двадцать третий корпус генерала Кондратовича, противостоящий сорок первой германской дивизии, оставался тих и индифферентен. Насколько я помню схему Танненбергского сражения из нашей истории, там было все то же самое, только двумя неделями позже. Кондратович стоял на месте, а Мартос поворачивал германские позиции вокруг оси, пока фронт противостояния вместо направления запад-восток не сориентировался по линии север-юг. А потом в тылу у русских отовсюду повылезали переброшенные с восточного направления германские соединения, после чего дело кончилось окружением и разгромом. Но теперь в тылу у немцев вылезли уже мы, причем вражеские части, которые должны прийти на выручку злосчастному двадцатому корпусу, не едут в поездах, а идут пешком, в силу чего безнадежно опаздывают.

– Вот видите, Владимир Николаевич, какая красота, – сказал я Горбатовскому, когда выстроенные в колонны войска замерли перед нами в ожидании приказа, – германец к нам спиной, и деваться ему некуда. Семнадцатую дивизию следует развернуть фронтом на юг, на направление Остервит-Людвигсдорф, тридцать восьмую дивизию и дивизию генерала Неверовского со средствами усиления выдвинуть на линию Грюнвальд-Танненберг. В дальнейшем артиллерия развертывает свои позиции в Танненберге, тридцать восьмая дивизия разворачивается фронтом на юго-восток, а дивизия Неверовского продвигается до самого Мюлена и стоит там