Куда глядят глаза василиска - Наталия Ипатова

— Ну и что с того? Я знаю, Арти проболтался. Ты лучше своих волос.

Глядя в ее глаза, он осторожно стянул с нее сперва одну, затем другую перчатку. Она сняла капюшон и, расстегнув застежку у горла, позволила плащу соскользнуть на пол. Она осталась стоять у камина, а Рэй опустился на табурет, не сводя с нее глаз, лишь теперь в полной мере осознавая, как она изменилась.

Она больше не была девочкой. Что ж, и ему не вернуться в свои двадцать пять. Многое за его плечами, есть о чем пожалеть. Он утратил Солли, с которой беззаботно кувыркался в стогу, ту, что была словно аромат прогретого солнцем луга. Солли больше не было. Имя этой женщины — Соль, и вспомнилось, что оно означает «солнце». И теперь это было не яростное, слепящее и само собою разумеющееся летнее солнце, но зимнее солнышко, несмелое и во сто крат более желанное.

— Рэй, — сказала она, — я чувствую твою любовь… как острый нож на горле.

Тут прибыл ужин, и деликатный домоправитель оставил их одних. Сказать по правде, за тем ужином меньше елось и пилось, чем смотрелось, говорилось и слушалось.

— У тебя жарко, — заметила Соль. — А комната невелика.

— Я так навымокал и намерзся за свою жизнь, — объяснил Рэй, что теперь стремлюсь запасаться теплом впрок.

— Но мы же задохнемся к утру.

— А я окно на ночь открою.

Она засмеялась его непоследовательности.

— Тогда комната выстынет, и мне придется утром вскочить, чтобы его закрыть. Но за ночь в окно наметет снега, и я, запирая ставень, босыми ногами встану прямо в сугроб. Озябну, и с ледяными ступнями нырну обратно. Как тебе это понравится?

— Я тебя согрею.

Оставив столик неубранным, он целовал ее затылок, расстегивая по одной пуговки на ее спине и чувствуя под руками дрожь, напомнившую ему тот давний летний день, когда он сделал ее женщиной. Ее сорочка из лилового шелка на тонких бретелях, длиной до самого пола, оказалась для него открытием, но ведь пришла Зима, и даже Королева эльфов вынуждена заботиться о своем здоровье.

— Рэй, — просяще сказала она, — я сейчас, кажется, вся сделана из одних локтей и коленей. А тебе нравятся пухленькие.

— Мне нравишься ты, — ответил Рэй, сдвигая бретельку с худенького плеча.

Она поежилась и напряглась.

— Прошу тебя… Не сегодня! Рэй… мне и так было непросто решиться приехать сюда. Пожалуйста, не трогай меня сегодня!

Рэй поднял ее на руки, отнес на постель и бережно опустил на беличье одеяло. Ее лицо было умоляющим и жалким.

— Ты позволишь мне разуть тебя? — спросил он. — А если хочешь, я уйду. В этом осином гнезде я вполне найду себе местечко на ночь. На худой конец в кордегардии сыграю с гоблинами в карты.

— Нет! — она почти вскрикнула. — Не оставляй меня здесь одну в первую же ночь! Прости. Мне страшно здесь одной.

Он снял с нее ботинки и завернул свое дрожащее сокровище в нежный мех по самый нос.

— Не бойся меня, — сказал он. — У меня было время научиться терпению. Эта кровать широкая, и если позволишь, я займу ее вторую половину.

Он задул все свечи, кровать погрузилась в глубокий мрак, разулся и вытянулся во весь рост рядом с Соль, стараясь не касаться ее. Огонь камина, на который он смотрел, главным образом, чтобы не смотреть на нее, отражался в его глазах.

— Я люблю тебя, Рэй, — вздохнула пушистая тьма у самого его уха. — Я так тебя люблю!

Вряд ли после этих слов он смог бы сомкнуть глаза. Но, в конце концов, совершенно неважно, будет ли он спать в эту ночь. Мохнатый бесформенный кокон привалился к его груди, он осторожно обвил его рукой и вскоре убедился, что его Королева крепко и сладко спит. Он еще немного подумал о том, что будет потом, а затем блаженная дрема пришла и к нему, укачивая его думы на своих волнах.

Глава 20. ВОЛК В ЗИМНЕМ ЛЕСУ

Она проснулась, когда утро уже стучалось в окно. Рэя не было рядом, но страха она не испытала. Спустив ноги с кровати, она утонула босыми ступнями в пушистом меховом ковре и, кутаясь в одеяло, подошла к окну, откуда доносился шум потасовки.

Там, под окном, на свежем, за ночь выпавшем снегу Рэй, обнаженный по пояс, боксировал с какой-то громоздкой тварью, у которой Соль насчитала не то две, не то две с половиной пары рук. Но, несмотря на это преимущество, принц, очевидно, выглядел лучше. Некоторое время она наблюдала за схваткой, потом аплодисментами привлекла к себе внимание. Правда, это было внимание одного только Рэя, который обернулся к окну и заработал два увесистых шлепка, расцветших яркими пятнами на его ребрах. В голову не били. Противник сложил все руки на груди, в пояс поклонился и прогудел:

— Извините, хозяин.

— Вот ведь дубина стоеросовая, — посетовал Рэй. — Знаешь, что самое трудное в спарринге с ним? Заставить его по-настоящему бить.

Он докрасна растерся полотенцем и вернулся в комнату как раз вовремя, чтобы застегнуть ее платье в труднодоступном месте на спине.

— Ты даже через пятьдесят лет будешь самым красивым из принцев, — сказала она.

— Я не доживу, — беззаботно рассмеялся он. — Прикончит какой-нибудь положительный герой.

На завтрак им подали горячий шоколад и свежие булочки. Шоколад заинтересовал Королеву эльфов, ранее она никогда не пробовала ничего подобного. Брауни предложил ей познакомиться с кухонными демонами и войти в курс их секретов, а также проинспектировать запасы кухни. Принц тут же отписал своего домоправителя в полное распоряжение Соль. Его внимания требовало множество различного рода забот, а потому он, поручив их друг другу, исчез по делам, пообещав наведываться к ним в течение дня. В первой его половине, вырвавшись от того, что пожирало его время, он застал их что-то оживленно обсуждающими и настороженно смолкнувшими при его появлении. Он оставил их готовить сюрпризы, а когда пришел вторично, то нашел Соль спящей с полотенцем на вымытой голове.

Он завозился дотемна, пока дневные шумы Замка не стали стихать. Кто-то из его подданных устраивался в своих углах на ночлег, кто-то заступал на посты, гоблины в кордегардии затевали большой покер и нестройно повскакали на ноги при виде него. Он подал им знак «вольно» и, стараясь ступать неслышно, поднялся к себе.

Горел камин и две свечи у изголовья. За окном и в трубе завывала вьюга, но здесь был островок тепла и тишины. На шелковой подушке салатового цвета покоилась рыжая головка его Королевы. Она казалась спящей. Рэй сделал два бесшумных шага в комнату и чуть не упал, потому что ноги его в чем-то запутались. Нагнувшись, он некоторое время созерцал неожиданную преграду и осмысливал ее символическое значение. Вокруг его ботфорта обвилась женская сорочка из искрящегося лилового шелка.