Семь безликих святых - М. К. Лобб

было неожиданно и отрезвляюще, как смотреть на гаснущий огонь. Не появись Дамиан вовремя, она бы застрелила его.

Но ее любви хватило, чтобы этого не делать.

Это осознание невольно усмирило его душевную боль.

Как только первоначальное потрясение улеглось, Баттиста оживился и бросился вперед. То ли к брошенному пистолету, то ли к Роз – Дамиан не понял. Но это не имело значения. Он прыгнул на отца, охнув от силы удара.

– Что за… – выпалил Баттиста. – Она хотела меня убить! – Он извивался под навалившимся на него телом Дамиана и пытался встать.

– Знаю, – коротко ответил Дамиан и заметил, как на лице отца промелькнуло понимание. Внезапно знакомый образ поблек, и уже в следующую секунду Дамиан видел перед собой генерала Баттисту Вентури.

– Ты тупой ублюдок.

Дамиан пропустил брошенную в его адрес колкость, но при этом покраснел.

– Ты не дал ей убить меня, чтобы потом защищать? – Баттиста оскалился, обнажив зубы. – Что ты вообще здесь делаешь? Как ты сюда попал?

Он вновь попытался – безуспешно – встать, и Дамиан удовлетворенно отметил, что стал значительно сильнее отца. Тогда обозленный Баттиста кое-как извернулся и врезал Дамиану кулаком в челюсть. Удар пришелся точно в цель; ушибы на лице Дамиана, полученные на корабле, еще не зажили, и он недовольно зарычал. Он никогда не видел отца таким. Злым и… обезумевшим. На его памяти Баттиста всегда был спокойным и сдержанным.

В следующее мгновение Роз оказалась рядом с ними. Она успела подобрать пистолет, но вместо того, чтобы выстрелить, пнула Баттисту в ребра. Тот прорычал в ответ слово, которое заставило Дамиана оцепенеть. Он отскочил от отца с поднятыми в защитном жесте руками.

– Прекрати, – произнес Дамиан, тяжело дыша.

Ярость Баттисты ощущалась физически, он глядел на Дамиана с уродливой ухмылкой.

– Ты и правда настолько жалок, раз предпочитаешь встать на сторону предателя, чем сражаться за свою страну?

Роз фыркнула. Никто из них не обратил на нее внимания.

– Я не желал возвращаться на войну, – тихо проговорил Дамиан. – После всего, что было. После Микеле. И не стану просить за это прощения. А вот ты… То, что ты сделал со своей силой, не имеет оправданий. Можешь считать меня жалкой пародией на сына, мне все равно. Судя по тому, что я теперь знаю, меня больше удивило бы, если бы ты гордился мной.

Баттиста оскалил зубы.

– Я не убивал тех людей, Дамиан. И понятия не имею, о чем вы двое толкуете, единственная смерть на моей совести – это смерть Якопо.

То, как отец это сказал, почему-то заставило Дамиана поверить ему. Тревога обрушилась на него, как вылитый на голову ушат ледяной воды.

– Тогда кто их убил?

– Он явно лжет, – презрительно усмехнулась Роз.

В то же время Баттиста ответил:

– Откуда мне знать?

Дамиан тряхнул головой, но мысли не желали проясняться.

– Разговор сейчас не об этом. Если ты лжешь, я выясню это. Даже если мне придется встать на сторону предателя.

– Побойся святых, – продолжал настаивать Баттиста, стиснув челюсти. – Побойся…

Дамиан перебил его:

– Святые тут ни при чем. Все твои поступки всегда касаются только тебя.

Баттиста с притворной грустью покачал головой.

– Форте говорил мне, что я еще пожалею о твоем возвращении домой, но я ему не поверил. А, видимо, стоило. Ты весь в свою мать.

Сердце Дамиана дрогнуло. Он уже много лет не слышал, чтобы Баттиста упоминал о своей покойной жене. Что бы Лилиана Вентури сказала, увидь их сейчас? Их стычка разбила бы ей сердце? Или она была бы довольна тем, что ее сын наконец-то постоял за себя?

