Зажечь свечу - Юрий Аракчеев

Прокурор Виктор Петрович говорил долго. А закончил свою речь требованием приговорить Виктора Петровича Клименкина, по совокупности совершенных им преступлений, к 15-ти годам исправительно-трудовой колонии строгого режима.

Почему же теперь не к расстрелу? Ведь если все было так, как установлено следствием, то и мера наказания должна бы опять быть прежней — высшей, исключительной. Ведь — зверский убийца! А, ладно… 15 лет, так и быть. На всякий случай…

Именем Туркменской Советской Социалистической республики В. П. Клименкин был признан виновным в убийстве и разбое и приговорен по совокупности к 13 годам и 7 месяцам исправительно-трудовой колонии строгого режима, а с присоединением срока, который он уже отбыл в заключении, — ровно к 15-ти годам.

Судебные издержки в размере 581 рубля 23 копеек постановлено было взыскать с подсудимого..

— Подсудимый, вам понятен приговор? — обратилась председатель суда Милосердова к Клименкину.

— Чтобы ваши дети мучились так, как я, — ответил осужденный Клименкин.

Прокурор Виктор Петрович так и подпрыгнул: так грубить судье! Ему, прокурору, этот рецидивист уже нагрубил в процессе судебного разбирательства. Однажды он нагло сказал: «Вас бы на мое место». Каково?!

Но случилось так, что пожелание Клименкина в некоторой части своей оправдалось.

После объявления приговора прокурор Виктор Петрович опять столкнулся с явлением, которое более внимательным и менее стойким человеком могло бы быть расценено как очередной обидный намек. Дело в том, что «условная» масса, присутствовавшая в зале суда и во время его блестящей обвинительной речи, и при оглашении приговора, настолько распоясалась, что у Виктора Петровича опять возникло неприятное чувство опасности. Во избежание, пришлось прокурору выстроить довольно многочисленную охрану и сквозь этот спасительный строй, за которым бесновалась «условная» масса, быстро проследовать к машине. Причем к машине не легковой, милицейской, на которой нужно бы ехать официальному прокурору, а к автозаку, известному в народе под названием «черный ворон». Это было унизительно, конечно, но зато гораздо более безопасно. Надежнее.

И так как прокурор Виктор Петрович занял законный транспорт Клименкина Виктора Петровича, тому — хотя он и осужденный — пришлось сесть в милицейскую легковую машину…

Вот так они — временно — и поменялись.

Остается загадкой: задумался ли на этот раз Виктор Петрович, прокурор?

Вполне возможно, что не успел. Ибо вмешательство Судьбы на этом закончилось. Дальше распоряжались люди. Виктора Петровича Клименкина хотя и на легковой машине, но увезли-таки в тюрьму. Прокурора же Виктора Петровича хотя и на «черном вороне», но целым и невредимым доставили в гостиницу и отпустили домой, к семье.

Для Клименкина, для «святой троицы» — матери, невесты и Каспарова, — для «условной массы» и многочисленных жителей города Мары, для всех веривших в торжество справедливости, третий процесс был сокрушительным, удручающим поражением.

Еще когда судьи только вошли для произнесения приговора и все присутствовавшие в зале встали, Рихард Францевич Беднорц все еще на что-то надеялся. Так бывает: догадываешься, предвидишь, но все-таки не веришь себе: а вдруг?

Но чуда не произошло. Судья Милосердова милости не оказала. Произошло печальное.

Однако же вот что удивительно. Если перед процессом, в начале и в ходе его, Рихард Францевич, чувствуя атмосферу, ощущал себя довольно-таки смутно — что, правда, не помешало ему бороться до конца, — то после оглашения приговора, когда худшие опасения подтвердились, он ощутил странный прилив энергии. Стало ясно: борьба  п р о д о л ж а е т с я. Ни процедура суда, ни приговор не только не поколебали его уверенности в том, что подзащитный не виновен, но наоборот: убедили окончательно и бесповоротно. Милосердия не было, а продолжалось беззаконие.

Одно обстоятельство вселяло особенную надежду в предстоящей борьбе: на суде присутствовали корреспонденты «Литературной газеты», разделившие полностью его отношение к процедуре суда и к виновности Клименкина.

Когда вышли во двор, на солнце, девушки с фабрики «Победа», которые работали вместе со Светланой Гриценко, ребята, знакомые Виктора Клименкина, незнакомые люди, бывшие в зале суда, Окружили Беднорца.

— Что же делать, Рихард Францевич?

— Куда же теперь-то?

— Что же это творится, господи…

— Опять в Верховный Суд Союза, — сказал адвокат. — Больше некуда. Будем воевать, ничего не поделаешь. Будем воевать!

Уже после того как прокурор Виктор Петрович быстрым шагом сквозь строй охраны проследовал к автозаку, а люди во дворе суда все не расходились, появился один из народных заседателей — молодой Валерий Касиев, красивый темноволосый парень с голубыми глазами.

Девушки кинулись к нему:

— Как же ты мог, Валерий?

— И ты подписал такой приговор? Не стыдно тебе?

Касиев покраснел.

— Я же… — замялся он. — Я подписал, да. Но… Я написал Особое мнение.

Часть V

ПОБЕДА

Жил-был молодой человек, работал себе мастером турбинного цеха, учился в политехническом институте заочно. Женился. Любил музыку, особенно — Чайковского, больше всего — Первый концерт. Играл и сам на фортепиано и даже кое-что сочинял. Одно время был заведующим культмассовым сектором клуба. Купил мотоцикл — работа была связана с поездками, — с удовольствием ездил на нем, обожал скорость…

И в 29 лет избран был заседателем Верховного суда республики.

Что же это такое, народный заседатель? А это когда человек, живя точно так же, как раньше, продолжая работать на прежней работе, может быть вызван в суд. Для того чтобы принять участие в заседании. Ибо согласно нашему Уголовно-процессуальному кодексу: «Рассмотрение уголовных дел во всех судах первой инстанции производится в составе судьи и двух народных заседателей». И это потому именно, что суд у нас — народный. Но вот еще что, самое главное: «Народные заседатели пользуются равными правами с председательствующим в судебном заседании в решении всех вопросов, возникающих при рассмотрении дела и постановлении приговора». Р а в н ы м и  п р а в а м и! А это значит, что жизненный опыт, гражданское чувство и человеческая совесть народного заседателя призваны стоять на страже закона и справедливости в той же мере, как опыт, знание законов и специальная подготовка судьи-профессионала. Два народных заседателя, имеющих два полноправных голоса, — и только один профессиональный судья, имеющий один голос, — вот что такое суд демократический, суд народный. «При осуществлении правосудия по уголовным делам судьи и народные заседатели независимы и подчиняются только закону» (статья 11-я УК ТССР). Вот что такое — народный заседатель.