Принцесса для младшего принца - Вера Чиркова

— Ты меня простишь? — спросил Ингирд осторожно, гадая, имеет ли еще право обращаться к ней, как к другу, на "ты", или получит сейчас строгую отповедь?

— Утром подумаю, — Лира ответила так не из вредности, а потому что и в самом деле не было сил ни что, хотелось лишь снять мокрые вещи, смыть соль и свалиться на какую‑нибудь лежанку.

Но Ингирд сердцем разгадал главное, если бы она не думала о нем, то никогда не сказала бы про утро, не дала бы никакой надежды. И раз не все еще потеряно окончательно, он сумеет вернуть все, без чего его жизнь враз оказалось пустой и пресной.

Глава 29

— Я хочу, чтоб ты взяла у меня одну вещь, — стоявший у окна мужчина бросил изучать звезды и повернулся к вышедшей из купальни подруге.

— Какую именно? — На ходу расчесывая короткие, до лопаток волосы, Апраксия прошла к низкой лежанке и утомленно опустилась на подушки.

— Вот эту, — он в три шага пересек комнату и сел рядом, протягивая на ладони потемневший от времени костяной браслет.

— Зарон… — женщина растерялась лишь на мгновенье, потом поджала губы и уставилась на напарника строгим взглядом, — но в таком случае я должна задать тебе несколько вопросов…

— Зачем? — оборотень смотрел чуть насмешливо, — чего такого ты еще обо мне не знаешь, чтоб начинать переговоры, вместо того, чтобы просто взять браслет?

— Но я не про тебя… — попыталась пояснить она, и Зарон ухмыльнулся еще шире.

— А я про тебя тем более все знаю. Бери, и не смотри так… а все остальные вопросы решим потом… нам некуда торопиться.

— Но ты же знаешь, что маги… — предприняла Апраксия последнюю попытку сохранить свою свободу.

Вернее, видимость свободы, душой она уже успела за эти несколько дней прикипеть к своему огромному напарнику, потому и потребовала, чтоб титул дали ему, магам неплохо живется и без титулов.

— Апи, мне нет никакого дела до магов и их правил. Я хочу, чтобы ты взяла мой браслет, — медленно и четко повторил он, — сейчас и сама.

— Ну, хорошо, — женщина хмуро вздохнула и сдалась, впервые в жизни принимая решение, не обдумав предварительно все детали и тонкости последствий своего поступка и не разложив их по воображаемым полочкам в строгом порядке, — давай.

Почему‑то жила в душе магини уверенность, что никогда после она не пожалеет о сделанном шаге. Не станет клясть себя за то, что так быстро и безоговорочно уступает сейчас его внезапному требованию. Да и не могла не признаться самой себе, что лелеяла в душе затаенную надежду на нечто подобное. Только не ожидала, что он примет это решение так скоро. Хотя могла бы сообразить, по той‑то решительности, с какой он предложил ей себя в первый же час знакомства.

Апраксия бережно взяла из его руки традиционный браслет оборотней, надела на запястье и протянула руку напарнику, чтоб застегнул и сказал положенную клятву. И обомлела, рассмотрев, что он держит на ладони второй.

— А этот я надену себе, — обыденным голосом сообщил Зарон, немедленно исполняя свою угрозу.

Затем без промедления сцапал нервно вздрогнувшее запястье магини и защелкнул на нем свой браслет, — беру тебя матерью моих детей.

— О пресветлые духи, — ахнула Апраксия, только теперь сообразив, что он женится на ней по закону оборотней, — Зарон!

— Сто двадцать лет, как Зарон, — лукаво ухмыльнулся он, держа перед ней на весу свою руку, — застегивай!

— Но ты говорил, что тебе не больше семидесяти! — Возмущенно припомнила магиня, уже взявшись пальчиками за застежку, однако еще не сделав последнего движения.

— Я поднимал себе цену, — беззаботно признался оборотень, насмешливо изучая ее лицо, — мне хорошо известно, что чистокровные женщины любят молодых мужчин.

— Жулик, — прикусила губу Апраксия, чтоб не рассмеяться, по человеческим меркам он выглядел не больше, чем на тридцать, — ну, хорошо… беру тебя отцом своих детей.

И она защелкнула застежку.

— Я планирую не меньше четырех, — мгновенно сграбастав ее в объятия, объявил Зарон деловито, — но если ты захочешь больше, я не против.

— Сколько?! — Ошеломленно выдохнула Апраксия, — да ты с ума сошел…

— Ничуть. Замок у нас есть, угодья тоже… а всё остальное они и сами себе заработают… думаю, к весеню первенца как раз угадаем, — отбрасывая рубашку, пробормотал оборотень.

И больше не дал ей сказать ни слова.

— Брысь! — Кандирд сбросил надоедливо мяукающего над ухом котенка с подушки, оглянулся на Илли и обнаружил, что жена уже не сопит уютно у него под боком, а зевая, сидит в подушках, — это я тебя разбудил?

— Нет, он, — засмеялась Илли, рассмотрела кровожадность во взгляде мужа, с которой он оглядывался явно в поисках предмета, какой можно швырнуть в назойливое животное и торопливо добавила, — но он не сам. Его отправили нас будить… и я отлично выспалась и отдохнула.

— Кто отправил? — недовольно буркнул принц, уже догадываясь, кому такое под силу и мечтая о том замечательном дне, когда будут пойманы все колдуны, отпразднованы все юбилеи, и они окажутся в своем дворце.

Он прикажет никому не разговаривать и не ходить до обеда и выгнать из дворца всех кошек. Ну или хотя бы со второго этажа.

— Мама, — Илли нежно его поцеловала и рыбкой выскользнула из рук, — я чувствую, что они все уже поднялись. Нужно уходить отсюда, у Апраксии в стазисе еще сестра сидит. Она конечно ничего там не чувствует, но нехорошо так обращаться с дриадами.

— Какая сестра? — не понял Кандирд, — новенькая вчера была с вами.

— Там двое было, но вторая, молоденькая совсем, как‑то странно себя повела, а разбираться было некогда. Не знаю уж, что он ей делал, чем так испугал, но лечить придется всем вместе.

— Могу представить… — принц и на самом деле представил и скрипнул зубами.

— Не думаю, — нежно погладила его по плечу Илли, — вот этим дриады отличаются от обычных женщин. Над нами нельзя издеваться, невозможно причинить телесную боль и нельзя взять в постель. Зато душа у нас самое слабое и ранимое место… и вот ее можно искалечить. Ты идешь, или еще немного вздремнешь?

— Иду, — рассудительно произнес принц, — раз решили разбудить тебя, значит, и все остальные уже поднялись.

Но когда они появились в столовой, оказалось, что все остальные не только проснулись, но и успели перекусить и уйти по своим домам. Не было ни магов, ни людей Бенгальда, ни его самого. Не было и графа ле Трайда, лишь несколько дриад, оборотень с магиней да баронет, поглядывающий на входную дверь.

— Доброе утро, — поздоровалась Илли, рассмотрела веселые лица дриад и заподозрила, что проспала какое‑то событие, — а что у нас случилось?