Родня. Жизнь, любовь, искусство и смерть неандертальцев - Ребекка Рэгг Сайкс

Что неандертальцы думали о своем мире? Если не считать ежедневных забот — выспаться, накормить детей, добыть отщепы, выследить животных, — что значили для них походы, остановки на полдня или многодневное пребывание на чужбине? Хотя слово «дом» уже используется в этой и других главах, с ним не все так просто, ведь оно автоматически наводит на мысль о постоянном месте жительства, обозначаемом им в западной культуре XXI в. Но для тех, кто ведет кочевой образ жизни, дом будет в разных местах: центр их мира двигается вместе с ними. Единение с родственниками — одно из неизменных условий, дававших неандертальцам возможность чувствовать себя «как дома», но глубокие знания окружающего пространства, вероятно, были еще одной составляющей этого ощущения.

В мыслях и памяти неандертальцев, должно быть, сохранялись отдельные хорошо известные места: утес за холмом, сосновая роща у реки, темное отверстие в скале. Повторяющийся опыт или яркие впечатления особенно эффективны для фиксации в памяти, и чаще всего воспоминания возникают при повторном посещении конкретных мест. Поэтому ландшафт для неандертальцев был не абстрактным пространством, а непрерывным потоком живых встреч, как новых, так и оставшихся в памяти.

Это своего рода история, впитываемая с детства благодаря внимательности и, наверное, непосредственному взаимодействию. Но места — это нечто большее, их смысл состоит в медленном, долгом формировании обычаев и преданий. Точно так же залежи археологического материала накапливаются веками и тысячелетиями. И через дух, и через материю прошлое влияло на то, каким образом неандертальцы решали использовать определенные места, побуждая их жить и действовать еще более ярко и концентрированно. Тогда Жонзак, например, теоретически мог фигурировать как некая «Скала охоты на оленя».

Там, где был по-настоящему насыщенный слой, формировавшийся явно дольше одной жизни, могло блеснуть кое-что еще. Эти культурные наслоения, устанавливающие связь с самим временем, возможно, обладали способностью выводить воображение за пределы «настоящего». Мы знаем, что неандертальцы узнавали старые предметы и взаимодействовали с ними в гротах и пещерах, но вызывал ли у них вид мощных завалов костей или явно древних кострищ мысли о предшественниках? В некоторых местах мы находим предметы, которые старше своего окружения на десятилетия или века, — физически пересекшие время, — и которые, должно быть, создавали впечатление вечного постоянства.

Более того, иногда подвергнутые вторичной переработке каменные орудия из пещер выглядят не так, будто их подобрали с поверхности. Неандертальцы, возможно, были первыми археологами: они извлекали из земли оставленные предками древности, исправляли их на свету и возвращали к жизни.

Пальцы, копающиеся в мягкой земле, нащупывающие острые кромки, — напоминание о том, что знания неандертальцев о месте и земле накапливались не только визуальным путем. Они узнавали камень по текстуре не хуже, чем по цвету, прислушивались к журчанию воды, чтобы определить не только направление потока, но и температуру, и выбирали деревья по тому, как меняется от ветра шелест их листьев. Возможно, неандертальцы, как это происходит во многих культурах коренных народов, представляли землю не как некую платформу, по которой ходят, а как кого-то, с кем можно вступать в отношения или взаимодействовать. У каждого в пути должна быть компания.

Может быть, такие рассуждения о восприятии земли и абстрактны, но, шагая, ползая и бегая, неандертальцы писали на ней свою историю. За сотни тысячелетий до того, как было написано первое слово, своего рода подписью были отпечатки их ног. Выше мы говорили о следах в Ле-Розель, где в нескольких слоях их содержится более двухсот пятидесяти. Среди них есть несколько коротких цепочек шагов, но в основном это разрозненные отпечатки. Самые крохотные ножки малыша оставили легчайший след. Присутствует даже идеальный отпечаток руки: в песок вдавлены широко расставленные пальцы, как приветствие, посланное 80 000 лет назад.

Самые старые из известных следов неандертальцев оставлены более чем на 250 000 лет раньше, чем те, что найдены в Ле-Розель. Когда в XVIII в. в результате оползней на склонах потухшего вулкана Роккамонфина в южной Италии обнаружились отпечатки ног, люди сочли их «следами дьявола». На самом же деле их оставили около 350 000 лет назад три ранних неандертальца, ноги которых погружались в остывшие и размякшие от дождя пирокластические потоки пепла и грязи. Судя по более чем 50 отпечаткам, все трое двигались по-разному: один спускался вниз зигзагами, другой осторожно огибал препятствия, поскальзываясь и иногда опираясь для равновесия на руку, а третий шел по прямой.

Все три ходока не успели дорасти и до 1,35 м — в точности таким был расчетный рост Ле Мустье 1, а значит, они едва достигли подросткового возраста. Вполне возможно, что эта компания видела извержение, в результате которого у них под ногами образовалась смесь из пепла, пемзы и камней, а следующий слой пепла покрыл их следы. Куда они шли? Цепочки следов начинались с плоского уступа, от которого на расстоянии примерно 50 м имеются другие следы гоминин и животных: неандертальская тропа[155].

Следы есть и под землей. Приблизительно в то же время, когда дети из Ле-Розель играли на берегу Атлантического океана, высоко в Западных Карпатах на территории современной Румынии неандерталец-подросток исследовал пещеру Вартоп. Ноги мягко ступали по необычному «лунному молоку», впоследствии превратившемуся в натечный камень. Довольно-таки удивительно, что это единственный след от пребывания неандертальцев в пещере. Зато остались отпечатки детских ног на обжитых стоянках в других местах. В пещере Теопетра в Греции сохранилось несколько крохотных следов возрастом более 128 000 лет. Одни следы, вероятно, принадлежат ребенку двух — четырех лет. Что касается второго, есть признаки, что он был в обуви из какого-то тонкого материала.

Поразительно, что так много следов оставлено детьми. Во многих сообществах охотников-собирателей взрослые редко занимаются формальным обучением молодежи, дети же учатся, проводя время со своими сверстниками. Скорее всего, они бродили по самим стоянкам и окрестностям, исследовали их, играли во взрослых. Должно быть, это открывало путь к захватывающим приключениям, хотя и было рискованным. Кажется, неандертальцы осваивали свою землю на протяжении всей жизни.

Сегодня мы очарованы древними следами, но следы живых существ не оставляли равнодушными и самих неандертальцев. Чтобы выживать, пользуясь щедротами природы, требуется постоянное внимание к земле, а значит, вытоптанные множеством копыт тропы и даже бесшумно смятые подушечками лап травы не останутся незамеченными. Но поскольку у гоминин нет таких когтей и зубов, как у других плотоядных, и большую скорость они развивать не могут, то им приходится совершенствовать охотничьи приемы путем практики, взаимодействия и в особенности овладения знаниями и умением планировать. К примеру, знания о том, какие животные на рассвете ходят на водопой, вкупе с воображением позволяли неандертальцам спрогнозировать массу