Селфи на фоне дракона - Кристина Юраш

Я вздрогнула. В голосе Императора позвучала легкая насмешка.

— … цените то, что у Вас есть. Я бы мог казнить их, приказать убить их на месте, или собственноручно разобраться с ними, но я оставлю им жизнь. Так сказать, амнистия в честь одной важной новости, которую я хочу Вам сообщить. Но я думаю, что сейчас не самое лучшее время, поэтому предлагаю взять небольшой перерыв.

Подоспели стражники и забрали зачинщиков покушения и увели их в неизвестном направлении. Эльфы отдали честь Императору и встали на свои места. Народ покинул зал, обсуждая события, которые только что произошли. Другие участники тоже стали спускаться со сцены, находясь под впечатлением от произошедшего. Я тоже поспешила смыться, но голос за моей спиной, который заставил меня съежится в ожидании вполне закономерных неприятностей, произнес:

— А тебя, Сима, я попрошу остаться. Мне хотелось бы поговорить с тобой без свидетелей! Иди за мной. И я пошла следом, чувствуя, как в глубине моей души сражаются два чувства. Страх за последствия того, что из-за моего непрофессионализма Императору пришлось подтасовать результаты конкурса и надежда, что удастся отделаться легким испугом.

Мы поднялись по лестнице, прошли по коридору и оказались на балконе, откуда была видна сцена. Я чувствовала, что сейчас бы не отказалась от стаканчика водички. А может быть даже чего-то покрепче. Для храбрости. Самое интересное, что икота внезапно прошла.

— Чем обязана приглашению на голубой огонек? — спросила я, чувствуя, что дико устала.

— Садись, — вздохнул Император, указывая на кресло.

Я села и сглотнула. Мне даже уже пить не хотелось. Хотелось побыстрее исчезнуть отсюда. Раствориться в воздухе…

— Итак, поздравляю тебя с победой! Ты рада? — спросил Император, присаживаясь на кресло рядом со мной.

— Не знаю… — осторожно ответила я, чувствуя, что сейчас будет игра, «Черный, белый не берите, да и нет — не говорите».

— Не знаешь? — улыбнулся Император насмешливо, — Я не вижу восторга, счастья, радости! Как-то странно ты ведешь себя для победителя…

— Я ведь не победила… — выдавила я из себя. Доставая из декольте две бумажки. Они обе выпали на стол, причем записка Андоримэля упала так удачно, что только слепой не мог бы ее прочитать. Мне стало неловко, я тут же ее подобрала и спрятала обратно.

— Вот… — сказала я, показывая содержимое конверта, — Победителей не судят…

— Тебя это сильно огорчило? — улыбнулся Император, — Знаешь, я просто предвидел такое развитие ситуации, поэтому озвучил совсем не то, что решило жюри. Но у них, я уверен, никаких претензий не будет. Так что эту бумажку можешь порвать и выбросить. На этом мы, пожалуй, оставим эту тему. Скоро нам придется вернуться на сцену. Но перед тем, как мы это сделаем, будь так любезна, выслушай еще одну интересную вещь. Я видел ту записку, которую ты так бережно хранишь в декольте. И я тебе скажу вот что. Андоримэль был приставлен к тебе в качестве твоего телохранителя по МОЕМУ приказу. Он должен был защищать тебя и следить за тем, чтобы ты не наделала глупостей. Я так понимаю, вы с ним сблизились, но уверяю тебя, что это — ненадолго. Я постараюсь сделать так, чтобы ты его больше никогда не увидела, даже если мне придется пойти на крайние меры. Дружба между вами исключена.

Меня словно громом поразило. Я с ненавистью смотрела на Императора, который улыбался красивой улыбкой, и чувствовала, что еще немного, и я просто сделаю то, о чем мечтали сделать орки. Я просто задушу его, а труп отправлю «Почтой России», чтобы его никогда никто не нашел, точно так же как и мое письмо из Хогвартса! Правда придется проявить прыть и осторожно расчленить труп, пока никто не видит.

— Не тебе, эникейшик-быдлокодер решать, с кем мне дружить, с кем — нет! — прошипела я, закипая, — И не вздумай больше лезть в мою жизнь! Ты мне — никто! Слышал? Никто! Могу повторить по слогам! Можешь, хоть испепелить меня на месте! Мне от тебя ничего не нужно! Слышал?

— Пойдем, — сказал Император, вставая с места, — Мы уже все вопросы обсудили.

«Никогда ничего не проси, особенно у тех, кто сильнее тебя… Сами все предложат, сами все дадут!» — робко вмешалась в ход моих кровожадных мыслей совесть. Но увидев то, о чем я сейчас думаю, она тихонько спряталась.

Зрители расселись по местам, зазвучала торжественная музыка, Император поднялся на сцену, а следом за ним поднялась я, чувствуя, что еще немного и я дойду до такой точки кипения, что проломлю голову этому мерзавцу.

