Одержимый сводный брат - Ирина Ирсс

же и единственный, кто будет у птички спрашивать, что она думает о нас. Точно не эта дешёвка. Которая вздрагивает, стоит услышать мой голос, и поворачивает голову, чтобы вперить непонимающий взгляд. Требуется секунда, чтобы к этому добавилась ещё и обида. Яркая такая, далеко не наигранная, совсем не вяжущаяся с характером расчетливой стервы, которой я её успел узнать.

— Что ты… — начинает Олеся возмущённо, но ситуация внезапно становится максимально комичной, когда за моей спиной звучит:

— Лина?.. — и удивлённо, и как-то даже слишком эмоционально.

Отцу будто кто-то кислород перекрывает. А он ещё и узел галстука приспускает, когда ровняется со мной, подтверждая, что нервничает. Он не знает, что именно заставило Лину покинуть этот дом, но точно думает, что часть его вины есть. Я же тоже наконец смотрю на Лину, желая поймать её взгляд. Не хочу ждать, когда все разбредутся, мне нужен хотя бы намёк, что она не жалеет, но она в этот момент, кажется, вообще не хочет ни на кого смотреть. Густо краснеет и ёжится, будто ей невероятно неловко.

— Доброе утро, — всё, что мямлит она, после чего в воздухе повисает тишина.

Действительно, мля. Охренеть, какое доброе. Про его «обычность» вообще молчу. Лет сто, наверно, не было такого, чтобы с утра все в кухне встречались. А если на нас посмотреть…

Лина в моей футболке, после ночи со мной, Леся, которая пылает едва ли не яркой краской, отчего-то злясь на меня и на Лину, я в одних штанах, под которые даже боксеры не успел надеть, вылетев из комнаты, как ужаленный, чтобы узнать, почему птичка сбежала, и отец — единственный полностью одетый в нашей компании. Стоит добавить, что он ещё и единственный, кто в принципе не понимает, что здесь происходит и не имеет никаких тайн.

— Я рад, что ты дома.

Да он сегодня вообще сама положительность.

— Доброе утро, Эдь, — вклинивается Олеся, расплываясь в улыбке и тут же оказываясь около него, чтобы прилипнуть всем телом.

От обиды и злости не следа, меняется на глазах, словно тут происходило что-то очень хорошее, прямо перед тем, как зашёл отец. Хотя и поочередно взглядом нас с Линой исследует, проверяя, не настроен ли кто из нас сдать её с потрохами. Что наводит меня на вопрос, с чего вообще это она ринулась нападать на Лину? Это далеко не в её интересах. Только я раз сто её предупреждал, чтобы она была осторожнее с птичкой. Если откровенно травила бы её, сомневаюсь, что задержалась бы в этом доме. Марину в своё время это тоже касалось, отец хоть и в принципе совершенно неадекватен в вопросе взаимоотношений, вряд ли кому-то позволил бы пренебрежительное отношение к семье. Напротив, единственная его цель — сделать её идеальной. Кто бы ему еще вдолбил, что такого понятие “идеальная” в принципе ни у кого нет, кроме него.

— Как твоя поездка? Устал? Может быть тебе кофе сварить? — во всю пытается Леся перетянуть внимание отца на себя.

Но он на неё бросает всего один взгляд, смотрит серьёзно на Лину, будто ждёт от неё чего-то. Я же от этого злюсь, потому что тоже то и дело бросаю на неё взгляды, пытаясь поймать её глаза, которые она специально держит на уровне столешницы рабочей зоны, расположенной посреди кухни, за которой она и сидит.

— Эдь… — тянет обиженно Леся, по-прежнему единственная, нарушающая тот самый обед молчание, который, похоже, мы дали кому-то этой ночью.

— Лина, можно с тобой поговорить? — вместо ответа Лесе, спрашивает отец, и я всё же, не удерживаясь, бросаю любопытный взгляд на неё.

Кипит, это мягко сказано. Как отец ещё не обратил внимание на плохо поставленную игру его пассии, вообще не понимаю. Да и она сегодня вообще хороша, какая муха её укусила? Её задача — быть приложением: не показывающей своего недовольства, делающей только то, что велит будущий муж. И она это принимала сознательно. Решила переиграть?

Мне определённо стоит ей объяснить новые правила, пока она чего лишнего не болтанула или как-то выдала нас. Вот что-что, а это я уж точно должен объяснить Лине сам, во избежание новых проблем.

Возвращаю взгляд обратно к ней, и — она наконец на меня смотрит. При том, очевидно, давно. Не на отца, ожидающего от неё ответа. А на меня, будто бы спрашивая, что ей делать. А я и в этом лажаю, отвлёкшись на Лесю. Но Лина даже глазами никак не выдаёт, что может злиться. Пока…

— Может всё-таки сделаем то, для чего мы здесь собрались? — наконец я осознаю, что птичка ждёт от меня поддержки.

Выдаю непринуждённо, хотя капец какие усилия прикладываю, чтобы вновь вернуться в свой образ. Сделать вид, что мне вообще на всё пофигу, когда самого скоро разорвёт от иронии этого утра… Даже зубами скриплю, пока двигаю по направлению к кофе-машине. А включив её, тут же поворачиваюсь к Лине, взгляд которой по-прежнему приклеен только ко мне. Вроде и хороший знак, но смотреть на неё спокойно не получается, когда приближаюсь, чтобы перехватить из её пальцев пустую кружку, в которую она со всей силой вжимает их.

Нервничает побольше, чем я, и как оказывается, не по пустому поводу. Стоит взгляду упасть чуть ниже.

Твою мать!

— Отец, — меняю полностью тактику, крутанувшись на пятках и переводя его внимание на себя. — Может воспользуемся случаем и даже позавтракаем в столовой? А то такое событие, ты да утром дома! Странно, что ещё и снежная буря не…

Один короткий взор в мою сторону: не взглянул, точно пулю загнал в лоб. Но задача выполнена, он раздражается.

— Я позавтракал перед дорогой, — холодно кидает мне, будто я в чём-то виноват. Однако сбавляет обороты, но при этом же возвращает командный тон, больше не спрашивая Лину, а ставя её перед фактом. — Завтракай, я буду ждать тебя в кабинете.

— Спасибо, — выдыхает Лина, стоит отцу выйти из кухни, а Лесе активно вылететь за ним.

Это она ещё не знает, что спешит зря и скорее всего уже через минуту дверь перед её носом будет закрыта с хлопком.

— Не за что, я для себя старался, — отвечаю Лине, далеко не так мягко, как хотелось бы.

Я зол на неё, и чем дольше всё это тянется, тем сложнее скрывать своё поражение. Особенно, непонимания. Это месть?

Лина понимает, о чём я, и тут же густо краснея, опускает взгляд на свои голые ноги. Кроме моей футболки на ней ничего нет.

С*ка…

Зажмуриваюсь и отхожу на шаг назад. Нужно максимально безопасное