Летучий корабль - Фанфикс.ру rain_dog

Вот теперь мне возвращают очки, Кейт закутывает меня в огромное полотенце и, пока Драко сосредоточенно правит к берегу, кратко пересказывает мне историю нашего спасения. Собственно говоря, спасать надо было только меня, их разве что от переохлаждения. Вначале Кейт и Драко потеряли друг друга, но так как вглубь корабля они не поплыли, то вскоре нашлись в районе верхней палубы. После чего они несколько раз обыскали корабль в поисках меня, но безрезультатно. В черный лаз в полу они нырять не решились… А потом появились Малфой с Довиллем, выволокли их наверх, Люциус безумно перепугался за сына. Ну и они выяснили, что я, кажется, утрачен безвозвратно, и… В общем, Довилль меня и нашел, вытащил из этого жуткого трюма, а потом, пока я не приходил в себя, орал на них так, что, наверное, распугал всех рыб в радиусе километра. Оказывается, я застал самый конец шоу.

- Простите меня, — тихо говорю я. — Я думал, вы там…

- Гарри, — Драко не выдерживает и оборачивается ко мне, — кому могла прийти в голову мысль лезть в эту дырку?

- Мне, — стыдливо признаюсь я. — Простите меня.

Когда мы возвращаемся на остров, Драко, как и было приказано, водворяет меня в хижину, поит принесенными Лиз зельями, укрывает пледом, потому что я отчего-то весь дрожу. А потом заговорщицки так говорит:

- Ты бы видел, как Северус на тебя смотрел!

- На мне же очков не было!

- О, если б были, он бы себе такого не позволил. А тут…

- Тьфу ты, — до меня, наконец, доходит, о чем говорит Драко. — еще этого не хватало!

Может быть, и не хватало, только кто ж тогда мог об этом знать? Я закутываюсь в плед, согреваюсь и засыпаю, и мне снятся нестрашные призраки, предлагающие мне свои сокровища, капитаны в камзолах и шляпах. И один из них говорит мне голосом Довилля, что у меня совершенно нет мозгов. А на его открытой совершенно живой ладони большая жемчужина, переливающаяся нежным теплым светом. « Я хочу, чтобы ты взял ее на память обо мне», — говорит в моем сне человек, лица которого я не вижу. И когда я просыпаюсь, я крепко сжимаю кулак. Но в нем, что весьма предсказуемо, ничего нет.

21. Маркус Флинт

Знаете, говорят, есть люди, которые могут ощущать перемены, наступающие в их судьбе. Я, несмотря на всю мою якобы магию, никогда не ощущаю ничего, так что жизнь имеет обыкновение обрушиваться на меня подобно шквалу — налетает внезапно, без предупреждения и неизменно опрокидывает. Подобно шквалу… громко сказано. На тебя Поттер, жизнь обрушивается, как гнилой забор на спящего в канаве пьянчугу — болезненно, неожиданно, и оставляет синяки и занозы. Вот странно, я все думаю, был ли момент до моего превращения в Юэна Эванса, когда я пробовал жить сам? Если бы я попытался поговорить об этом с Роном, он сказал бы мне, а как же Темный Лорд? А наше расследование? А Азкабан? В том-то и дело, я уверен, что все это время я просто покорно плыл по течению, даже не особо поглядывая по сторонам. Гарри, надо убить Волдеморта, ату его! И я бросался вперед. Потом герою магического мира следовало жениться, раз враг повержен и все официальные инстанции провозгласили немедленный переход к мирной жизни. И обязательно продолжать спасать мир, оттого я и пошел в Аврорат. А потом, когда нам с Роном показалось, что Зло вновь поднимает голову (а оно на самом деле ее никогда и не опускало), мы вновь вышли на охотничью тропу, как гончие псы, где были подстрелены другими, более удачливыми и дальновидными охотниками. Потом нас вывезли из Азкабана, мы даже ни о чем не спрашивали… Просто позволили погрузить себя на корабль.

Если бы я спросил мнения сэра Энтони, он мог бы напомнить мне наши с ним беседы в Азкабане, когда он пытался втолковать мне, что я никогда не жил своей головой, и что ни один выбор, сделанный мной в жизни, не был по-настоящему моим. Я тогда был не очень склонен с ним согласиться, а вот теперь, кажется, понимаю, что он имел в виду. Просто теперь, когда у меня есть иной опыт, я знаю, какой груз ложится на плечи, когда ты делаешь свой собственный шаг, когда расплачиваешься не за то, как обходится с тобой безжалостная судьба, играющая тобой, как случайно упавшей в бурливый ручеек веткой, а за то, что ты совершенно осознанно сделал сам. Но пока я не стал Юэном Эвансом, подобные мысли были мне неведомы. Так что, если вдруг вы вздумаете пожалеть меня, пока я буду рассказывать о том, как я в итоге покинул пиратский остров, я скажу вам одно: не стоит. Не стоит жалеть человека, считающего себя мячиком, который игроки перебрасывают с одной половины поля на другую. И, к слову сказать, ведущего себя примерно так же.

