Под счастливой звездой - Ханна Хауэлл

— Тебе необходимо терпение. Море терпения.

— Я очень постараюсь быть терпеливой, но об этом легче говорить, чем быть такой.

— А мне кажется, что ты способна совершить даже невозможное — в случае, если что-то для себя решишь окончательно и бесповоротно. Ну а теперь пошли — никуда не годится опаздывать на собственное венчание.

— Где эта женщина? — прокричал Парлан, входя в зал.

Лаган покачал головой и, даже не пытаясь скрыть улыбку, ответствовал:

— Заканчивает последние приготовления перед венчанием.

— Если она задержится еще хотя бы на минуту, я сам притащу ее сюда. Священник уже начинает волноваться, — добавил он со значением.

— Точно. Вот почему он посиживает с Лахланом и распивает с ним меды. Яркий пример человеческого волнения.

Оглядев Лейта, Малколма и хихикающего Артайра, Парлан переключил внимание на Лагана:

— Готов признать, что мне не терпится. Самую малость.

— Именно. Самую малость.

— Может быть, ты прекратишь играть у меня на нервах, Лаган Данмор? — Парлан негромко выругался, но приятель продолжал над ним потешаться.

Парлан уже собрался было во всеуслышание пожаловаться, что в жизни не встречал большей копуши, когда открылась дверь и Эмил явила себя собравшимся. Взглянув на невесту, Парлан невольно затаил дыхание. Свободное платье, казалось, летело вслед за ней подобно облачку. Этот фасон был выбран не только по той причине, что платье не должно было бередить еще сравнительно свежие рубцы на спине, но и потому, что Парлан и старая Мег были убеждены — тесная одежда не должна сдерживать рост ребенка, шевелившегося в чреве. Темно-синий цвет платья подчеркивал голубизну глаз Эмил, но более всего Парлана поразили ее волосы. Пышные и яркие, они были украшены вплетенными в них синими и золотыми ленточками. В жизни она еще не выглядела столь великолепно.

— Ай да Парлан! Какую женщину себе нашел — просто загляденье. — Да, Лаган, загляденье. Такой уж я удачливый. — Парлан не теряя времени двинулся к Эмил.

Увидев Парлана, Эмил тоже изумилась. Она впервые видела его в роскошном платье — в подобном костюме не стыдно было явиться и пред светлые очи короля. Черный с серебром камзол подчеркивал его привлекательность. Нельзя сказать, чтобы подобное открытие сильно ее порадовало, — она ощутила большую, чем прежде, неуверенность.

Нет, в самом деле, как ей удержать этого мужчину? Она всего-навсего молоденькая девушка из долины, у которой только и есть, что вздорный характер да острый как бритва язычок. А Парлан выглядел как настоящий вождь горцев и, казалось, был вполне достоин внимания женщин куда более красивых и умных, чем Эмил. Он имел вид истинного покорителя женских сердец. Когда жених взял ее руку и поднес к губам, она только тяжело вздохнула.

— Твоя красота выше всяких похвал, Эмил Менгус. — Парлана удивила печаль в глазах девушки. — Но мне кажется, ей недостает твоей очаровательной улыбки.

Она попыталась улыбнуться, но сразу поняла, что это ей не удалось.

— Видишь ли, Парлан, я немного нервничаю.

Тот не слишком поверил ее словам, однако решил ни о чем не спрашивать. И время и место было самым неподходящим для выяснения отношений. Кроме того, он тоже волновался. Ему хотелось поскорее завершить обряд венчания, произнести и выслушать в ответ соответствующие слова и клятвы и наконец закрепить свои права на эту женщину и на ребенка, которого она вынашивала. После венчания у них будет предостаточно времени, чтобы обсудить то, что угнетало Эмил. С широкой улыбкой, которая должна была приободрить невесту, он повел ее к священнику, уже готовившемуся к совершению обряда.

Когда Парлан и Эмил опустились на колени перед алтарем, жених, сжимая в своей руке ее трепетавшие пальцы, в последний раз заглянул себе в сердце, чтобы выяснить, нет ли у него в душе сомнений или хотя бы тени недовольства тем, что должно было свершиться. Однако ни сомнений, ни недовольства в себе не обнаружил. Впрочем, ничего другого он и не ожидал, поскольку последние сомнения оставили его в тот самый момент, когда он решил, что обязательно женится на Эмил. Существовало нечто, что он охарактеризовал как глупые страхи, но он мгновенно отмел эти странные чувства в сторону. К происходившему они не имели ни малейшего отношения. Более того, он был уверен, что стоит ему сделаться законным мужем Эмил, как страхи отпадут сами собой.

«Моя», — подумал он с гордостью собственника, завладевшего чем-то чрезвычайно дорогим и ценным, и улыбнулся своим мыслям. Ничего подобного по отношению к другим женщинам ему испытывать не доводилось. На его взгляд, Эмил ничего подобного не чувствовала, поскольку, когда они произносили заключительные слова брачного обета, в ее голосе звучала неуверенность. Взглянув на нее, он задумался о причине, но не смог ответить на этот вопрос.

Хотя Эмил шевелила губами, произнося слова брачного обета, который должен был превратить Парлана в ее мужа перед Богом и людьми, сомнения ее не покидали и отчасти сковывали язык. То, что лежало теперь впереди, могло превратить ее жизнь в праздник или, наоборот, сделать из нее непрекращающийся кошмар.

Да, она любила его сверх всякой меры, но не была уверена, что он сможет ей ответить любовью на любовь. Невостребованность ее чувств — вот что ее более всего волновало теперь. Нет худшей муки, чем жизнь с человеком, который тебя не любит, думала она.

Взглянув на мужчину, стоявшего рядом, она поняла, что здравый смысл, как ни странно, стал к ней возвращаться.

Выбора не было. Если она унизит его, публично отказавшись сделаться его женой, ей уже, конечно, не удастся завоевать его любовь в будущем. Кроме того, следовало подумать о ребенке. У Парлана были точно такие же права на дитя, как и у нее, и от этих прав — она в этом была уверена — он никогда бы не отказался. Даже если они сейчас не поженятся, то все равно будут связаны ребенком. Нет, лучше не торопиться, решила она. Глубоко вздохнув, Эмил одно за другим повторила во всеуслышание слова обета, превращавшего Парлана в ее законного супруга. Что же касалось ее сердца, оно принадлежало этому человеку уже давно.

Глава 18

— Ты счастлива, дочка?

Эмил подняла глаза, взглянула на отца и улыбнулась.

Она радовалась, что они с отцом снова сделались близкими людьми, хотя в ее сердце все еще таился давний страх. Ей казалось, что Лахлан может в любой момент от нее отвернуться. Она опасалась новых обид и поэтому старалась сохранять между собой и отцом определенную дистанцию — даже несмотря на нынешнее сближение. Впрочем, Эмил надеялась, что время и установившиеся между ними отношения помогут эту дистанцию сократить, а впоследствии и совсем уничтожить.