Лето возлюбленных - Дженнифер Маккуистон

– Что случилось? – спросила она требовательно. – Почему вы все здесь?

– Разве вы не читали статью в сегодняшней «Брайтон газет»?

– Нет, – покачала головой Кэролайн, потому что пропустила завтрак, отдав предпочтение хандре в своей комнате.

– Там упоминался этот пляж. Говорилось, что это скрытая от посторонних глаз жемчужина, где приличная публика может отдохнуть от суеты, создаваемой наплывом отдыхающих из Лондона. – Он бросил сомневающийся взгляд на мальчиков, взбиравшихся на белые скалы. – Хотя не сказал бы, что мы ведем себя лучше.

– Но зачем вам понадобилось писать такие вещи? – возмутилась Кэролайн: Гамильтон был в той компании, что набрела на бухту в ту ночь, и она сделала очевидный вывод. – Это слишком опасное место, чтобы устраивать здесь общественный пляж. Этим людям угрожает серьезная опасность!

– Я ничего не писал! – статья появилась в светской хронике.

– Но… разве не вы пишете в этот раздел? – Кэролайн была в замешательстве.

– Нет. – Гамильтон выглядел несколько задетым. – Я серьезный репортер, мисс Кэролайн.

Кэролайн устремила на молодого человека неуверенный взгляд.

– Значит, это не вы писали о том, что мистер Дафингтон сделал мне предложение?

Он покачал головой.

– Нет. Я пишу о спортивных событиях: о скачках в Брайтхелмстоне, о соревнованиях по плаванию и тому подобном.

– А кто пишет в светскую хронику?

– Я не вправе открывать источники, которыми пользуется газета, мисс Кэролайн. Вам это отлично известно. В конце концов, это одно из правил, введенных вашим отцом. – Он поднял руку, в которой держал тяжелый черный ящик. – Но раз тайна бухты раскрыта, я обязан сфотографировать ее: я собираюсь издать книгу, знаете ли, «Сокровища Брайтона в фотографиях». Возможно, она будет продаваться даже в Лондоне.

У Кэролайн появилось ощущение, словно пляж ускользает из-под ног. Бухта была тем местом, где она, как нигде, чувствовала связь с отцом, которого потеряла, местом, которое служило ей убежищем от суеты и шума Брайтона. Плавание было одним из немногих удовольствий в ее жизни.

Точнее, теперь единственным, учитывая, что уроки с Дэвидом Кэмероном закончились.

И вот теперь мистер Гамильтон собирается запечатлеть бухту и выставить снимки на всеобщее обозрение.

– Вы не можете поступать столь безответственно, – возразила она. – Если об этом пляже узнают лондонцы, те, кто приезжает на побережье на один день, устремятся сюда вместо Брайтона. – Она проглотила ком в горле. – И уничтожат все прекрасное, что здесь есть.

Гамильтон пожал плечами.

– Я бы сказал, что уже поздновато отступать. Так что лучше уж запечатлеть это место, пока еще здесь царит покой. Эта публика уничтожит его как пить дать, и довольно скоро. – Он бросил на нее испытующий взгляд. – Кстати, насчет завтрашних соревнований. Меня направили освещать это событие для газеты. Если вы еще не приняли предложение Дафингтона, то не хотели бы пойти со мной?

Кэролайн удивленно моргнула.

– Я… то есть нет, спасибо. Этим утром я приняла предложение мистера Дермота, так что, получается, не свободна, чтобы составить вам компанию.

– Дермота? – удивился Гамильтон. – Я ничего об этом не слышал.

– Да, все это произошло довольно неожиданно.

Слишком неожиданно, сказать по правде. Даже сейчас ее охватывал озноб при одной этой мысли. Кэролайн обвела взглядом пляж, гадая, нет ли здесь Дермота, и почти сразу обнаружила его в центре оживленной группы, расположившейся на восточной оконечности бухты. Глядя, как легко он управляет вниманием своих поклонников, ей пришло в голову, что он чувствует себя как рыба в воде среди этой публики, чего никогда не случится с ней. Ее взгляд задержался на знакомой белокурой голове, которая маячила чуть в отдалении, склонившись над переплетенной в кожу тетрадью.

– Вы могли бы попросить сопровождать вас Пенелопу, – промолвила Кэролайн, озадаченная поведением сестры, которая, похоже, стала неразлучной с этой компанией. Неужели ей так хочется быть принятой среди светской публики, которая приезжает в Брайтон на лето, что она не испытывает ни малейших сожалений от утраты этого уединенного уголка? В конце концов, когда-то отец привел на этот пляж и ее тоже.

Гамильтон проследил за ее взглядом.

– Я пытался, можете мне поверить. Но, боюсь, ваша сестра не желает иметь со мной ничего общего в этом смысле. Это она посоветовала мне попросить вас составить мне компанию. – Он взвалил камеру на плечо, придерживая одной рукой. – Что ж, полагаю, надо пожелать вам удачи. Дермот – счастливчик.

Кэролайн проводила его глазами, наблюдая, как он пробирается по гальке со своей ношей. Выходит, Пенелопа отвергла мистера Гамильтона? Кусочки мозаики лежали разбросанные перед ней, и она отчаялась сложить их в единое целое. Одно было ясно: поплавать ей не удастся ни сегодня, ни, похоже, когда-либо в будущем.

Она стояла, размышляя, подойти ли ей к Пенелопе и потребовать объяснений или потратить пару минут, чтобы согнать разгулявшихся проказников с ее любимых белых скал, когда до слуха донесся детский крик. Затенив глаза ладонью, она обшарила взглядом берег в поисках источника звука. Вот он! В дюжине ярдов от берега. Видимо, какие-то благонамеренные родители взяли с собой детей, привлеченные, вне всякого сомнения, статьей в газете.

И одного из детей подхватило течение.

В воду уже бросился мужчина, очевидно, отец ребенка, и его встревоженные возгласы смешивались с шумом волн. Судя по его поведению, он даже не подозревал о грозившей ему опасности.

Но Кэролайн знала эти воды, с коварными водоворотами, способными утащить взрослого человека в направлении, противоположном тому, куда он стремится.

– Остановите его! – крикнула она и, подхватив юбки, помчалась со всей скоростью, на которую была способна, к месту происшествия.

Но она была слишком далеко, а мужчина слишком торопился, и в считаные секунды он был так же обречен, как его сын. К мужским крикам присоединились женские, становясь все громче, пока они не достигли такого уровня, что Кэролайн начала опасаться за свои барабанные перепонки.

– Остановите хотя бы ее! – скомандовала она, подбежав к кромке воды. Хватило одного взгляда на двух пловцов, борющихся с течением, чтобы понять всю безнадежность их положения.

Один из них тонул. Кэролайн не могла спасти обоих. Во всяком случае, не при таком высоком приливе, тем более в юбках, что тянули ко дну. Даже попытаться спасти одного значило бы рискнуть собственной жизнью.

Ее взгляд, лихорадочно озиравшийся в поисках выхода, упал на Дермота, стоявшего среди зевак, сбежавшихся на крики. В прошлом году он выиграл соревнования, что делало его выбор очевидным, но он даже не попытался хоть что-то предпринять. Не приходилось сомневаться, что он усомнился бы во вменяемости любого, кто поступил бы иначе, и уж точно в разумности брака с ней, если это будет она.