Дитя дорог - Таня Перес

В один прекрасный день я решила взять все свои вещи, как-нибудь сесть на поезд в Бухарест и начать поиски моей тети Раи. Конечно, мне было жалко оставлять всю эту веселую компанию, но я чувствовала, что больше не могу там сидеть. Эта милая Бьянка не хотела со мной расставаться. Сади с трудом скрывал свои слезы. Санчо Панса объяла безмерная тоска! С другой стороны Гари меня поддерживал.

– Ты обязана, Таня, построить свое будущее. Я знаю, что скоро «Джойнт» собирается перевести всех детей из сиротского дома в Палестину. Поезжай и ты!

– Что такое «Палестина»?

– Говорят, что Палестина очень красивая страна, где растут пальмы.

– Ага, я знаю, я знаю! У Лермонтова есть стихотворение:

На севере диком стоит одинокоНа голой вершине соснаИ снится ей все, что на юге далекомПрекрасная пальма растет

– Как ты это помнишь? У тебя изумительная память.

– Гарик, напиши музыку на это стихотворение! Ты читаешь ноты?

– Безусловно! И не только это, ты еще этого не знаешь, но я решил ехать в Италию, учиться музыке у маэстро! Я не знаю еще у кого, но я уверен, что я туда поеду.

– Там ужасные бои. Американцы и немцы воюют на итальянской земле. Там идет кровавая война.

– Но все это пройдет, – говорит Гарик, вечный оптимист. – Когда я буду виртуозом, я приеду к тебе в Палестину и женюсь на тебе.

– Хорошо, я буду тебя там ждать. Как ты меня найдешь? – с этими словами я побежала как сумасшедшая и все три мальчишки за мной. Мы все умираем от смеха.

– Таня, Таня, перестань бежать! Это очень плохо для твоей астмы.

Я останавливаюсь и, вдруг, действительность проявляется перед моими глазами: завтра! Завтра я поеду на поезде в Бухарест, будь что будет. Мы вернулись молча. Гарик и я держались за руки, и у нас обоих были слезы на глазах. Мы понимаем, что действительность не похожа на наши мечты. И никак нельзя ее изменить! На следующий день я собираю свои немногочисленные тряпки, прошу у Бьянки немного денег на билет. Вся наша группа провожает меня на станцию. Это мне напоминает дорогую мне семью моей Милы, в городе Балта, как они шли семь километров пешком, чтобы меня проводить. Я очень сожалею, что оставляю Бьянку, такую хорошую и приятную, Сади и даже верного Санчо Панса, но расстаться с Гариком – это просто невыносимо.

Касса была закрыта. Больше не было билетов. Поезд был полным. Все обрадовались:

– Таня, Таня, ты остаешься! Ты остаешься!

– Бьянка дайте мне носовой платок.

– Нет, я тебе не дам. Это плохой знак – платок! Это означает, что мы больше не встретимся.

– Я поеду этим поездом в Бухарест, без билета, без разрешения и без бумаг!

– Это очень опасно, – говорит Бьянка. – если ты подождешь, мы сможем тебе все устроить.

– Меня это не интересует. Я хочу поехать в Бухарест. Я должна найти тетю Раю. Если хотите знать, моя мама, прежде чем закрыть свои глаза на веки сказала: Иди, найди Раю. Так и будет.

Поезд со свистом зашел на станцию. Как я люблю этот звук и запах паровозного дыма! Шум колес был для меня прекрасной музыкой.

– Гарик, ты должен написать симфонию о поезде!

Я освобождаюсь от объятий моих друзей и бегу к одному из окон, в котором я видела лица молодых солдат.

– Таня, Таня, подожди! – кричит Бьянка. – верни мне платок.

Я подхожу к окну и сквозь смех говорю этим ребятам:

– Втащите меня в окно. У меня нет билета и нет денег на билет. Я обязана найти свою тетю в Бухаресте! Обязана! Вы солдаты, вам все можно, вы можете делать все что хотите!

Они меня с легкостью втащили в купе. Один из них втащил мой узелок и осторожно положил его над моей головой.

– Я вас всех люблю! Я вас всех обожаю! Я вернусь и найду вас!

Поезд начинает отъезжать. Я вижу, как Бьянка протягивает руку:

– Таточка, брось мне платок!

Я не успеваю. Эти слова были последними, которые я услышала из уст этой прекрасной женщины.

