Все время мира - Сара Пурпура

Сестра…

Мне хочется рассмеяться ему в лицо и рассказать всю правду, но я жду, что говорить начнет Анаис.

Давай, малышка. Покажи себя!

Теперь она смотрит на свои руки, а затем наконец набирается храбрости.

– Я не думаю, что продолжу встречаться с Брайаном, папа. Ситуация куда сложнее, чем я ее описала тебе.

Мэтт жестом руки прерывает ее:

– Пустяки, Анаис! Вы справитесь.

Скажи ему нет!

Но Анаис молчит.

Да к черту все это! С меня хватит.

– Каково мое наказание? – спрашиваю я.

Скорей бы все кончилось. Тогда я смогу свалить отсюда, и над этой жалкой сценой опустится занавес.

– Никакого наказания, Дез. Думаю, жизнь не раз испытывала тебя, так что на этот раз я не могу осуждать тебя. Ты повел себя так, как на твоем месте поступил бы любой старший брат. И я должен заметить, что такое твое поведение куда больше радует меня, чем злит, – отвечает Мэтт.

И снова эта шарманка про брата и сестру?

– Мэтт… – пытаюсь возразить я, но он меня прерывает.

– Нет. Пойдет и так. Мне достаточно знать, что ты меня понял. Надеюсь, что вы с Брайаном сумеете помириться, – произносит он.

Черта с два!

– Анаис, мы поняли друг друга? – На этот раз он обращается к дочери, которая, как я надеюсь, скажет ему все, что думает на самом деле, но вместо этого Анаис лишь кивает.

Она лжет и тем самым загоняет меня в угол.

– Я постараюсь уладить свои проблемы с Брайаном, папа. Однако это не значит, что у меня получится, – отвечает Анаис.

Зачем? Зачем она по-прежнему продолжает держать эту дверь открытой?

– Если мне позволено выходить из дома, я хотел бы сходить на пляж, – буквально рычу я. – Мне нужно немного снять напряжение, и серфинг мне очень бы помог в этом.

Мэтт смотрит на Анаис, затем на меня.

– Я сказал бы, это отличная идея. Возьмешь с собой Анаис? Вам стоит поговорить друг с другом. Наедине. Возможно, это поможет вам понять, как по-новому выстроить отношениями между вами.

– Если честно, мне нужно заняться уроками, – возражает Анаис.

– Пустяки!

Вот снова! Когда говорит она, это всегда пустяки.

Однако больше всего меня злит, что Анаис ищет повод, чтобы не оставаться со мной наедине.

– Сходи с Дезмондом. Тебе будет полезно подышать свежим воздухом, – настаивает Мэтт.

Так мы оказываемся в моей машине. Едем туда же, где были в прошлый раз.

Ветер ерошит наши волосы. Мои пальцы зудят от желания убрать прядь, упавшую ей на лицо.

Уже несколько часов как я хочу дотронуться до Анаис, но сдерживаю себя и крепко вцепляюсь руками в руль.

Когда мы выходим из машины, я хватаю свою доску для серфинга и спускаюсь к пляжу, даже не посмотрев, идет Анаис за мной или нет.

Наши ноги проваливаются в песок. Я убеждаю себя, что именно из-за этого наши шаги кажутся такими неуверенными, и бегу к морю. Волны просто фантастические, и я позволяю адреналину заглушить мою ярость. Прикосновение ледяной воды заряжает меня невероятной энергией, так что широкими гребками я устремляюсь от берега навстречу гигантской волне.

Я жду, пока ее гребень вырастет подо мной, а затем встаю на доску в полный рост, чтобы оседлать стихию. У меня из груди вырывается крик, с которым я выпускаю наружу все разочарование последних нескольких часов, но также и все мои чувства к Анаис.

Я ничего не могу с ними поделать. Не могу ни бороться, ни отрицать их.

Какого черта я должен выбрасывать Анаис из головы, если это последнее, что я хочу сделать?

Бросаю на нее взгляд.

Анаис сидит на пляже, прижав колени к груди. Она смотрит на меня, и это «мне жаль» в ее взгляде убивает меня, потому что рассеивает любые логичные доводы и неотвратимо приближает меня к Нектаринке.

Она сожалеет, потому что, как я думаю, что-то испытывает ко мне и не может побороть свои чувства.

Она сожалеет, потому что не может жить той жизнью, которой хотела бы, и сторонится меня, чтобы не признаваться себе в этом.

Она сожалеет, потому что день за днем она умирает и тянет меня за собой.

Даже на расстоянии я замечаю слезы, которые блестят на ее щеках, и мгновенно превращаюсь в героя, которым хотел бы быть для нее. Я выхожу из воды и заодно выбираюсь из угла, куда Анаис меня загнала. Отбрасываю серф в сторону и падаю на песок рядом с Анаис. Несмотря на то, что я весь мокрый, тяну ее к себе и прижимаю к груди.

Она вздрагивает, но не отстраняется.

– Не плачь. Прошу тебя, не плачь, – мой голос теряется в ее волосах. Я немного отодвигаюсь и убираю падающие на лицо пряди ей за уши.

– Мне так плохо, Дез, – говорит Анаис.

– Думаешь, мне лучше?

Она не отвечает, и ее молчание причиняет мне боль.

– Ты не видишь, каково мне без тебя? – спрашиваю я.

– А как же Кэрри?

– При чем здесь Кэрри?

– Она ждала тебя в школе целый день, словно твоя невеста, Дез.

– Она просто подруга.

– Я ни капельки не верю тебе, – говорит Анаис.

– А должна бы верить.

Мне хочется встряхнуть ее, чтобы она задумалась, что происходит. Хочется в очередной раз заставить ее отнестись ко всему серьезно, но я знаю, что она просто пошлет меня к черту.

В последние дни я больше, чем кто-либо, вел себя с ней, как подонок. Но, черт возьми, мне больно оттого, что я так ее желаю, но так мало значу для нее.

– Прекрати! – одергивает она меня.

– Что прекратить?

– Смотреть на меня так. Не делай этого, Дез.

Она права. Я не могу оторвать от нее глаз, даже сейчас, когда она ругает меня. Однако на этот раз я не собираюсь молчать.

– Ты так красива, что мне больно глядеть на тебя, Нектаринка. Но я не могу смотреть ни на кого другого. Ты отдаешь себе в этом отчет?

Должно быть, я выгляжу жалко, но если это потому, что мы рядом, то меня все устраивает. Нам никогда не удавалось притворяться долго, так что я придвигаюсь ближе – и к черту мое самолюбие.

– Тебе не хватает смелости бросить его, – упрекаю я Анаис.

– Это не так просто, – она опускает глаза, но я поднимаю ее подбородок. Я хочу, чтобы она смотрела мне в лицо.

– Почему?

Анаис глубоко вздыхает, а затем обнимает меня за шею, и тогда я облегченно вздыхаю.

– Я брошу его, Дез. Но мне нужно время.

Необъяснимая радость порхает в моей груди.

– Ты серьезно?