Том 9. Драматургия (86) - Алексей Николаевич Толстой

она пела чудно. Ты ишак, ты сейчас сердитый, тебе лучше уйти, ты потом придешь, я тебя завтра угощу.

Алеша (опуская рукава). Это верно, – тут нужно уйти как можно скорее.

Люба (ему вслед). Алеша… я пойду с вами.

Алеша. Нам не по дороге, товарищ. (Ушел.)

Люба опустилась на стул

Рудик. Каков хулиган!

Хинин. Возмутительно, а еще студент.

Рудик. Вот она – современная молодежь.

Марго. Вот так всю жизнь, – начнут, начнут прилично, кончается мордобоем.

Люба (Григорию Захаровичу). Сколько я вам должна?

Рудик (подскакивая). Мы вас просто не отпускаем.

Хинин. Необходимо встряхнуться. Еще бутылку вина.

Люба. Мне грустно. Не сердитесь на меня. Вы такие хорошие. Марго останется. Я пойду. Отпустите меня.

Рудик. В память неизгладимого впечатления этого вечера не откажите мне. (Вынимает из галстука булавку.) Мелочь. Правда, это настоящий жемчуг, но в сравнении с наслаждением, которое вы мне доставили, – это нуль.

Хинин. Как артист, я настаиваю, чтобы вы приняли булавку. Я сам получаю подарки.

Люба (равнодушно). Спасибо. (Вкалывает булавку.)

Рудик. Но это не все. Любовь Алиссандровна, вы должны мне дать какой-то пустячок.

Люба. Пожалуйста. Только у меня ничего нет.

Хинин. Носовой платок, шпильку, тесемочку.

Рудик. Может быть, это глупо, но я суеверен, как все деловые люди. Я хочу иметь кусочек вашего счастья. Дайте мне этот ваш билет. Виноват, виноват… Вы отдали его управдому, я верну этому дураку его стоимость… Правда, смешно, солидный человек и суеверен, как деревенская баба…

Хинин (хлопая его по плечу). Чудак, Рудик.

Рудик. Меня в детстве мамка уронила.

Марго (которая сидела, пригорюнясь). Чтобы не было никакого скандала, – отдайте, чего просят. Я знаю: начнут добром, кончается – полголовы волос нет.

Люба (рассматривая билет). Как странно… все разговоры сегодня непременно оканчиваются этим билетом. Что в нем такого? Серия «А»…

Гр. Зах. (подходя). А номер какой у билета?

Рудик (отталкивает его). Что вам нужно? Что вам нужно?

Гр. Зах. Да ничего не нужно. (Щелкает языком.)

Хинин. Успокойте этого сумасшедшего. Отдайте ему эту цацу.

Люба. Точно он заколдованный.

Рудик. Нельзя же так играть на нервах. Я на колени стану.

Люба. Какие вы странные. Какие вы оба потешные. Конечно, возьмите. (Отдает билет Рудику.)

Рудик (целует билет). Сокровище. (Любе.) Итак, мы с вами поменялись. Вы хорошо запомнили. Булавку на билет. При свидетелях.

Хинин. Я свидетель. (Идет к выходу.)

Рудик. Счетик, Григорий Захарович.

Хинин. Да ну его к черту, – дайте ему рублей пятнадцать.

Рудик (бросает деньги Григорию Захаровичу). Я спешу, счетик просмотрю завтра. (Помахал рукой Любе.) Пока. (Спешит к выходу.)

Марго. Уходят. Не простились. Нахалы.

Хинин. Значит, пополам.

Рудик. Что? Не понимаю… Виноват, позвольте пройти.

Хинин. Виноват. А условие?

Рудик. Ничего не знаю. Виноват. Мне некогда. (Убегает.)

Хинин. Подождите. Виноват. (Убегает.)

Люба. Что это все значит?

Марго. Я побегу за ними. Узнаю. Вы меня подождите. Любовь Александровна, ведь мы ничего им не сказали неприличного… Правда? (Убегает.)

Люба. Что произошло? Как во сне. Все были веселы, ласковы. Вдруг точно подменили людей. Злоба, ненависть, вместо человеческих лиц – собачьи морды.

Гр. Зах. Без ничего никогда не бывает, всегда бывает от чего-нибудь.

