Кардинал Ришелье - Петр Черкасов

Король с изумлением наблюдал за своей матерью и пытался успокоить ее, но это ему не удалось. Людовик XIII все больше раздражался. Он сидел, стиснув зубы, бледный как полотно.

Что касается виновника инцидента, то и его нервы были на пределе. Он понимал: в эти минуты решается его участь не только как политика, но и как человека. Трудно сказать, что руководило им в тот момент — страх или расчет, но столь же неожиданно, как и появился в кабинете королевы-матери. Ришелье упал на колени перед ней, заклиная не верить злым наветам, возводимым на него их общими врагами. Мария Медичи совершенно утратила душевное равновесие и была уже не в состоянии ни говорить, ни слушать.

Ситуация принимала трагикомический оборот, по крайней мере два персонажа в этой импровизированной мизансцене — Людовик XIII и Ришелье — чувствовали себя неловко. Выход был найден королем: он приказал Ришелье подняться и покинуть кабинет. После ухода кардинала Людовик объявил матери, что уезжает в Версаль, и также покинул Люксембургский дворец.

Оправившись от пережитого потрясения, Мария Медичи пришла к заключению, что Ришелье сам помог ускорить свое падение. Она была убеждена, что теперь его отставка предрешена. В тот же день, 10 ноября 1630 г., в отсутствие короля Мария Медичи объявила о передаче руководства делами Королевского совета канцлеру Мишелю де Марильяку. Одновременно она заявила, что все родственники, друзья и помощники Ришелье подлежат немедленной высылке из столицы, а дальнейшую судьбу самого кардинала решит король. Теперь все пойдет по-другому. Сообщение об отстранении первого министра произвело сенсацию при дворе. Противники Ришелье, все, кто считал себя обиженным им, спешили показаться королеве-матери, рассчитывая на назначения, пенсии и бенефиции. Заговорили об изменениях в составе Королевского совета.

А Ришелье в это время спешно собирался в Гавр, откуда надеялся выехать из Франции. Как и Мария Медичи, он считал, что своим появлением в Люксембургском дворце сам погубил себя. Каждую минуту можно было ожидать ареста, и потому следовало торопиться. Кое-кто из немногих друзей, не оставивших Ришелье в трудную минуту, советовал ему не спешить с отъездом, попытаться взять реванш. В разгар этих споров в Малый Люксембургский дворец, где в то время была резиденция Ришелье, прибыл королевский курьер с повелением кардиналу от Людовика XIII немедленно явиться в Версаль. Это конец, решил Ришелье и, оставив сборы, отправился в загородную резиденцию короля. Уже в пути он сообразил, что едет в сопровождении собственного, а не присланного королем конвоя. Это открытие поразило его. Кардинал высунул голову из окна кареты и поспешил еще раз убедиться в том, что цвет плащей у сопровождавших его мушкетеров красный, а не голубой. К радости своей, он стал узнавать знакомые лица. Страх понемногу исчез, появилась надежда.

Едва переступив порог королевского кабинета, Ришелье оказался в объятиях Людовика XIII. «В Вашем лице я имею самого верного и самого любящего слугу, которого когда-либо знал мир, — заявил король кардиналу, окончательно осознавшему, что он спасен. — Я был свидетелем того уважения и той признательности, которые Вы всегда испытывали к королеве-матери, — продолжал Людовик XIII. — Если бы Вы пренебрегли своим долгом по отношению к ней, я оставил бы Вас. Но я знаю, что у нее нет оснований жаловаться на Вас, она оказалась во власти интриганов, но я сумею положить этому конец».

Да, Ришелье был спасен, он получил еще одно, пожалуй, самое веское доказательство нерасторжимой связи короля с ним и его политикой. Мария Медичи и ее клан проиграли в этой решающей схватке. С легкой руки соратника Ришелье графа де Ботрю — одного из первых членов созданной кардиналом Французской академии — 10 ноября 1630 г. войдет в историю Франции как «день одураченных».

Людовик XIII немедленно созвал Королевский совет, на котором объявил об отстранении канцлера Мишеля де Марильяка от должности. Хранитель печати был взят под стражу и выслан из Парижа, два года спустя он умрет в заточении. Его родного брата маршала Луи де Марильяка, возглавлявшего в тот момент армию в Северной Италии, объявили изменником. Арестовать его приказано было маршалу Шомбергу.

Аресты ближайших помощников буквально раздавили Марию Медичи. Она переживала глубокое душевное потрясение. Между тем двор ее опустел. Все, кто еще вчера искал ее расположения, заискивал перед ней, клялся в верности, куда-то исчезли… Королева осталась одна.

Однако Мария Медичи еще на что-то надеется, еще пытается вернуть себе прежнее влияние. Она преследует короля, используя каждый удобный случай, чтобы очернить «злодея»-кардинала. В ход идут слезы, улыбка, ласка, угрозы. В своей одержимости королева отвергла последнюю возможность, предоставленную ей Людовиком XIII, помириться с Ришелье. Что касается кардинала, то он был верен своей давно избранной тактике и демонстрировал почтительное отношение к королеве-матери, готовность служить ей, как и прежде. Увы, старания короля оказались тщетными. Мария Медичи в своей ненависти сама лишила себя последнего остававшегося ей шанса. Поведение королевы-матери стало настолько скандальным, что Людовик XIII повелел ей удалиться из Парижа в Компьен. Но и там, в нескольких лье от столицы, она не прекращала своих нападок на Ришелье. Тогда король предписал ей отправиться в ссылку, предоставив самой сделать выбор между Анжером и Невером. Тем временем из Парижа в конце января 1631 года незаметно исчез Гастон Орлеанский. Этот трусливый лицемер первым поспешил поздравить Ришелье с победой, одержанной над его родной матерью, а потом, воспользовавшись сумятицей, тайно уехал в Орлеан, откуда через несколько месяцев перебрался в Безансон, находившийся тогда под управлением Испании. Заручившись обещанием помощи от Мадрида, Гастон начал формировать армию для похода на Париж. В это же время Мария Медичи развернула против Ришелье активную кампанию ругательных писем, в составлении которых принимал участие опытный памфлетист Матье де Морг, некогда служивший у Ришелье, а затем переметнувшийся к его врагам. В короткие сроки Париж наводнили враждебные Ришелье памфлеты. Вот один из такого рода анонимных памфлетов:

Он желчи едкие потокиРазбавит сладостью медовой,И так его коварно слово.Как и дела его жестоки.Он лаской своего добьется.На ровном месте не споткнется,Зарежет, источая лесть,И не узнать, каков он есть.[15]

Кардинал ответил тем, что в том же 1631 году основал «Gazette» — правительственную газету, в которой давал отпор нападкам и разъяснял смысл своей внутренней и внешней политики. Поскольку кампания не прекращалась, Людовик XIII сделал Марии Медичи очередное внушение и поторопил с отъездом.