Сталин и контрразведка - Анатолий Терещенко

Для небожителей в понятии Берии – это была обыденность, за которую его не одернут и не спросят. Надо же рабу божьему расслабиться после трудов праведных. А если кто-то попробует пожаловаться или высветить его амурные дела, так он такого сможет и в порошок стереть.

Абакумов с удовольствием читал радостные строки сводок. Ему было приятно не только за результат работы своих подчиненных, но и за само содержание полученной информации.

Для полноты образа нашего героя и описания кабинета хочу привести слова его недоброжелателя – А.И. Солженицына из широко известного романа «В круге первом». По всей вероятности, это аналитическая компиляция свидетельских показаний. Где он их достал, кто ему передал эти в то время секретные данные? Естественно, знал только Александр Исаевич. Но его теперь не спросишь:

«Высокий (еще увеличенный высокими каблуками), с зачесанными назад черными волосами, с погонами комиссара второго ранга, Абакумов победно подпирал локтями свой крупный письменный стол. Он был дюж, но не толст (он знал цену фигуре и даже поигрывал в теннис). Глаза его были неглупые и имели подвижность подозрительности и сообразительности.

Кабинет Абакумова был если не зал, то и не комната. Тут был и бездействующий мраморный камин, и высокое настенное зеркало; потолок – высокий…»

А вот таким они, Абакумов и его кабинет, показались современнице апостола СМЕРШа, некоторое время проработавшей с ним секретарем-машинисткой 1-го (штабного) Отдела Воробьевой Валентине Андреевне, часто общавшейся с ним по службе во время войны и после ее окончания вплоть до 1951 года. Автор работал с корифеем СМЕРШа там же, в 1-ом Отделе 3-го Главного управления КГБ СССР, в течение 10 лет с середины 70-х до начала 80-х годов.

На вопрос автора, каким все-таки был Абакумов?

Она ответила:

«Красавец – вот мое обобщающее слово. Комиссар госбезопасности 2-го ранга был высокий, спортивного телосложения. У него были аккуратно зачесанные назад темно-русые волосы. От него всегда исходил приятный запах дорогого мужского одеколона. Открыто смотрящие на собеседника карие глаза, прямоугольное лицо и высокий лоб выдавали в нем сильную и смелую личность. Характером был крут, но вот что я заметила, к молодежи, хотя и сам был молодым – за тридцать, относился с заботой, а вот нерадивых начальников частенько распекал. Они иногда в сердцах жаловались на него в секретариате.

Но самое главное, о его порядочности говорит тот факт, что, находясь за решеткой в следственном изоляторе, он никого не оговорил и обвинение в свой адрес полностью отрицал. Его по приказу Хрущева в тюрьме просто знаково убили – 19 декабря 1954 года – прямо в день рождения военной контрразведки.

Не раз бывала я и у него в «резиденции». Кабинет был небольшой, уютный. У приставного столика стояли кожаные кресла. Хозяин сидел на деревянном стуле с высокой спинкой. Плотные шторы закрывали два окна. Столы были покрыты зеленым сукном. В углу кабинета стояла тумбочка с заварным чайником. На столе – часы, настольная лампа и кипа бумаг.

Любил «разминаться» после долгого сидения над документами – вставал из-за стола и мерил кабинет широкими шагами, заложив руки под широкий армейский ремень….»

В воспоминаниях ветеранов, которые служили с главным военным контрразведчиком страны времен войны В. С. Абакумовым, лейтмотивом звучит такая оценка процесса поиска агента противника. Разоблачение шпиона – труд коллективный. Все решают какую-то конкретную задачу во имя главной, общей, стержневой цели. Цепочка мероприятий, естественно, зависит от каждого звена. Рвется одно – и может произойти срыв всей операции. Особенно опасна «расконспирация», когда агент «ложится на дно».

В этой оценке весь смысл работы по делам оперучета на этапах сигнала, проверки и разработки.

Тегеран – Ялта – Потсдам

Все три конференции проходили под огромным влиянием Сталина на руководителей союзников…

Когда все вопросы о месте проведения международной конференции были утрясены, 22 ноября 1943 года Сталин выехал в Тегеран литерным поездом № 501, который проследовал через Сталинград в сторону Баку. В его бронированном рессорном двенадцатиколесном вагоне были все элементарные удобства для персональной работы, совещаний и отдыха.

Нужно сказать, что с началом войны литерные поезда обрели новое значение. В небе тогда господствовала немецкая авиация, а потому Президиум Верховного Совета СССР запретил членам Политбюро перемещаться на большие расстояния воздушным транспортом. Оставался единственный способ передвижения – по железной дороге.

Дочь главного железнодорожного «литерщика», полковника госбезопасности Кузьмы Павловича Лукина – Алла Кузьминична, в беседе с автором этих слов рассказывала, что, по признанию отца, он обеспечивал поездку Сталина в Тегеран.

– Алла Кузьминична, отец, уйдя в запас, а потом и в отставку, не оставил мемуаров?

– Знаете, папа пытался написать воспоминания, не раз брался за перо, но то ли сил не хватало, то ли желание каждый раз быстро потухало. Так он свою писанину и не закончил.

– Вы-то сами эти записи читали?

– Да, конечно…

– О чем они?

– О работе со специальными поездами вообще и о подготовке литерного поезда для поездки нашей правительственной делегации в Тегеран были там какие-то воспоминания.

– Поделитесь данными, которые запомнили?

– Конечно, основные детали я запомнила. Дело с этим литерным поездом развивалось следующим образом. В ноябре 1942 года отец нашел для своих нужд двух машинистов паровозов, кажется, их величали Виктор Лион и Николай Кудрявкин. Он их подобрал для работы в транспортном отделе Главного управления охраны НКВД. В служебные обязанности новоиспеченных машинистов-охранников входило обеспечение безопасности движения литерных поездов серии «А».

Сущность их работы сводилась к следующему:

– осмотру локомотивов,

– замене локомотива на новый паровоз в случае обнаружения неисправностей в пути следования,

– контролю за выполнением локомотивной бригадой необходимых инструкций и так далее.

Свою историческую миссию сталинский литер начал в конце 1943 года. Тогда шла подготовка к Тегеранской конференции. В подготовке поезда к отправке принимал непосредственное участие мой отец и его помощники: Лион и Кудрявкин. Об этом мало кто знает.

– А что отец писал о самом составе? Как он выглядел? Под каким номером он шел?

– Начну отвечать с последнего вопроса: номер мне неизвестен, или он не упоминался в записях отца, или вылетело из головы.