Люба. Я чувствую, что-то непоправимое случилось. Будто счастье было у меня в руках, и нет его. Разве я что-нибудь сделала дурное? С каким он презрением: «Нам не по дороге, товарищ». Алеша, Алеша… Не знает, что нам-то по дороге… Я ни в чем не виновата, ни в чем не виновата.

С улицы появляются Шапшнев и Семен.

Шапшнев. Ага… Они здесь.

Семен. Ха-ха, сказал граф Табуреткин, наточив ножик.

Шапшнев (Григорию Захаровичу). Ты куда их спрятал?

Гр. Зах. Адольф Рафаилович и Валентин Аполлонович ушли только что…

Шапшнев (Семену). Врет, конечно.

Семен. Удостоверимся. Я эти кабинетики знаю. (Уходит в кабинеты и через минуту возвращается.)

Шапшнев (Любе). Пьянствуете? По кабинетикам с нетрудовым элементом черт знает чем занимаетесь?

Люба. И этот… не человек… Собачья морда…

Шапшнев. Собачья? Может, хотите сказать, что я сукин сын? Хозяин, дай-ка перо, чернил. Это время прошло, когда мы были сукины дети.

Гр. Зах. Паршивые люди какие пошли. Вот что я тебе скажу… (Подает перо и чернила.) Ужасная сволочь. Я эту девушку не позволю обижать.

Шапшнев. Не обидим.

Семен (появляясь). Шапшнев. Они ушли.

Шапшнев. Ну?

Семен. Значит, ушли с билетом.

Шапшнев. Ну? Что ты?

Гр. Зах. С билетом, с билетом ушли.

Шапшнев. Говорил я – опоздаем… Надо с этой кончать.

Семен. В два счета. (Вынимает из кармана лист.) Образец литературного дарования графа Табуреткина.

Шапшнев (Любе). Про кабинетики, так и быть, не скажу. Вам ничего не будет. Подпишите эту бумагу.

Семен. Читай вслух.

Шапшнев. «Я, нижеподписавшаяся, сим удостоверяю, что мной в уплату личного долга…» Почерк у тебя какой-то, – не разберешь.

Семен. «…дан управдому Шапшневу выигрышный билет за номером пять нулей, единица, серия „А“…»

Люба (тихо). Опять этот билет… С ума сойду.

Гр. Зах. Пять нулей, единица… (Развертывает газету.)

Шапшнев. «…в чем никаких претензий к вышеозначенному управдому предъявлять не стану».

Семен. «А равно как возбуждать судебного преследования…» Коротко и содержательно.

Шапшнев. Подпишите.

Семен. Одну только фамилию. И можете свободно идти домой.

Люба. Домой. (Молча заплакала.) Где мой дом? Его нет больше. Я уеду от вас в Рязань. Там, наверно, не такие злые люди. За то, что я ничего не понимаю, за это нельзя так обижать. Жестоко, жестоко смеяться. (Вытирает глаза, хочет подписать.)

Гр. Зах. (подбегает). Ты с ума сошла! Не подписывай! Ты этот самый билет выменяла на паршивую булавку?

Люба. Этот самый.

Гр. Зах. Твой билет выиграл двадцать пять тысяч!

Шапшнев. Ах… кавказская морда!..

Люба молча всплескивает руками. Пауза.

Люба. Так вот почему… Так вот вы какие!..

Гр. Зах. (гладит ее). Ничего, ничего, душка. Ты молоденькая, переживешь. Хочешь, мы с тобой в Тифлис поедем. Будешь там виноград кушать…

Занавес

Действие четвертое

Белая ночь. Набережная. На реке стоит баржа. Направо – ворота дома. Налево – кирпичные развалины. У ворот сидит Журжина. Около развалин Июдин прогуливает собаку.

Журжина. Последний трамвай прошел. Нет и нет никого. Сказать не могу, как я тревожусь об этой девушке. В милицию заявить, – дворника нет. Который час, Федор Павлович?

Июдин. Четверть второго.

Журжина. Отчего это, Федор Павлович, ночи у нас короткие? – четверть второго, а светло, хоть нитку в ушко вдевай. От каких явлений происходит белая ночь?

Июдин. Север.

Журжина. Скажите, лютый север. Говорят, дров нынче совсем не будет. В прошлом году об эту