Собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Красный бамбук — черный океан. Рассказы о Востоке - Еремей Парнов

Он все стерпел, не уступил ни пяди, и дух его остался непоколебимым. Это, собственно, и вынуждало гоминьдановские власти переводить его из одной тюрьмы в другую. Но на вокзалах, во время коротких остановок на разъездах, в зарешеченном товарняке и в кузове полицейской машины Хо Ши Мин ухитрялся узнавать главное: Сталинград стоял.

В Китае, который присоединился к антигитлеровской коалиции, эту весть невозможно было бы скрыть.

От тюрьмы до тюрьмы, под строжайшим конвоем, скапливал Хо Ши Мин силу свою и волю несокрушимую. Китайские тюрьмы во многом были подобны японским, но одна существенная особенность обращала почти в ничто всю их тщательно продуманную бесчеловечную систему. Подкупить японского надзирателя было почти невозможно. Китайские же чиновники испокон веков славились своей продажностью.

Поэтому Хо Ши Мин не слишком удивился, когда его вызвали — событие в тюрьме неслыханное! — на свидание. Надзиратель, только что тиранивший узника мелкими притеснениями, которые в условиях изоляции превращались в бесконечную пытку, разительно переменился. Непрестанно улыбаясь и почтительно придыхая, он принес мыло, таз теплой воды, чистое белье и длиннополый китайский халат с широкими, косо обрезанными рукавами. Как хотелось продлить блаженные минуты мытья! Пусть скверное мыло обжигало изъязвленные плечи, а вода скоро остыла, все равно это было ни с чем не сравнимое наслаждение. Когда, запахнувшись в слишком просторный халат, Хо Ши Мин поднимался по железной загаженной лестнице к свету, его переполняла нетерпеливая бунтующая радость. Напрасно он убеждал себя в том, что за этим кратковременным взлетом неизбежно последует нисхождение в склеп, в котором предстоит пребывать неизвестное число месяцев или даже лет. Почти инстинктивно стараясь уберечь себя от горечи возвращения в клетку, он старался умерить опасную для заключенного вспышку восторга. Но тело не слушалось доводов рассудка; истомившись в тесном колодце, оно жадно тянулось к солнцу, воздуху, буйно рвалось на простор.

В комнате свиданий, разделенной надвое вертикальными стальными прутьями, Хо Ши Мина ожидал Лыонг. Увидев беловолосого высохшего старика, закутанного в непомернно широкий халат, он вздрогнул, но тотчас же, рванувшись вперед, вцепился в решетку.

 — Что с вами сделали? — непослушными губами пролепетал он.

Только теперь Хо Ши Мин понял, насколько изменила тюрьма его облик.

 — Ничего, брат, — стараясь говорить внятно, но не узнавал своего пришептывающего голоса. — Не смотри, что зелена кожура, — зато красная сердцевина.

 — Зубы?! — Лицо Лыонга страдальчески исказилось, и он еще крепче сжал прутья.

 — Возьмите себя в руки, — твердо остановил его Хо Ши Мин. — У нас нет времени на пустяки. — Глянув на надзирателя, присевшего в углу, он перешел на вьетнамский язык: — Давайте побыстрее о главном. Как наши? Что нового?

 — Под Сталинградом окружена большая фашистская группировка, — жарко зашептал Лыонг. — Только бы не выскочили из котла!!! Гитлеровцы несут потери и на других фронтах. И еще радостная весть: оказывается, Сталинград защищает шестьдесят вторая армия, которой командует Василий Иванович Чуйков. Тот самый Чуйков! Военный атташе в Чунцине! Чем больше побед будет у Красной Армии, тем труднее станет гоминьдановцам держать в застенках вьетнамских коммунистов. В Бакшон-Воняе партизанская война продолжается. Нам удалось в крайне тяжелых условиях сохранить свои силы. Это вызвало новый подъем революционного движения по всей стране. Товарищам из отряда спасения родины радостно сознавать, что они тоже вносят свой вклад в общую борьбу с фашизмом. Все крайне обеспокоены вашей судьбой. Очень трудно было напасть на ваш след. Теперь, думаю, дело пойдет легче… Вам очень тяжело?

 — Вы же видите… Я веду нечеловеческий образ жизни, но не сдаюсь. Как вам удалось добиться встречи?

 — Деньгам законы нипочем. Надеюсь, что в скором времени ваше положение улучшится. Вьетминь становится широким и мощным движением, и китайские власти вынуждены с ним считаться.

 — Свидание окончено, — встрепенулся надзиратель, заслышав шаги на лестнице.

 — Постойте, — властно нахмурился Лыонг. — Мы еще не все сказали друг другу. — Он приник лбом к решетке. — Что передать нашим? Они очень ждут!

 — Постарайтесь запомнить стихотворение.[32]

На волю вырвусь, вернусь к служению Отчизне.В несчастьях узнается человек.Уметь заботиться — большое достоинство.Темница распахнет дверь — дракон в небесную высь взлетит.

 — Так, — сказал Лыонг, открывая глаза. — Запомнил. Все передам.

 — Свидание закончено! — китаец потянул заключенного за полу халата.

 — Удалось наладить производство хинина? — выкрикнул Хо Ши Мин, обернувшись в последний раз.

 — Да-да, не беспокойтесь! — Лыонг отчаянно затряс решетку. — Заводы в джунглях работают! — Он понял с запозданием, что забыл передать самое важное, и, не заботясь о конспирации, прокричал в захлопнувшуюся дверь: — Дороги опять наши!

Он так и не узнал, услышал ли его истошный вопль Хо Ши Мин.

Дороги Каобанг — Лангшон и Каобанг — Баккан — Тхайнгуэн были жизненно необходимы для партизанского движения. Перед тем как перейти китайскую границу, Хо Ши Мин распорядился взять их под военный контроль. Жаль, если он не узнает, что отряды спасения родины выполнили его последний приказ. Но радостная весть не минует узника, чей слух обострен безмолвием и грозными шорохами каменных стен. Лыонг, который сам провел несколько лет в тюрьмах, сообразил это уже потом, когда отвязался от навязчивого преследователя, поджидавшего его у железных ворот.

Глава 23

С падением правительства Коноэ индокитайская миссия Тахэя потеряла всякий смысл. Но его пока не отзывали, и жалованье из Токио поступало исправно. Нравственный кодекс «бусидо» не позволял ему напомнить о себе, и он продолжал вести прежний образ жизни, словно ничего не произошло. Полоса перемен обозначилась с прибытием посла Есидзавы. Он принял Тахэя с холодной вежливостью. Проронив несколько ничего не значащих слов о заслугах всеми уважаемого профессора, друга принца и кавалера высоких орденов, дал понять, что никаких указаний на его счет не получил.

 — Пусть пока все остается по-прежнему, сэнсей, — заключил он, милостиво отпуская именитого визитера. — Ваши ценные советы могут еще понадобиться, и я уверен, что вы не откажете моим сотрудникам в советах. На первых порах мне рекомендовано сотрудничать с администрацией господина Деку.