Злой волк - Неле Нойхаус

– Когда произошла эта история с застреленным осведомителем? – спросила Пия.

Подсознание посылало ей сигналы, которые она не могла объяснить и понять. Это просто сводило ее с ума.

– Это было уже достаточно давно, – ответил Альтмюллер. – Я думаю, в девяносто восьмом году. Или в девяносто седьмом? Но Принцлер был в то время еще достаточно активным, я знаю это, так как Ротемунд тогда успешно вытащил его из серьезного дела. И в самом деле, выяснилось, что не член банды застрелил нашего осведомителя и двоих из «Королей», а один из наших парней.

– Речь идет об Эрике Лессинге? – спросила Пия.

Лутц Альтмюллер, который как раз поднял руку, чтобы махнуть официанту, остолбенел и, несмотря на красноватое из-за повышенного артериального давления лицо, побледнел.

– Откуда вы знаете его имя?

Его реакция была более чем исчерпывающей. Мозг Пии работал на полную мощность. Эрик Лессинг. Катрин. Бенке. Доктор Николя Энгель. Килиан Ротемунд. Старое дело во Франкфурте, из-за которого Энгель и Бенке терпеть не могли друг друга. Почему Бенке всегда мог себе так много позволить? Почему его, несмотря на самые грубые промахи, не увольняли из полиции и даже перевели в отдел внутреннего контроля в Управлении уголовной полиции земли? Может быть, кто-то на высоком уровне покровительствовал ему? И если да, то почему?

– Это тоже был провал прокуратуры? – спросила она, вместо того чтобы ответить Альтмюллеру. – Не может ли здесь быть связи с нашими нынешними делами?

– У тебя, девочка, буйная фантазия, – сказал бывший главный комиссар, покачав головой. На этом его готовность продолжить рассказ была исчерпана. Он махнул официанту, чтобы тот принес счет, так как ему надо было успеть на прием к врачу. Джем и Кристиан поблагодарили его за помощь. В тот самый момент, когда они встали и вышли из «Дома лесника», у Пии в голове пронеслась еще одна мысль, и от волнения по ее телу побежали мурашки. Конечно, это вполне возможно!

– Господин Альтмюллер, – обратилась она еще раз к своему франкфуртскому коллеге, – не сказал ли Ротемунд тогда что-нибудь о своем клиенте? Речь шла о клиенте или клиентке?

Толстяк прислонился к одному из высоких столов, которые стояли в саду перед входом в ресторан, и задумчиво наморщил лоб.

– Мы тогда записали беседу с ним на пленку и сделали копию для приобщения к делу. Я узнаю, можно ли получить этот протокол.

– Спасибо. – Пия кивнула. – Что означает, что его клиент сам был «потерпевшим»? В какой связи?

– Гм, – Лутц Альтмюллер провел рукой по своему лысому черепу. – Я думаю, он имел в виду, что его клиент тоже был жертвой мафии, торгующей детской порнографией. К сожалению, у нас с ним была только одна беседа, поэтому мы не смогли задать дополнительные вопросы.

Фрагменты пазла сами собой встали на нужные места, и Пия поняла, что именно они упустили, отвлекшись на Бернда Принцлера. Она неожиданно заспешила.

– Кто такой Эрик Лессинг? – спросил Кристиан, после того как ушел Альтмюллер. – Почему старик был так шокирован, когда ты упомянула его имя?

– Это был еще выстрел не в цель, – ответила Пия. – Я сама еще не совсем все понимаю. Но мы должны непременно еще раз поехать в дом Леонии Вергес. Я почему-то уверена, что в ее картотеке пациентов мы найдем ключ ко всем разгадкам.

По дороге из больницы Бад-Хомбурга домой Луиза только сосала большой палец и не говорила ни слова. Дома она не захотела идти пешком от машины до квартиры. Не помог ни обещанный шоколадный пудинг, ни призывы к ее разуму, ни строгость. Эмма была близка к тому, чтобы разрыдаться, и как раз в тот самый момент, когда она попыталась потащить ребенка, вопреки ее состоянию, вверх по лестнице, из квартиры ее свекра и свекрови, как ангел-спаситель, вышел Гельмут Грассер. Прежде чем Луиза успела оказать сопротивление, он взял ее на руки, отнес наверх и поставил перед дверью квартиры. Позже зашли Корина и Сара и принесли Луизе маленькие подарки, но в ответ девочка даже не улыбнулась. В какой-то момент она пошла в свою комнату и захлопнула за собой дверь.

Здесь Эмма разразилась слезами. Это ведь была не ее вина, что дочь сломала себе руку! Тем не менее она чувствовала себя ответственной за это. Что же будет дальше? С одной стороны, она хотела, чтобы Флориан был здесь и поддерживал ее, но с другой стороны, она опасалась, что его присутствие может повредить. Подруги попытались ее утешить и заверили, что они позаботятся о Луизе, кроме того, Эмма сама будет поблизости, когда будет рожать своего ребенка в их собственном роддоме.