– Я рад, – холодно ответил Дамиан. – Уж лучше быть как она. Я всегда чувствовал, что недостаточно хорош, чтобы называться твоим сыном. Когда Форте попросил меня расследовать убийство Леонцио, я решил, что таким образом докажу, насколько хорошо умею делать свою работу. И знаешь, почему я действительно хорошо делаю свою работу? Потому что я забочусь о людях. Потому что каждому даю шанс оправдаться и верю в истинную справедливость. Потому что другие офицеры уважают меня. Может, я и не соответствую твоему представлению об офицере, но я люблю свою работу. – Он сделал вдох, глядя Баттисте в лицо. – Так что да, я выбираю Роз. Возможно, это неправильный выбор. Но любой выбор будет куда лучше, чем выбрать тебя.

Дамиан краем глаза заметил, будто Роз вздрогнула при этих словах, но, наверное, ему просто показалось. Лицо Баттисты исказилось, он открыл рот, словно собирался бросить что-то резкое, и вдруг замер.

На лестнице послышались глухие шаги.

Роз встретилась с взглядом Дамиана, отстраненным и жестоким. Но тот быстро отвел глаза, чтобы она не сумела заметить. Роз навела дуло пистолета на коридор, прицелилась, но не успела выстрелить.

Комнату наводнили офицеры с аркебузами наготове.

Их было не меньше дюжины. Они двигались быстро и слаженно, все в полном вооружении. Регалии блеснули в тусклом свете, когда каждый занял свои позиции. У Дамиана кругом шла голова. Все, что сейчас происходило, было явно спланировано. Он поднял руки в знак того, что безоружен; Роз бросила пистолет и сделала то же самое. Видимо, даже у нее не хватило смелости противостоять нескольким офицерам.

– Что во имя святых тут происходит? – рявкнул Баттиста, даже не собираясь сдаваться. Дамиан с изумлением отметил, что оружие также направлено и на отца. – Я ваш генерал. Немедленно опустите оружие, иначе лишитесь работы.

Ближайший офицер – Дамиан внезапно осознал, что это Киран, – покачал головой.

– Таков приказ главного магистрата. Вам придется пройти с нами.

Пол под ногами Дамиана покачнулся. Значит, главный магистрат все-таки жив. Если это так, то найденное в Святилище тело – иллюзия. Но зачем ему это показывать? С какой целью?

– Шевелитесь, – произнес Киран бесцветным голосом.

Дамиан вздрогнул и попытался определить по выражению лица Кирана, считает ли тот его участником восстания. Ему было невыносимо думать о том, что Киран с Сиеной могут решить, будто он отплатил им за вчерашнее спасение, присоединившись к маленькому спектаклю Роз. Однако Киран старательно отводил взгляд, и от этого сердце Дамиана сжималось.

Офицеры, рассредоточившись, окружили их троих. Баттиста все время, пока они спускались по лестнице, продолжал злиться и угрожать; Дамиан, напротив, не проронил ни слова. Ведь он – дезертир. Роз – мятежница, потенциальная убийца. Что бы там ни было дальше, ничего хорошего их не ждало. И все же он испытывал лишь смутное чувство страха, как будто наблюдал за кем-то другим со стороны.

Дамиан никак не мог заставить себя встретиться взглядом с кем-то из офицеров. Поскольку больше не считался их начальником. Он был для них никем.

– Спасибо, – неожиданно обратился он к Роз, переключаясь на другой источник бед. – За то, что не убила его.

Она моргнула, выражение ее лица оставалось пустым. Словно она потеряла что-то или, возможно, сдалась.

– Сколько еще людей я позволю ему забрать у меня, Дамиан?

Ему было невыносимо думать о том, что вдобавок ко всему Роз потеряла и Пьеру. Пусть он злился на нее – а как могло быть иначе? – но ее недавние слова начинали звучать все убедительнее. Разве они