Сталин и контрразведка - Анатолий Терещенко

– А что отец писал о самом составе? Как он выглядел? Под каким номером он шел?

– Начну отвечать с последнего вопроса: номер мне неизвестен, или он не упоминался в записях отца, или вылетело из головы.

В железнодорожный состав вошло несколько вагонов-салонов, вагон для охраны, штабной вагон с отдельным купе для коменданта поезда и других сотрудников, вагон-гараж на две автомашины, вагон-ресторан, скорее это была столовая и вагон-склад с продуктами питания.

– Что собой представлял сталинский вагон-салон?

– На первый взгляд он практически ничем не отличался от обычного, но у него не было одного тамбура. Он был использован, за счет чего салон заметно удлинился. Вагон был полностью бронирован, поэтому и потяжелел на целых двадцать тонн. Меблирован был весьма скромно и казенно: стол, стулья, кресла, отделение для душа и санузел.

– Сколько паровозов отправились в эту знатную поездку?

– Кажется, три. Первый и третий шли на расстоянии перегона от основного. Второй локомотив тащил состав.

– О проблемах прохождения поезда отец ничего не писал?

– Как же, была одна неприятность.

– Какая?

– На одной из подмосковных станций, не помню названия, поезд остановился. В небе послышался гул немецких бомбардировщиков. По рассказам отца, все замерли, затаив дыхание в ожидании бомбежки. По селектору комендант состава дал команду, чтобы никто не выходил из вагона. Молчали и зенитки на платформах. Стая воздушных хищников прошла стороной, не заметив поезда. Он ведь тоже шел с маскировкой. Если бы фрицы знали, кто находится в поезде…

– Наверное, разбомбили бы эшелон?

– Думаю, зенитчики отогнали бы немцев. Целая батарея стояла на платформах. Но могло случиться и худшее…

Алла Кузьминична Лукина передала автору книги правительственные награды отца, которые в настоящее время хранятся в музее боевой Славы Совета в Департаменте военной контрразведки ФСБ РФ.

В воспоминаниях Главного маршала авиации Александра Евгеньевича Голованова есть упоминание о перелете главы государства и делегации в Тегеран двумя самолетами, которые он готовил к полету лично.

Итак, Сталин со своей немногочисленной свитой покинул Москву поездом. Доехали до Баку, а там их ждали два самолета Си-47, которые должны были доставить пассажиров в Тегеран.

На аэродроме московских гостей встречали главком ВВС А.А. Новиков и командующий авиацией дальнего действия А.Е. Голованов. Новиков доложил, что для основной делегации подготовлены две машины. Одну поведет генерал-полковник Голованов, другую – полковник Грачев.

– А как, когда и чем доставите мидовцев? – неожиданно спросил Сталин

– Через полчаса за нами полетят еще два борта с сотрудниками МИДа.

– Какое воздушное прикрытие? – поинтересовался Сталин.

– Три девятки истребителей, – ответил главком.

А потом неожиданно спросил:

– На каком самолете вы желаете полететь?

– Хм, генерал-полковники редко водят самолеты, навыки теряются, мы лучше полетим с полковником. Приглашаю с собой вас, товарищи Молотов, Ворошилов, Берия и Штеменко.

Надо отметить, что Грачев был лучшим летчиком страны и личным пилотом Берии. Потом все они пострадают в разных степенях от мстительного и волюнтаристского волеизлияния Хрущева, уже после смерти Хозяина Кремля.

С мертвым телом вождя злобный сатрап-политикан «повоевал отменно». Берию, Меркулова, Абакумова и десятка два других сотрудников госбезопасности казнил. Молотова и Ворошилова вышвырнул из руководства страны. Штеменко и Грачева понизил в должностях. Судоплатова упек на 15 лет во Владимирский централ. Жукову подло подставил ножку…

Итак, известно, что самолет со Сталиным вел шеф-пилот Берии, полковник Виктор Георгиевич Грачев.

Вот как освещал приезд в Баку литера «А» С.М. Штеменко в своей книге «Генеральный штаб в годы войны»:

«…К вечеру приехали в Баку. Здесь все, кроме меня, сели по машинам и куда-то уехали. Я ночевал в поезде. В 7 часов утра за мной заехали, и мы отправились на аэродром. На летном поле стояло несколько двухмоторных винтовых самолетов Дуглас Си-47. Кстати, самых надежных машин в мире. Американцы их построили более 13 000 единиц.

У одного из них прогуливался командующий Авиацией дальнего действия А.Е. Голованов. У другого самолета я заметил знакомого мне летчика В.Г. Грачева. В восемь часов на аэродром прибыл И.В. Сталин.

Новиков доложил ему, что для немедленного вылета подготовлены два самолета: один из них поведет генерал-полковник Голованов, другой полковник Грачев…

А.А. Новиков пригласил Верховного Главнокомандующего в самолет Голованова. Тот сначала, казалось, принял это приглашение, но, сделав несколько шагов, вдруг остановился.

– Генерал-полковники редко водят самолеты, – сказал Сталин, – мы лучше полетим с полковником.

И повернул в сторону Грачева. Молотов и Ворошилов последовали за ним.

– Штеменко тоже полетит с нами, и в пути доложит обстановку, – сказал Сталин, уже поднимаясь по трапу. – Как говорится, совместим полезное с приятным.

Я не заставил себя ждать.

Во втором самолете полетели А.Я. Вышинский, несколько сотрудников Наркоминдела и охрана…»

Не просто складывалась политическая обстановка в США вокруг идеи президента Ф. Рузвельта об открытии Второго фронта в Европе и участии в переговорном процессе «Большой тройки» по вопросам послевоенного переустройства мира.

Подводные рифы то и дело встречались по курсу следования корабля, администрации Франклина Рузвельта. Несмотря на его громадный авторитет в стране, так называемая «конструктивная» оппозиция в лице деловых финансовых кругов делала все возможное, чтобы не дать американскому президенту встретиться со Сталиным, выехать на встречу в Тегеран и провести там международную конференцию.

1943 год. Год величайших событий на фронтах Великой Отечественной войны: Сталинград, Курская дуга, форсирование Днепра и освобождение Киева.

Был произведен реверс Второй мировой войны, началось движение на Запад. Наработанный опыт, помощь союзников, развернутая мощь отечественного производства, все это говорило, что Красную лаву уже не остановить.

Прошло всего два года с того дня, как Реза-шах бежал из Тегерана. Несомненно, на фоне побед русского оружия, в Иране происходил небывалый подъем общественной жизни. Политические сходки, манифестации, митинги и демонстрации то и дело сотрясали города, деревни и аулы. Эти процессы становились общественным явлением. Крепли профсоюзные организации. Волнами накатывались на периферии крестьянские восстания. Все эти события заставили правительство встать на путь поиска радикальных реформ. Но оно шло лишь на некоторые уступки и только с одной целью – ввести простых людей в заблуждение. Ставка «новых» верхов делалась теперь не столько на немцев, сколько на американцев, а через них на усиление карательного аппарата.