«Пушечное мясо» войны Первой мировой. Пехота в бою - Семён Федосеев

Инициативные же действия не раз приводили к успеху. А.И. Деникин описывал такой эпизод действия своей 4-й отдельной Железной стрелковой бригады 24 октября 1914 г.: «Я заметил некоторое ослабление в боевой линии противника, отстоявшей от наших окопов всего на 500–600 шагов. Поднял бригаду и без всякой артиллерийской подготовки бросил полки на вражеские окопы. Налет был так неожидан, что вызвал у австрийцев панику… Я пошел со стрелками полным ходом в глубокий тыл противника, преодолевая его беспорядочное сопротивление. Взяли с. Горный Лужек, где, как оказалось, находился штаб группы эрцгерцога Иосифа. Когда я ворвался с передовыми частями в село и донес об этом в штаб корпуса, там не поверили, потребовали повторить — «не произошло ли ошибки в названии».

Противник тоже вел себя весьма активно, и отражение его контратак требовало сильного огня пехоты. Так, например, капитан Г.М. Пантелеймонов награжден Георгиевским крестом за доблесть в бою у Тарнавки 26 августа 1914 г., где лейб-гвардии Московский полк, потеряв большую часть своего состава, вместе с лейбгвардии Гренадерским полком разгромил одну из дивизий германского корпуса генерала Войрша и захватил 42 орудия. Пулеметная команда капитана Пантелеймонова отбила все контратаки противника и удержала захваченные позиции. Подпрапорщик 71-го пехотного Белевского полка П.М. Рыжов был удостоен Георгиевского креста 4-й степени «за то, что в бою 24 сентября 1914 г. огнем пулеметов отбил несколько неприятельских атак». Георгиевский крест 2-й степени он получил уже «за то, что в бою 19 и 20 октября 1914 г. под сильным ружейным, пулеметным и орудийным огнем действием пулеметов выбил противника из окопов».

Пулеметы с первых же сражений проявили свое громадное значение и стали не только важными участниками, но и предметом противоборства. Подпрапорщик того же 71-го пехотного полка К.И. Алексеев получил Георгиевский крест 4-й степени «за то, что в бою 24 августа 1914 г. проявил личную храбрость и неустрашимость при отбитии захваченных неприятелем пулеметов, Георгиевский крест 3-й степени — за то, что во время боя 10 и 11 декабря 1914 г., руководя подчиненными, примером личной храбрости увлек их и спас оставленный в виду неприятеля пулемет». Спасение своих пулеметов под огнем и захват вражеских пулеметов непременно отмечались и потом. Так, юный солдат Константин Занолли, в 1914 году сбежавший из дома на фронт, был представлен к Георгиевскому кресту 4-й степени за то, что во время ночной разведки обнаружил в австрийском передовом окопе замаскированный пулемет (расчет выходил к пулемету только по тревоге), привязал к нему веревку и расчистил проход в проволочном заграждении. Через этот проход русские пехотинцы и вытащили пулемет к себе, огнем винтовок отгоняя австрийцев, пытавшихся его удержать.

О способах ведения пехотой наступления в начале войны можно судить по описанию Б.М. Шапошниковым атаки Сандомира силами 72-го Тульского пехотного полка и пограничников в конце августа 1914 г.: «Разведчики 72-го пехотного полка и пограничники весь день 30 августа изучали подступы к позиции противника и самую позицию. В первом часу ночи двинулись к исходным рубежам атаки как тульцы, так и пограничники. В ночной тишине 72-й пехотный полк развернул боевой порядок для атаки; охраняемые цепью дозоров в первой линии шли два батальона полка в строю поротно в две линии, из третьего батальона по две роты направились в резервы уступом за обоими флангами первой линии; роты всех батальонов находились в двух взводных колоннах.

Связь с пограничниками, установленная командиром 72-го пехотного полка, с началом движения стала все чаще прерываться. В пятом часу утра тульцы близко подошли к укрепленной позиции австрийцев, не подозревавших о готовящемся ударе. Настала решительная минута, и командир полка отдал приказание двинуться на штурм. Не открывая огня, в полной тишине тульцы бросились вперед. Разбивая прикладами, малыми топорами, лопатами и расталкивая руками проволочные заграждения противника, атакующие в мгновение были в первой линии окопов, уничтожая не успевших прийти в себя австрийцев. Сметая все на своем пути, в короткий промежуток времени тульцы решительным ударом овладели двумя линиями окопов и вели бой у костела, врываясь в самый город. Порыв атаки был настолько силен, что противник почти не оказывал сопротивления, падая под штыковыми атаками штурмующих тульцев. Выбив слабые охранения на Строхище, пограничники скоро оказались перед окопами австрийцев в предместье Краковка, где задержались, не имея связи с 72-м пехотным полком. Заполнив образовавшийся промежуток, две правофланговые роты 3-го батальона принуждены были выдвинуться в первую линию, а две резервные роты того же батальона, находившиеся за левым флангом, удлинили боевой порядок полка к северу. К 7 часам утра 31 августа у тульцев уже не было резерва, рассчитывать на какую-нибудь помощь, кроме артиллерийского огня, не приходилось. Сосед слева, части 8-й кавалерийской дивизии, вел обычную ружейную перестрелку с противником, а справа пограничники не подавались вперед. Оценивая создавшееся положение, раненый командир полка приказал закрепиться на захваченных позициях.

