Все время мира - Сара Пурпура

class="p1">– Да, – улыбается Анаис. Ее чудесная улыбка – из тех, которые обезоруживают тебя и ради которых ты готов пойти на все.

– Я расскажу родителям о моих проблемах и найду врача, который поможет мне справиться. А еще я отправлю заявку на поступление в Калифорнийский университет Лос-Анджелеса.

Я ошеломлен.

Я подхватываю ее на руки, и мы кружимся словно умалишенные. Ее веселый смех возмещает мне каждую черную мысль, всю мою ярость и самобичевание, которые запятнали мои цели. Потому что я заслуживаю его, заслуживаю будущее! И рядом с собой я хочу видеть Анаис.

– Малышка, это фантастика. Настоящая фантастика.

Однако Анаис тут же делается серьезной, и страх медленно сжимается вокруг меня. Сейчас она скажет, что в ее планах нет места для меня.

Я ставлю ее на песок и кладу одну руку ей на спину, а другой легонько провожу по ее щеке. Затем я снова притягиваю Анаис к себе.

– Что ты делаешь? – задыхаясь, спрашивает она.

Я обхватываю ее лицо ладонями.

– Я хочу, чтобы ты увидела нас.

Ее глаза широко распахиваются, но пока я не понимаю, боится она или удивлена напором чувств, которые мы испытываем друг к другу.

– Анаис, я знаю, что ты видишь, когда смотришь на меня. И теперь я знаю, что ты видишь, когда смотришь на саму себя, но мы… боже, Нектаринка! Наши отношения – это хаос. Настоящая и неудержимая катастрофа. Но какой изумительной была бы эта катастрофа? Ты не думала об этом?

Я хочу ее, как в тот первый раз в саду дома Керперов. Тогда реальность встряхнула меня: Анаис, дочь тех, кто предоставил мне единственный шанс устроиться в жизни, оказалась изумительной изломанной девушкой, которую я желал как сумасшедший.

– Скажи что-нибудь, – прошу я.

Анаис несколько раз моргает и возвращается оттуда, куда я затянул ее своим признанием. Затем ее лицо приближается ко мне, и у меня пересыхает во рту.

– Мой отец уже считает тебя своим сыном.

– Я никогда не стану им, – я не отвожу взгляда от ее губ.

– Он считает, что ты строишь из себя заботливого братика.

– Забудь, я никогда не буду тебе братом.

– Тогда поцелуй меня, Дез. И покончим с этим, – Анаис вздыхает и улыбается.

Ее взгляд наполнен искренностью и теплом. И что бы ни случилось потом, даже если она однажды не захочет больше видеть меня в своей жизни, я никогда не смогу забыть это мгновение.

Я целую ее, легко касаясь ее рта, один, два, три раза. Я нежно кусаю ее губы. У них клубничный вкус, к которому примешиваются соленые нотки слез.

– Боже, я умирал от желания сделать это, Нектаринка.

Мне хочется сполна насладиться всем: сладостью и страстью.

Мне хочется насладиться Анаис и теми чувствами, которые она рождает во мне.

Даже ее противоречиями и хрупкостью.

Но когда она обхватывает меня за шею и льнет всем телом, я уже не могу сдержать свой пыл.

Со всей страстью я впиваюсь в ее губы.

Анаис слегка приоткрывает рот и позволяет мне углубить поцелуй, как в тот раз, когда я впервые в жизни прикоснулся к раю. Ее язык касается моего, и я замедляюсь, как будто никто и ничто не может нас разделить.

Это не дуэль, где кто-то должен ухватить больше.

Мы целуемся медленно, напитывая друг друга собой.

Затем я чувствую, как мое сердце еще немного ускоряется. Оно готово взорваться в груди, его звук отдается в моих барабанных перепонках, и все меняется.

Я поборюсь за Анаис, потому что не могу пойти на меньшее. Я показываю ей другую сторону медали, ту сторону моей личности, которую она знает и приняла.

Я никогда не смогу быть ее рыцарем в сверкающих доспехах, но я вложил ей в руку свою темную душу и беру на себя ответственность за каждого ее демона.

Теперь мы целуемся жадно, как двое влюбленных, которые хотят добраться до самого сердца друг друга.

Мы возвращаемся обратно в спешке. Мэтт должен был уехать в клинику, а Сары, как всегда, нет дома. Линда тоже куда-то ушла, и хотя мне хватило бы того поцелуя на пляже, я понимаю, что жажду Анаис как никогда и, как только мы оказываемся внутри, прижимаю ее к стене.

– Мне хочется еще, – произношу я.

– Пойдем к тебе в комнату, – шепчет Анаис, пока я не поцеловал ее снова.

Я пристально смотрю в ее глаза, чтобы понять, говорит ли она серьезно.

– Анаис, – я дышу глубоко, как если бы испытывал боль. Я отчаянно хочу ее. – Я не знаю, смогу ли я остановиться.

– Я не хочу, чтобы ты останавливался.

Она трется об меня, и я теряю рассудок.

Я поднимаю ее на руки и несу наверх. Я знаю, что мы рискуем, но уже поздно. Я хочу ее уже давно, и пока я ждал, я приоткрыл темные уголки своей души и избавился там от пыли и грязи, чтобы очистить себя для нее.

Теперь я желаю лишь, чтобы ее тело и сердце приняли меня.

Мы входим в мою комнату, я запираю дверь на ключ и смотрю на Анаис.

Она прижимается к стене и тяжело дышит. Не знаю, борется ли она снова со своими чувствами: если это так, на этот раз она убьет меня на самом деле.

– Ты уверена? – тем не менее спрашиваю я.

– Дез… – Анаис закрывает глаза. – Дотронься до меня, прошу.

И это то, чего я ждал, – разрешение действовать.

Я бросаюсь на нее и медленно раздеваю.

Она дрожит под моими руками, и я возбуждаюсь еще сильнее.

Моя. Анаис – моя, несмотря на то, что завтра, на рассвете и за пределами этой комнаты, с большой вероятностью все это нам снова покажется ошибкой.

Я целую ее, затем кусаю ее губу. Анаис издает стон, и мой член вздрагивает. Контролировать себя непросто, поэтому я немного отдаляюсь от нее, но один только ее вид – сейчас, когда она принадлежит мне, окончательно заглушает голос разума.

Я не могу сдерживать себя и опускаю лицо к ее груди. Глубоко вдыхаю и касаюсь ее кончиком языка.

– Нектаринка, ты такая сладкая, – шепчу я.

Анаис не отвечает. Я до сих пор не уверен, хочет ли она меня по-настоящему, однако она здесь, размякшая под моими руками.

Как может быть иначе?

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на нее. Ее глаза сверкают, щеки возбужденно покраснели, рот чуть приоткрыт.

– Все в порядке?

– Не останавливайся, Дез.

И это подстегивает мое страстное желание.

Я аккуратно кладу ее на постель. Обнаженная, она растягивается на кровати, ее светлые