Но, да простит меня Мерлин, хотя я все реже поминаю его, стараясь забыть о своей прошлой жизни, я не знаю, что мы могли сделать иначе, оставаясь на пиратском острове. Затеять свою игру? Это было бы неимоверно трудно, опасно, но… По крайней мере, было бы хотя бы понятно, за что в итоге расплачиваешься. Уже не так обидно. Опять же, из нас в то время были те еще игроки…

Моя относительно бездумная жизнь под сенью пальм закончилась с августовским рейдом, хотя до того дня, когда я окончательно покинул остров, оставалось еще, кажется, недели три или чуть больше — я не следил за календарем, да и что греха таить, старался как можно быстрее забыть многое из того, что произошло в тот месяц. Да, и к стыду своему вынужден признаться, что так и не поблагодарил капитана Довилля за мое чудесное спасение от призраков, предлагавших мне несметные сокровища в обмен на жизнь на их затопленном корабле. Разумеется, я собирался это сделать, но… я просто не мог себе представить, как подхожу к нему в трактире и бормочу себе под нос свои нелепые благодарности. Да я просто не мог сказать ему ничего хорошего, я в этом уверен! У меня бы не вышло. А он бы все понял, так что в любом случае стало бы только хуже. В общем, я даже просил Драко сделать это за меня, и он, снисходительно взглянув на меня, обещал передать мои слова пиратскому капитану, хотя и заметил, что я и сам прекрасно знаю, где живет Довилль, и от меня не убудет, если я выдавлю из себя пару добрых слов в его адрес. Но я не мог, как не смог и четыре года назад поблагодарить его, выбежав вслед ему из зала суда. Зато, помнится, легко нашел для него другие слова…

Тот день, когда Корабль уходит в очередной рейд, да, кажется, это седьмое августа, выдается на удивление тихим и умиротворенным. Белые хлопья облаков на акварельном небе — белое, голубое и розовое. А вдали, на самом горизонте, исчезающий угольный росчерк мачт и парусов. Вечером в таверне совсем мало народу — негромкие разговоры, даже девчонки — Панси и Миллисент за одним из столов в углу, хотя обычно царицы огородов не балуют нас своим присутствием. Так что ближе к ночи даже мне, Кейт и Лиз удается спокойно посидеть в зале, не привлекая внимания. И, неслыханное дело, Кейт, в последнее время никогда не певшая для гостей, вдруг приносит свою надежно припрятанную гитару и, поначалу не поднимая взгляда ни на кого из присутствующих, начинает петь свои грустные баллады о заколдованных странниках и неверных возлюбленных. И в абсолютной тишине, воцарившейся в зале, раздается только ее завораживающий голос, будто читающий неведомые заклятия. Пауза, что-то бьется на кухне у Вудсворда, Кейт смеется, ее пальцы пробегают по струнам, тишина, и еще одна история про пиратскую невесту. А на самом деле это и есть тот момент, когда мир замирает, чтобы через секунду начать свое движение уже по совершенно иной орбите. Твоя история кардинально поменяла направление, а ты так ничего и не заметил.

Мы не ложимся спать, так как утром я, как обычно, провожаю Кейт на пристань. Обычно они появляются около четырех или пяти утра, но вот сейчас несколько задерживаются.

- Гарри, уже полшестого, — зябко кутаясь в наброшенную на плечи джинсовую куртку, говорит Кейт, будто я сам не вижу цифры, появившиеся перед нами, когда она произнесла Tempus.

- Ну, может быть, задержались в пути, мало ли что.

Мне тоже не нравится эта задержка, в рейде и Драко, и Тео, но все же я, обладая некоторым опытом, хотя бы и как бывший аврор, могу себе представить, что порой все идет не так гладко, как задумано. Я протягиваю ей пачку сигарет, забывая, что Кейт не курит, а она, видимо, тоже решив сегодня забыть об этом, берет себе одну. У нее очень холодные руки…

Они появляются около шести — идут на всех парусах, их сегодняшнее приближение на удивление стремительно. Кажется, только что на горизонте была всего лишь тонкая темная вертикаль, но вот уже ясно различаются очертания крупного судна, Корабль будто надвигается на нас, я ясно вижу его корпус и полукружья парусов.

- Я пойду, Кейт, — с некоторым облегчением говорю я. — Если что, заходи за мной, я все равно сразу не засну.

Мы никогда не говорим об этом «если что». Она кивает, кажется, даже не слыша меня.

Беспокойство охватывает меня, когда я уже подхожу к дому, сам не могу понять, в чем дело, но я готов немедленно вернуться на пристань, только вот плохо представляю себя среди встречающих. Так что просто усаживаюсь курить на крыльцо, будто бы жду кого-то. И та, кого я жду, появляется минут через сорок. По ее лицу я еще издали понимаю, что то, самое страшное, чего мы боимся, и на этот раз прошло стороной — Драко жив. Тогда кто?