Ошеломленный первым ударом, противник уже начал приходить в себя. Подведя резервы, австрийцы остановили продвижение передовых частей тульцев в центр города, организуя в то же время контратаку из северо-западной части города против левого фланга полка. В восьмом часу утра в рассеивающемся тумане показались густые цепи австрийцев, решительно наступавшие против левого фланга полка.

Отбиваясь ружейным и пулеметным огнем, 72-й пехотный полк тщетно ждал поддержки огнем своей артиллерии: полевая батарея в это время лишь подходила к Лоевице, а артиллерия 8-й кавалерийской дивизии не открывала огня, безучастно относилась к разгоравшемуся пехотному бою. Тяжелые минуты переживали тульцы, безнаказанный огонь артиллерии противника усиливался, число убитых солдат возрастало. Тщетно офицеры полка умоляли солдат продолжать держаться до открытия огня нашей артиллерии. Ослаб порыв атаки, погасла вера в помощь других, и… тульцы начали отступать. Неся громадные потери, лишившись почти всех офицеров, оставляя раненых и убитых на поле боя, остатки 72-го пехотного полка в числе лишь 600 из 2200 человек, пошедших в атаку, к 9 часам утра 31 августа отошли в исходное положение, а затем и к Лоевице. Потеряв связь с тульцами, пограничники выбили противника из предместья Краковка, но дальше не продвинулись и к 9 часам утра также отошли в исходное положение, а затем и к Лоевице».

Здесь можно увидеть и построение боевого порядка полка в одну боевую линию и линию резерва, и расчет на внезапную ночную атаку, и обреченность на неудачу и большие потери при отсутствии артиллерийской поддержки и организации взаимодействия даже при кажущемся первоначальном успехе. И далее: «Кошмарно проходил день 31 августа на фронте у Сандомира. Оправившиеся и приведенные в порядок остатки 72-го пехотного полка, со случайно оставшимся живым адъютантом этого полка, начали снова выдвигаться вперед для подбора раненых. За тульцами пошли пограничники и части 8-й кавалерийской дивизии. Около наших убитых и раненых уже рыскали австрийские мародеры, шаря в карманах офицеров и солдат. При приближении наших солдат австрийцы поспешно убегали в город. Невольно закралась мысль об отходе австрийцев ввиду перехода гвардейских стрелков реки Сан у Чокай. На плечах отступающего противника части 8-й кавалерийской дивизии и пограничники с запада, драгуны 5-й кавалерийской дивизии с севера ворвались в город и захватили мост, потушив горевший на противоположном берегу его пролет. Противник, боясь окружения в Сандо-мире, бросив орудия, оружие, запасы снарядов и патронов, склады продовольствия и другое имущество, спешно по мосту и двум бродам переправился на правый берег Вислы. В город были введены остатки 72-го пехотного полка, а 8-я кавалерийская дивизия и пограничники остались в занимаемых районах». Картина, увиденная в Сандомире: «…раненые уже были размещены в городских больницах и костелах, но убитые лежали еще на поле боя… Уже собранные у костелов, лежали трупы командира полка, всех батальонных командиров, большей части ротных командиров. Спокойно, с открытыми глазами лежал мужественный командир 72-го пехотного полка». О больших потерях в офицерах — командирах рот, батальонов и полков — в первых же сражениях войны и о драматических последствиях этого вспоминают многие ее участники.

Характерной чертой маневренного периода войны были часто возникавшие встречные бои. Стороны стремились решать свои задачи только наступлением, а встречный бой считался способом в любых условиях навязать свою волю противнику. Силы сторон, как правило, оказывались почти равными. Так, в начале Галицийской битвы в августе 1914 г. произошло встречное сражение 3-й русской и 3-й австро-венгерской армий. Частью этого сражения было столкновение 10-го русского и 12-го австро-венгерского корпусов на реке Золотая Липа. Силы их составляли: