Тайга - Марго Романова

— Все будет хорошо, любимая моя, — Николай посадил Рябинушку к себе на колени и начал качать ее, как меленького ребенка. — Поверь, в нашем мире есть много хорошего, благородного, доброго. Многие люди занимаются благотворительностью, помогают бедным и больным, берут на воспитание чужих детей и любят их, как родных. Тебе еще предстоит все это узнать. У тебя впереди много открытий и, поверь, большинство из них тебе понравится.

— Я хочу домой, — безжизненным голосом повторила Рябинушка.

— Ты же знаешь, что это невозможно! — отчего-то начал раздражаться Николай. — Выкинь из головы эти мысли. Пути назад у тебя нет! Как бы не был ужасен мир людей, у наших матерей, по крайней мере, родных детей не отнимают. Они имеют счастливую возможность растить своих малышей.

Николай вздрогнул, во рту у него пересохло. В этот момент он напоминал себе отца. Те же интонации, те же слова. Ведь папа постоянно кричал на его мать и требовал, чтобы она и думать перестала о переезде, орал, что путь в большой город для нее отрезан. Сначала она плакала и молила его сжалиться над ней. Потом молчала и смотрела на него ненавидящим взглядом. А вскоре полностью ушла в себя и начала медленно угасать.

— Прости, — прошептал Николай и уткнулся лицом в ее острые колени. — Никогда больше не буду повышать на тебя голос. Обещаю!

— Увези меня обратно, — взмолилась Рябинушка. — Я буду жить в нашем домике, каждый день купаться в озере. Я опять научусь общаться с животными и заведу себе много новых друзей.

— Давай договоримся, — Николай поднял голову и обхватил ее лодыжки руками. — Ровно месяц ты живешь здесь со мной. Это всего тридцать дней, они пролетят очень быстро. Если за это время ты не передумаешь, то мы вместе вернемся в тайгу и останемся там навсегда.

— Правда? — робко поинтересовалась Рябинушка.

— Ровно тридцать дней, — обреченно кивнул Николай. — Отсчет начинаем с завтрашнего утра.

Рябинушка протяжно всхлипнула и, обреченно кивнув, притихла. Этой ночью она почти не спала. Едва она смыкала тяжелые веки, сознание начинало рисовать картины одна страшнее другой: безжизненные человеческие глаза, истерзанные тела, изуродованные здания.

На следующее утро Николай решился прослушать автоответчик. Звонили, в основном, с работы. Начальник нервным голосом сначала интересовался, куда он пропал, а потом грозился уволить нерадивого сотрудника.

— Коля, я несколько раз звонила тебе на мобильный, но ты все время не доступен, — вдруг раздался в комнате голос Ирины. — Ты неправильно все понял. Понимаю, ситуация выглядела двояко, но…

Николай сглотнут и, отключив автоответчик, стер все сообщения. Слушать ее нелепые оправдания было выше его сил. Да и какое это теперь имело значение? Все, что связано с Ириной, было в другой, прошлой жизни и, кажется, даже происходило не с ним.

Николай набрал знакомый номер и, нахмурившись, начала отсчитывать гудки. Он всегда так делал, чтобы успокоиться.

— Рекламное агентство "Ветер перемен", — защебетал в трубке звонкий голосок. — Здравствуйте!

— Здравствуй, Машенька, — добавив в голос несколько игривых ноток, ответил он на приветствие. — Как жизнь молодая?

— Коленька! — охнули по ту сторону провода, и тут же обрушились на него шквалом вопросов: — Что у тебя произошло? Куда ты пропал? Мы так боялись за тебя, переживали. Разве можно так поступать с любящими тебя людьми?

— Ни в коем случае, — с трудом вклинился в этот словесный поток Николай. — Сам себя за это ненавижу. Но ты должна войти в ситуацию. Со мной произошло нечто невероятное. Как в кино! Я потерял память, и все это время провел в больнице.

— Как это… потерял память? — не поняла девушка. — Ты и меня не помнишь?

— Ну как можно тебя забыть! — засмеялся Николай, в очередной раз, удивляясь ее детскому восприятию действительности. — Со мной работали психологи, и по частицам им удалось восстановить все мои воспоминания.

— Бедненький, — протянула Маша. — Мне так тебя жалко.

— Спасибо, дорогая, — вздохнул в трубку Николай. — Мне и самому себя жаль. Скажи мне, пожалуйста, рыбка моя, как там Николай Николаевич поживает?

— Он очень на тебя зол, — вполголоса, как настоящая заговорщица, выпалила секретарша. — Я еле уговорила его не увольнять тебя по статье. Ты не представляешь, чего мне это стоило.

Николай прекрасно знал о Машином "даре убеждения". Этот "дар" был воистину великолепным, размера четвертого, не меньше. Вспомнив об этом, он не смог сдержать усмешку.

— Ты смеешься? — напряглась девушка.

— Что ты! — попытался переубедить ее Николай. — Я плачу. Настолько мне тебя жаль. Что бы я без тебя делал, спасительница ты моя!

— Ой, не знаю, — вздохнула она. — Кстати, сегодня он заключил очень выгодный контракт и пребывает в отличном настроении. Советую тебе поторопиться.

— Уже бегу, до скорой встречи, дорогая, — радостно отозвался Николай и с облегчением повесил трубку.

Ухмыльнувшись еще раз, Николай повернулся и увидел Рябинушку. Девушка смотрела на него ненавидящим взглядом. Слезы ярости блестели в ее прекрасных глазах.

— Ты все слышала, — обреченно кивнул он и попытался обнять строптивицу.

Но Рябинушка ужом выскользнула из его объятий и сквозь зубы прошипела:

— Я хочу домой.

— Это мы уже слышали, — вновь попытался обнять ее Николай. — Любимая…

— Не называй меня любимой, — выкрикнула она и, наконец, дав волю чувствам, горько зарыдала.

— Глупенькая моя, — все же прижал к себе ее напряженное тельце Николай. — Ты просто приревновала меня к нашей секретарше. А я, дурак, и не подумал о том, что это может тебя так глубоко ранить.

Девушка, с которой я разговаривал, — секретарша в нашей фирме, то есть самый приближенный человек к моему начальнику. Очень приближенный. Маша — стильная штучка, отличающаяся идеальной внешностью и полным отсутствием мозгов. Другого тона она не понимает. Сразу надувает губки, и замыкается. Поэтому с ней приходится кокетничать, сюсюкать, порой даже заигрывать.

Только она может поведать о настроении начальства и посоветовать, когда к нему лучше обращаться, а когда и соваться не стоит.

Понимаешь, я не был на работе два месяца. У нас так нельзя. За такое — увольняют, то есть выгоняют с работы, и ты теряешь возможность зарабатывать деньги. Поверь мне — это страшно.

— Ты называл ее дорогой, а еще рыбкой, — в голос зарыдала Рябинушка. — Значит она тебе дорога.

— Это такая игра, — вытер слезы с ее раскрасневшегося личика Николай. — И я придерживаюсь ее правил. Нарушу их — и я проиграл. С ней все так общаются. При этом все остаются довольными. Маша, по ее мнению, самая прекрасная девушка на свете, лишний раз убеждается в своей неотразимости. А мы, рядовые сотрудники, взамен получаем бесценную информацию.