Поезд двинулся. Красивый вокзал Ясс пропадает вдалеке. Вдруг я вспоминаю историю поезда мертвецов в 1941-ом году. Мне трудно себе представить эту ужасную действительность. Вокруг меня голоса. Маленькие румынские солдатики в своих глупых шапках, наивные и даже симпатичные. Они кричат мне в уши веселыми голосами:

– Вытрите глазки, барышня, вытрите. Мы будем петь все вместе, и вы забудете семью и всех ваших братьев. Вы очень смелая барышня. Сколько вам лет?

– Шестнадцать с половиной! – гордо говорю я.

Конечно ничего подобного. Но я была уверенна, что воображение моих новых товарищей примет это с удовольствием. Тот, который сидел рядом со мной сказал:

– Я старше тебя на два года!

– Ну так что? Это не так много, всего два года!

– Где живет твоя тетя? – спросил один из них.

Я сказала ему адрес моей тети Раи. Я знаю его наизусть.

– Ого! Это центр Бухареста! Наверно твоя тетя очень богатая.

– Еще как! – говорю я. – Очень, очень богатая. А вот посмотри на меня! у меня нет ни билета, ни документов! Вот теперь, я спрашиваю вас, что мне делать, когда придет контролер?

– Не волнуйся, домнишора, мы все устроим. А пока будем петь!

Мы пели, мы ели, мы смеялись, и, в конце концов, я заснула. За окном было темно, а покачивания вагона меня усыпляют. Я натянула себе на голову занавеску и заснула. Вдруг сквозь сон я слышу голоса:

– Откройте контролер! Покажите ваши билеты!

– Тихо, тихо! – напали на него ребята. – Что ты орешь?! Ты ничего не видишь? Ты не видишь, что домнишера спит?! И вообще мы армия! Нам не нужны никакие билеты!

Я сгибаюсь под моим занавесом и даже храплю, чтобы поддержать миф о моем сне. Я не замечаю, что контролер вышел до того как я начала храпеть и теперь я храплю уже для других актеров этой пьесы. Ребята умирают от хохота вместе со мной.

ПОДУМАТЬ ТОЛЬКО, ЧТО ЭТИ РЕБЯТА МОГЛИ МЕНЯ ВЧЕРА ЗАСТРЕЛИТЬ.

В Бухаресте, двое из этих парней проводили меня прямо до дома тети Раи. У меня не было денег на трамвай. Они мне купили билет и были очень горды, что провожают, молодую барышню. Когда мы подошли к многоэтажному дому, в котором жила моя тетя, эти ребята прониклись уважением. Мы расстались очень весело с объятьями и обещаниями встретиться в скором времени. Я подождала возле дверей, смотря на удаляющихся парней.

Они наверно попадут на фронт раньше, чем я найду саму себя в Бухаресте.

Я вхожу в дом. Сердце страшно бьется. Открытый лифт, похожий на железную клетку. Нажимаю на кнопку. Дверь открывается. Я вхожу. Пожилой человек выходит из лифта и держит в руках большой портфель. Наверно это адвокат. Я хватаюсь за ручку, чтобы лифт не уехал. Смотрю на цифры. Мне на шестой этаж. Кажется это последний. Я нажимаю на кнопку четвертого этажа. Почему? Страх. Страх встречи. Я боюсь не застать ее дома. Боюсь, что меня не узнают. Боюсь, что она скажет, что у нее нет для меня места. Вдруг она побоится меня принять. Я нажимаю на кнопку и съезжаю вниз, потом опять наверх. Слезы мешают мне видеть цифры. Что делать? Надо решить и сделать. Наконец я нажимаю на кнопку шесть. Лифт остановился. Открываю дверь. В этих лифтах дверь не открывается сама. Три двери. Три деревянные блестящие дубовые двери. Между дверьми зеркала. Передо мной стоят три девочки. Три смешные девочки. Одеты очень плохо. Три испуганных до смерти лица! Я не знаю, в какой квартире живет тетя Рая. Нет никаких знаков на дверях. За одной из дверей я слышу классическую музыку. Нажимаю на звонок. Сердце бьется. Шаги. Дверь открывается. Я вижу ее. Я ее вижу! Моя любимая тетя рая, в шелковом халате улыбается мне. Без криков и без объятий она меня затаскивает за руку вовнутрь. Прямо в маленький рай. Я вижу замечательную старинную мебель. Большие дорогие зеркала. Все мне кажется знакомым. Я делаю шаг вперед. Моя голова кружится. Рая подхватывает меня подмышки и сажает в одно из кресел.