Сэру Филиппу, с любовью - Джулия Куин

Элоиза, казалось, уже остыла, но ее спокойный тон почему-то раздражал Филиппа еще больше. Филипп наклонился к ней, словно для того, что он хотел сказать, ему надо было быть как можно ближе к Элоизе.

– Элоиза, - проговорил он, - ты знаешь, сколько времени я не был с женщиной? Ты не задумывалась об этом?

Глядя в глаза Филиппа, Элоиза отрицательно покачала головой.

– Восемь лет, Элоиза. Восемь долгих лет я был лишен возможности удовлетворять свои желания естественным путем. Так что, думаю, никто меня не осудит за то, что теперь, когда у меня, наконец, появилась эта возможность, я беру реванш за все эти годы. Или ты предпочла бы мужа-импотента? - Последнюю фразу Филипп произнес с нескрываемым сарказмом.

Он вдруг почувствовал, что больше не может сейчас находиться в обществе Элоизы и одному Богу известно, что может произойти, если он сейчас же не покинет ее.

Хотя дело было вовсе не в Элоизе. Больше всего Филипп сейчас злился на самого себя. Он резко повернулся и, не объясняя ничего жене, решительно вышел из оранжереи.

Глава 16

…ты права, дорогая Кейт, - с мужчинами в принципе управляться легко. Я не думаю, чтобы я могла хотя бы раз проиграть в споре с мужчиной. Впрочем, выйди я замуж за лорда Лэйси, вряд ли бы мне пришлось с ним спорить - и не потому, что он такой покладистый, а потому, что он почти все время молчит. Весьма странная черта, не правда ли?

Из письма Элоизы Бриджертон своей невестке виконтессе Бриджертон, после того как Элоиза отвергла пятое по счету предложение руки и сердца.

Элоиза осталась в оранжерее одна. Она не в силах была даже двинуться и лишь тупо смотрела в пространство.

Что же все-таки случилось? Еще минуту назад они с Филиппом просто разговаривали - ладно, пусть спорили, - но в довольно спокойной манере, и вдруг он ни с того ни с сего взбесился! Какая муха его укусила?

А затем Филипп и вовсе выскочил из оранжереи - ушел на самой середине спора, наорав на нее неизвестно за что и оставив с уязвленным самолюбием и открытым от удивления ртом.

По сути дела, Филипп ушел от спора. Это удивляло Элоизу. Сама она никогда бы так не поступила. Для нее уйти от спора было равносильно признанию своего поражения в нем.

Да, обсуждение - ну ладно, спор, - начала она, Элоиза, но, кажется, не сказала ничего обидного для Филиппа. С чего, собственно, он вдруг взорвался?

И что самое неприятное во всем этом - Элоиза просто не знала, что ей теперь делать. А неизвестность Элоиза просто ненавидела.

Сколько она себя помнила, ей всегда была необходима уверенность во всем. Элоиза должна была знать, чего она хочет и что ей надо делать для достижения своей цели. Она и сейчас чувствовала острую потребность что-либо сделать - пусть даже неправильное, - но только не сидеть, рыдая, на верстаке Филиппа.

Тем более, что в голове ее непрерывно звучали слова матери: “Не торопи события, Элоиза. Не спеши”.

Бог свидетель, разве она спешила? Что она, собственно говоря, сделала? Всего лишь пришла к мужу и пыталась с ним поговорить! Неужели в медовый месяц супруги должны заниматься только любовью? Но ведь любовью они с Филиппом занимались не далее как утром! И в этом плане у Элоизы к Филиппу претензий не было. Но…

Элоиза горестно вздохнула. Никогда еще она не чувствовала себя так одиноко. Черт побери, она выходила замуж, чтобы не быть одинокой! Неужели действительно прав был кто-то, сказавший, что никогда человек так не одинок, как рядом с самыми близкими людьми?

Элоизе вдруг захотелось, чтобы с ней оказалась ее мать.

“Нет, - подумала она через минуту, - лучше все-таки не надо”. Да, Вайолет - мудрая, проницательная женщина и наверняка смогла бы сейчас утешить дочь и дать ей дельный совет, но сколько можно держаться за мамину юбку? Элоиза уже взрослая, замужняя женщина и жить должна своим умом.

Уж если желать, чтобы рядом был кто-то из родных, то пусть уж тогда это будут ее сестры. Не Хайасинт - ей всего двадцать один, и она ничего не знает о том, как вести себя с мужчиной, а кто-нибудь из замужних. Лучше, конечно, Дафна - советы той всегда были толковыми. Можно и Франческу - та хотя и не будет давать советов, но всегда сумеет ободрить тебя улыбкой.

Но обе были далеко - Дафна в Лондоне, а Франческа и вовсе в Шотландии. Не бежать же сейчас к ним! Да и, в конце концов, это их с Филиппом жизнь, и никто не сможет что-то в ней изменить, кроме их самих. Часто чужой совет, пусть даже данный с самыми благими намерениями, способен лишь все испортить.

Может быть, им с Филиппом стоит пару дней пожить отдельно друг от друга, чтобы в тишине обдумать все свои проблемы, или хотя бы просто немножко успокоиться? Но не будет ли это трусливым убеганием от проблем, похожим на то, как только что поступил Филипп?

Но ведь рядом, всего в часе езды отсюда, живет Софи! Пусть она не родная сестра, но все-таки достаточно близкий Элоизе человек.

Элоиза посмотрела в окно. День был довольно пасмурным, и солнца не было видно. Тем не менее, Элоиза могла приблизительно определить время - первый час. Час туда, час обратно, несколько часов с Софи - пожалуй, она успеет вернуться к ужину…

Элоизу терзали противоречивые чувства. Гордость не позволяла ей плакаться кому-нибудь в жилетку, но сердце хотело именно этого.

И, как это всегда бывает, желание сердца взяло верх над гордостью.

Вот уже несколько часов Филипп рассеянно бродил по полям своего поместья, срывая на ходу сорняки, чтобы хоть чем-то себя занять и придать смысл своему хождению. Польза, правда, от этого была сомнительная: сорняком растение можно считать, только если оно растет рядом с культурным, мешая ему, а в том дальнем поле, где сейчас бродил Филипп, не росло никаких культурных растений. Впрочем, и слава Богу, Филипп сейчас был так зол, что, попадись ему культурное растение, он бы вырвал и его, не разбирая, - и это он, ботаник!

Сейчас Филиппу совсем не хотелось сажать растения, его раздражало их цветение, словно ничто не смеет цвести и радоваться жизни, когда он, Филипп, так зол. Сейчас ему хотелось ломать и крушить все вокруг. Он был зол на себя, зол на Элоизу, зол на весь мир.

Наконец, устав ломать головки ни в чем не повинных цветов и вырывать из земли целые пучки травы, Филипп присел на камень и понурил голову.

На душе у него было муторно. А ведь еще утром он думал о том, что их с Элоизой брак идеальный! Как мог он быть таким идиотом!

Со дня их свадьбы прошла всего неделя, и Филиппу даже не приходило в голову сомневаться, что Элоиза счастлива с ним. Сам Филипп, во всяком случае, купался в море блаженства и был уверен, что и жена его чувствует то же самое. Но та, как оказалось, несчастна… или, во всяком случае, не вполне счастлива.