– Может быть, Флориан тоже к этому времени вернется, – сказала Корина.

– Не вернется, – всхлипнула Эмма. И здесь вся история будто выплеснулась из нее. Она рассказала, как нашла в кармане его брюк упаковку презервативов и задала ему прямой вопрос, на который он ничего не ответил. Он не подтвердил и не оспорил, что изменил ей, и после этого она попросила его уехать.

Корина и Сара на какой-то момент потеряли дар речи.

– Но самое ужасное – это то, что… что… врач в больнице предполагает, что Луиза, возможно, была… подвергнута сексуальному насилию. – Слезы отчаяния бежали по лицу Эммы, не останавливаясь, как будто у нее внутри прорвалась дамба. – У нее гематомы на внутренней стороне бедер и во… во влагалище. И это не от падения с пони. Флориан взорвался, когда врач это сказала, и с тех пор он больше не звонил. Я ведь не могу давать ему Луизу каждый второй выходной, если я боюсь, что он может с ней что-то сделать!

Она рассказала Корине и Саре об изменившемся поведении Луизы, о приступах ярости, которые она не может сдержать, об агрессивном поведении в детском саду, о фазах ужасающей летаргии и о разрезанном плюшевом волке.

– Я разговаривала с психотерапевтом из Организации по оказанию психической и психологической помощи девочкам и многое прочитала в Интернете, – сказала она дрожащим голосом. – Такие расстройства поведения являются типичными признаками, которые проявляет такой маленький ребенок, как Луиза, в случае сексуального насилия. Это расстройство личности, вид защитной реакции психики, так как ребенок в своей собственной семье больше не чувствует себя уверенно.

Она высморкалась и посмотрела на своих шокированных подруг.

– Вы понимаете, почему я так боюсь оставлять теперь Луизу одну? И я совсем не знаю, что будет, когда появится ребенок и я не смогу уделять внимание только Луизе.

– Что говорит об этом Флориан? – спросила Корина. – Ты сказала ему прямо в лицо, что подозреваешь его в сексуальном насилии?

– Нет! Когда я могла это сделать? Я видела его в последний раз, когда он привез Луизу в больницу.

– Давай я поговорю с ним? – предложила Корина. – Все-таки он мой брат.

– Да, наверное. – Эмма пожала плечами. – Я тоже не знаю, что можно сделать. Я вообще больше ничего не знаю.

– Сейчас попытайся сначала успокоиться, – посоветовала Сара и сочувственно погладила Эмму по руке. – Заботься о Луизе, не навязываясь ей. Пребывание в больнице – это очень травмирующий опыт для детей ее возраста, и даже если ты много времени проводила с ней, она все равно неожиданно оказалась в окружении чужих людей. Ей потребуется пара дней, пока она опять привыкнет к своему дому. И все будет опять хорошо.

– Я пойду сейчас к ней. – Эмма вздохнула и поднялась с места. – Спасибо за ваши подарки. И спасибо, что выслушали меня.

Она обняла сначала Сару, потом Корину и проводила их до двери. Когда обе ушли, Эмма глубоко вздохнула и пошла в детскую комнату. Луиза сидела на полу в углу комнаты, и когда Эмма вошла, даже не подняла глаз. Она поставила в CD-плеер диск и слушала свою любимую сказку про Золушку. Девочка сидела спокойно, положив большой палец в рот, и казалась почти апатичной.

– Ты хочешь кекс? Или яблоко? – спросила мягко Эмма и села напротив нее на ковер.

Луиза молча покачала головой, не глядя на нее.

– Давай позвоним дедушке и бабушке, чтобы они с тобой поздоровались?

Луиза вновь отрицательно покачала головой.

– Давай немного поболтаем?

И вновь отрицательный ответ.

Эмма растерянно и озабоченно смотрела на свою маленькую дочку. Как хотела она помочь ей, уверить ее в том, что с ней она в безопасности и не должна ничего бояться, но Сара, наверное, была права в том, что ей не следует навязываться.

– Можно я останусь здесь и послушаю с тобой «Золушку»?

Луиза пожала плечами. Ее взгляд блуждал по комнате.

Некоторое время они сидели молча и слушали сказку.

Неожиданно Луиза вынула палец изо рта.

– Я хочу, чтобы приехал папа и забрал меня, – сказала она.

Вся команда отдела К2 в напряжении сидела перед телевизором в кабинете доктора Николя Энгель. И хотя у каждого из них позади был трудный долгий день, все были бодры и с любопытством ждали участия Боденштайна в программе «Дело № XY». В среднем передачу смотрели семь миллионов телезрителей. В период отпусков аудитория, конечно, сокращалась, но это была возможность выйти на широкие круги общественности.