Муссолини. История одного диктатора - Альдо Каззулло

дереве, где он казнил партизан, включая 17-летних парней и героя Бовеса, католического офицера Игнация Виана. Игнаций одним из первых ушел в горы, а когда попался, молчал под фашистскими пытками. «Вы не сможете представить, что мы пережили», – отмечает Франка Валери.

Обычное правосудие и судебные процессы блокируются амнистией, которую подписывает в 1946 году министр юстиции Тольятти, и ее интерпретацией, которую дает судебная власть. Амнистия не распространяется на «жестокие и продолжительные пытки». Те, кто кастрировал заключенных, уходят оправданными, поскольку эта пытка не была «продолжительной».

Разумеется, происходят частные вендетты и преступления, связанные с идеологией, в частности (но не только), в «треугольнике смерти» в Эмилии, пока Тольятти и его люди не прекратили это. Коммунисты Эмилии считали, что революция неизбежна, и рассчитывали заранее устранить «классовых врагов», от помещиков до священников. В других случаях, даже во время гражданской войны, жертвами стали белые партизаны, как в Порзусе[257].

Это преступления, о которых мало говорят даже сейчас и долгое время не говорили вообще. Их тоже нужно изучить и осудить. Это черная страница, которую мы, антифашисты, не можем и не должны вырвать. Прежде всего мы сами должны знать и рассказывать об этом.

В истории правильная и неправильная стороны не совпадают с добром и злом. На стороне антифашизма было и некоторое меньшинство злых людей, и они совершали преступления, которые мы должны не скрывать, а судить. И на стороне фашизма были определенно хорошие люди, которые иногда жестоко платили за это.

Антифашизм когда-нибудь тоже выйдет из моды; но пока время для этого еще не пришло. В том числе потому, что фашизм не умер с Муссолини. Завершился исторический феномен, возникший в период между двумя мировыми войнами. Тысячи людей, как в нашей стране, так и в других местах, продолжают воплощать эти идеи в жизнь. Насилие к насилию, преступление к преступлению…

Глава 12

Миф о «хорошем дуче»

9 мая 2022 года Фердинанд Маркос триумфально избран президентом Филиппин. Это, конечно, не диктатор, который обескровливал страну с декабря 1965 года по февраль 1986 года. Это его сын, носящий то же имя, хотя чаще его называют по детскому прозвищу: Бонбон.

На Филиппинах 115 миллионов жителей и около 88 миллионов пользователей Facebook[258]. В последнее время массовая кампания ЦРУ в Интернете систематически стирает упоминания о диктатуре Маркоса – гигантская цифровая чистка.

Более 10 лет армия влиятельных лиц, блогеров-волонтеров и наемных работников работает над опровержением фактов, отрицанием цифр, стиранием новостей о преступлениях режима и семьи. 3400 убитых оппозиционеров? Нет, что вы. 70 тысяч арестованных? Явное преувеличение. Картины Микеланджело и Пикассо? Инвестиции для народа. 10 миллиардов долларов, украденных у государства? Частные средства, быть обеспеченным – не преступление. В Сети даже гуляет легенда о кладе, который подарен Маркосу неким монархом, имя которого также было придумано – Талиан. Бонбон, конечно, раздаст сокровища народу.

Руководит этой операцией, разумеется, не Фердинанд. Это его мать, жена диктатора Имельда Маркос, чье имя ассоциируется с сенсационной коллекцией тысяч пар туфель. Именно она шаг за шагом проводит медленное и неумолимое восстановление власти. Она создает культ, центром которого стало забальзамированное тело Фердинанда Маркоса: его вернули на родину и похоронили на Кладбище героев в Маниле по воле бывшего президента Родриго Дутерте, большого поклонника диктатора. Дочь последнего, Сара Дутерте, теперь вице-президент компании «Бонбон Маркос». А что насчет преступлений режима? Убийство Ниноя Акино в аэропорту Манилы, который теперь носит его имя? Долгая надежда и огромная работа его жены, Корасон Акино[259]? Великое народное восстание, изгнавшее Маркоса в 1986 году? Все забыто большей частью населения.

Неизбежен вопрос: может ли подобное случиться в Италии?

Ответ – нет. Не только внуки и правнуки Муссолини, даже будучи избранными в парламент и городской совет Рима, не вернутся к власти: сам фашизм раздавлен и остался в истории. Кроме того, события не повторяются точь-в-точь.

Сейчас, летом 2022 года, когда я пишу эти последние строки, все опросы указывают на крупную победу правых на выборах. Когда вы их прочтете, мы уже будем знать результаты. Первыми в списке наверняка будут две партии правых, которые возглавляют два молодых лидера, Джорджа Мелони и Маттео Сальвини. Они анти-антифашисты. Они не празднуют 25 апреля, считая его «левым партийным праздником». В их партиях много руководителей и рядовых членов, которых можно отнести к ярым фашистам. В ультраправой вселенной, которую Сальвини открыто строит уже несколько лет, похвала Муссолини – постоянная практика, даже если закон запрещает подобное. Крайние, но терпимые взгляды. Остаточные или растущие? Скорее второе… Правыми называются люди, которые не знали настоящего фашизма и не готовы узнать его. Как правило, их осуждает еврейская община, и хорошо, что так, хотя осуждение должно быть общим. Однако основной вопрос совсем в другом. Он по меньшей мере настолько же интересен.

Вопрос о нашей памяти, национальном достоинстве. Он касается всех нас.

«Закончите уже, наконец, с этой охотой на фашистов, на бюсты дуче, реликвии той эпохи, на полуностальгические фразы и жесты товарищества,– пишет Марчелло Венециани в La Verita[260]. – Задайте себе более серьезный и актуальный вопрос: почему половина Италии, а то и больше, не определяет себя как сторонников антифашизма и испытывает если не отторжение, то явную антипатию к нему? Этот вопрос нужно задать себе после того, как фашизм был побежден, унижен и свергнут. После того, как были повешены тела его вождей и запрещены все речи в его защиту. После почти восьмидесяти лет бесконечных осуждений, антифашистских демонстраций, запретов, пропаганды в школе и на телевидении половина итальянцев все еще не хочет называть себя антифашистами!» И делает вывод: «Если после стольких десятилетий перевоспитания, репрессий, гражданской религии минимум половина Италии не желает быть антифашистами, то проблема не в Мелони, а в вас. Вы, антифашисты, всегда на страже, но давайте смотреть правде в глаза: вы потерпели неудачу».

Хотел бы я написать, что Венециани, чьи рассуждения о «бюстах дуче» противоположны моей точке зрения, ошибается, но должен признать: на этот раз он прав. Мы, антифашисты, потерпели неудачу. Мы проиграли. Антифашизм в сегодняшней Италии – взгляды меньшинства. Конечно, заметного, но все же меньшинства.

Не так уж много и тех, кто оправдывает Бенито Муссолини (хотя и немало). Многие просто принимают буйство неофашизма как данность, хотя хватает и тех, кто действительно не готов осудить дуче. Мы хорошо знаем их аргументы: «Я родился после войны, фашизма я не знал, как я могу говорить о нем плохо?», «Все фашисты –