— Итак, — сказал Император, — Поприветствуйте победительницу конкурса «Империовидение»!

В зале раздались аплодисменты. Я так устала от этих дурацких хлопков, что едва сдерживалась. Я отошла в сторонку, чувствуя, что худшего дня в моей жизни еще не было.

— А теперь моя очередь… — сказал Император, — Сегодня, я хочу представить Вам, свою будущую супругу, вашу будущую Императрицу. Это — одна из тех девушек, которая с честью выдержала все испытания.

И тут на сцену поднялась брюнетка, которую я уже видела в парке. «Совет да любовь тебе, придурок!» — тявкнула совесть, а я скривилась в противной улыбке. Брюнетка несла на подушечке корону точно так же щедро обсыпанную драгоценными камнями.

«Хорошее дело браком не назовут!» — съехидничала совесть. Я ей кивнула, злорадно улыбаясь. Ну что, красавица, получай свое чудовище! «Да на такого как он, я бы в голодный год, за мешок картошки не позарилась бы!» — заявила совесть. «За вагон картошки!» — уточнила я.

Я уже собралась тихонько сползти со сцены, чтобы не загораживать своей тушкой чужой «Хэппи Энд», но Император резко схватил меня за руку и потащил к себе. Я вырывалась, что есть мочи, шипя: «Ты чё? Охренел?», но он прижал меня к себе и тихо произнес: «Дернешься — умрешь! Улыбайся! Тебе, что каждый день делают предложение?». Брюнетка медленно подняла надо мной корону и опустила ее на мою голову. Странная волна прокатилась по моему телу. Я чуть не упала, но почувствовала, что мне не дали упасть. Я качнулась и прикоснулась рукой к своему лицу в надежде, что все это просто страшный сон, и я скоро проснусь. Моя рука стала прежней. Зрители изумленно ахали и охали, а я стояла, словно кукла и чувствовала, что моего согласия на этот брак никто не спрашивал. Может, меня тут снимает скрытая камера? Эй! Ребята! Куда улыбаться? Все ликовали, восторгаясь столь неожиданным совпадением! Ну, просто сказочный конец, ёпть!

— Вот, та женщина, которая сумела покорить мое сердце! — громко сказал Император.

— У тебя его нет… — прошипела я, с ужасом глядя на то, как толпа приветствует будущую ячейку общества.

— А ты проверяла? — получила я в ответку.

— Я вообще-то замуж пока не собираюсь… Тем более за такого, как ты! Я лучше в монастырь уйду! — прошипела я, стоя с кислой миной.

— Мужской… Боян! Стой молча. Твоего согласия никто не спрашивает, — прошипел в ответ Император, — Как там говорили пингвины из Мадагаскара? Улыбаемся и машем…

— Тварь бессердечная… — сглотнула я.

— Дома поговорим, — отрезал мой будущий супруг.

Глава 26

Лучшие друзья девушки — это бриллианты!

Меня со всеми почестями привезли во дворец. На душе скребли кошки, а в горле стоял ком. Я не хочу выходить замуж! Я к этому не готова! Тем более, через два дня! Это издевательство какое-то!

«У церкви стояла карета… Там пышная свадьба была… Все гости нарядно одеты… Невеста всех краше была… На ней было белое платье…» — пела моя совесть, так протяжно и грустно, что на душе стало еще гаже. «Да заткнись ты уже!» — вспылила я. Совесть посмотрела на меня и все-таки допела: «венок был приколот из роз… Она на святое распятье… Смотрела сквозь радугу слез». «Я тебя сейчас придушу!» — рявкнула я не нее. «Нашу песню не задушишь, не убьешь! Не убьешь! Не убьешь!» — задорно пропела совесть, и я перестала обращать на нее внимание.

Слуги уже вешали мой портрет в полный рост рядом с портретом Императора, который тоже был как ни странно в полный рост. Так вот, оказывается, какой портрет видел Джио. На мне было розовое платье, горностаевая мантия, корона, а лицо было таким, словно меня только что отфотошопили для глянцевого журнала. Ужас! Бе! Хоть бы меня спросили! Я бы нашла фотографию поприличнее! Портрет был приблизительно метр на два, в золотой раме с вензелями. Несколько раз я, а точнее мое изображение с грохотом упало, нанеся тяжкие телесные повреждения тем, кто командовал «правее-левее, выше-ниже».

«Не стойте и не прыгайте, не пойте, не пляшите, там, где идет строительство или подвешен груз!» — ехидно заметила совесть, с восторгом прислушиваясь к ругани и крикам боли.

— Помнится, я обещал тебя повесить? — спросил Император, испепеляя взглядом слуг, которые никак не справлялись с возложенной на них задачей.

— Убить — обещал, но каким именно способом — не уточнял! — буркнула я, отворачиваясь от этой душераздирающей картины.