Собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Красный бамбук — черный океан. Рассказы о Востоке - Еремей Парнов

 — Пожалуйста, застрелите меня, — тихо сказал Фюмроль.

 — Хорошо, я сделаю вам предложение. — Арита, казалось, не расслышал. — Кажется, мне удалось найти приемлемое решение. Вы стремились к де Голлю? Что ж, это только естественно. Мы готовы оказать вам необходимую помощь. Сражайтесь за Францию, бейте немцев, выполняйте приказы ваших начальников. Когда вы понадобитесь Японии, мы вас найдем. Как видите, условия достаточно мягкие. Считайте это капризом, но мне почему-то захотелось сохранить вам жизнь. Долг не позволял сделать это просто так, без всякой компенсации. Я придумал приемлемое решение. Не исключено, что вы погибнете в бою. Или ваши услуги вообще не потребуются. Всякое может статься. Вы почти ничем не рискуете. Никто не помешает вам, наконец, просто лишить себя жизни.

Фюмроль почти поверил в искренность японца. Еще секунда, и он бы сдался, но тягостное предчувствие скорой гибели мешало ему сказать «да», навязчиво подсказывало, что враг просто забавляется его беззащитностью и смертной страдой.

 — И вы отпустите меня просто так? Под честное слово? — Он ждал ответа с замиранием сердца, с трепетной надеждой, за которую себя ненавидел.

Арита презрительно усмехнулся. Ему действительно захотелось спасти этого человека, и он был готов отпустить его под честное слово. Своим вопросом заурядного торгаша француз сам все испортил. Нет, он не человек духа. Обыкновенное мясо. Пусть пеняет теперь на себя.

А Фюмроль не сводил жадных, тоскующих глаз с японца, как будто бы что-то мог разглядеть за слепящим электрическим кругом.

 — Я полагал, что вы поняли, о чем идет речь. Наш договор мы оформим по всем правилам в ближайшем населенном пункте, после чего вы получите деньги, паспорт нейтральной страны и билет до Лондона, — отчеканил подполковник. — Так, вы согласны?

 — Нет! — выкрикнул Фюмроль. В ту же секунду Арита выстрелил и, не оглядываясь, вышел из хижины.

 — Господин подполковник! — подскочил к нему поджидавший у порога лейтенант Ида. — В лесу обнаружено четыре совершенно целых танка «Матильда» и два танка «Валантайн». Мои ребята могли бы…

 — Отставить, — оборвал его Арита. — Это не наша задача. Быстро на катер.

Он подумал, что зря отпустил девку. Надо было хотя бы отдать ее солдатам. Они заслужили маленькое развлечение: денек был жаркий.

 — Где мой меч, Ида? — спросил он.

 — Здесь, господин подполковник! — держа на вытянутых руках завернутую в шелк драгоценную реликвию, выступил верный оруженосец из темноты. — Прикажете поискать еще пленных?

 — Сейчас уже поздно, но завтра я, быть может, смогу показать прием в стиле Мусаши. Самый трудный.

 — Ребята очень обрадуются, господин подполковник. Они готовы за вас в огонь и воду. Они уже близко. Слышите, как поют?

Выйдешь в море — трупы в волнах,Выйдешь в горы — трупы в траве,Но не бросит свой взгляд назад,Кто за Ариту готов умереть.

Это была знаменитая «Уми юкаба» — песня бесстрашных, в которой «висельники» кощунственно заменили слово «император» именем своего командира.

 — Скажи им, чтобы они так больше не пели.

Приняв меч, Арита пошел к морю, над которым трепетали молнии дальних гроз.

Глава 25

Год Водяной Овцы Нго Конг Дык встретил на Пулокондоре. Прежде чем попасть на острова, расположенные в восьмидесяти километрах от дельты Меконга, он около года провел в сайгонской тюрьме, где заслужил репутацию «нгоанко».[36] Перед самым тэтом его вместе с другими упрямцами заковали в цепи и швырнули в полицейский фургон. Ударившись головой о железную стойку, он потерял сознание. Очнулся только у причала, где автоколонну с узниками уже ожидало судно, курсирующее между Сайгоном и Пулокондором. Скованные одной цепью заключенные в последний раз вдохнули свежий воздух и побрели к люкам, извергавшим смрад нечистот и протухшей воды. Их так и не расковали. Весь путь до каторжной тюрьмы они провели в полной темноте среди крыс и москитов, которые поколениями плодились в стальном чреве старого брандера.

По случаю Нового года тюремщики были пьяны и настроены благодушно. Ограничившись поверхностным обыском и несколькими зуботычинами, они на скорую руку рассовали новоприбывших по камерам. Надзиратель корпуса С, куда попал Дык, даже произнес прочувствованную речь:

 — Мы рады приветствовать столь избранную публику на нашем знаменитом курорте, — он залился пьяным смехом, хотя повторял свою остроту перед каждой новой партией заключенных. — Все вы отъявленные негодяи, но у каждого будет возможность исправиться. Помните это. Неисправимые у нас долго не живут. Они переселяются на небо, хотя я далеко не уверен, что там их ожидает теплый прием. Вы находитесь на острове, выродки. Остров, полагаю, вам известно, со всех сторон окружен водой. Можете биться головой об стенку, орать, объявлять голодовку — нас это не волнует. Голодовки мы даже приветствуем — вновь последовал приступ хохота, — больше риса достанется птичкам и кошечкам. Ваши жалкие жизни стоят не дороже бланка, который мы аккуратно заполняем после смерти каждого мерзавца, не пожелавшего стать порядочным человеком.

В камере Дык встретил старых знакомых: студента Лe и Тон Дык Тханга, с которым познакомился в сайгонской тюрьме.

Тханга любило все коммунистическое подполье. В девятнадцатом году он поднял красный флаг на крейсере «Вальдек Руссо», стоявшем на рейде Одесского порта, и по приговору военного трибунала целых семнадцать лет провел в каменном мешке Пулокондора. Когда во Франции победил Народный фронт, Тханга выпустили на свободу. По возвращении с Восьмого пленума он был вновь арестован в Кохинхине. Его выследил элемент АБ.

Нго Конг Дыка приняли в камере как своего.

 — Витамины привез? — первым делом спросил его студент.

Дык прошел в сайгонской тюрьме хорошую школу и прекрасно знал, что называют политзаключенные витаминами духа,[37] без которых в тюрьме не прожить.

 — Про Сталинград уже знаете? — поинтересовался Дык, развязывая мешок. — Или после известия о поражении японского флота у острова Мидуэй время для вас остановилось?

 — Он еще шутит! — возмутился студент. — Мы знаем, что Красная Армия окружила фашистов и им предъявлен ультиматум. Чем кончилось?

 — Чем должно было кончиться, тем и кончилось. — Дык весело оглядел окруживших его товарищей. — Полная победа! Разгромлены десятки отборных дивизий, огромное количество пленных, среди которых двадцать четыре генерала и сам Паулюс. На других фронтах советские войска тоже продвигаются вперед, освобождают город за городом. На китайско-бирманской границе армия центрального правительства оказывает упорное сопротивление японцам. Ну как, хороши витаминчики?