Том 9. Драматургия (86) - Алексей Николаевич Толстой

class="p1">Марго. А все кричат – нэпман, нэпман…

Рудик. Любовь Александровна, во мне сейчас говорит больше, чем провинившийся человек… Больше, чем друг… Во мне говорит мужчина, у которого внезапно открылись глаза… Я поднимаю бокал за любовь!

Люба. За любовь!

Хинин. Божжже мой… божжже мой…

Марго (тянется со стаканом). Извиняюсь, ваше здоровье, Адольф Рафаилович.

Рудик. Я пьян без вина.

Хинин (внезапно, швыряя вилку и нож). Что это такое? Это черт знает что такое! Григорий Захарович, объясните мне, что это за мартышкинская мумия у меня на тарелке?

Гр. Зах. Это не мумия, это цыпленок.

Хинин. У него ноги лиловые. Об него собака зубы сломает.

Гр. Зах. (от волнения щелкнул языком). Его нужно долго жевать. Он вкусный цыпленок. Его из Тифлиса привезли. (Ушел, сел на ящик, взял гитару, наигрывает.)

Марго. У моих родственников на Охте – свои куры. Я была у них недавно, и они жалуются, что у кур – чахотка.

Хинин. У кур не бывает чахотки, бывает дифтерит. (Толкает тарелку.) А ну его к черту. Выпьем, Марго.

Марго. Благодарю вас.

Люба. Вы пили за любовь. Разве это не странно? Мне двадцать один год. Я в первый раз пью за любовь. Сегодня счастливый день. Все добрые. Все странные. Точно я чего-то не понимаю. Когда обижают, то это понятно. Правда? А когда все начинают тебя любить, – это непонятно. Должно быть, нужно привыкнуть. Я вам так благодарна, так благодарна всем. Я бы хотела не с вами пить за любовь и не с вами… Не сердитесь на меня… Это так прекрасно – выпить вина за любовь…

Рудик стал целовать ее руку.

Нет. Это не доставляет мне удовольствия.

Рудик. Я начинаю звереть, слушайте.

Люба. Научите меня любви…

Марго (всплеснула руками). Куда она катится?

Хинин. Оставим их вдвоем. Григорий Захарович, сыграйте-ка нам фокстротик.

Григорий Захарович играет. Хинин и Марго идут танцевать.

Рудик. Кроме шуток, вы – опасная девочка.

Люба. Правда? Как я рада. А я всегда думала, что я овца.

Рудик. Вами стоит заняться. (Схватывает ее.) В науке любви первая заповедь – уметь целоваться. Вот так.

Люба (отстраняется). Вы меня не поняли. Целоваться – это просто, тут и знать ничего не нужно. Я вам объясню подробнее. Стойте вот так. Отвернитесь.

Рудик. Ну?

Люба. Предположим, вы мужчина.

Рудик. Без «предположим».

Люба. Вы погружены в размышление. У вас в голове лекции и принципы. В руках – тачка.

Рудик. Что за вздор? Ничего не понимаю!

Люба. И мне хочется, чтобы вы обратили на меня внимание. Ну?

Рудик. Что – ну?

Люба. Я что-то должна сказать… И вы волнуетесь… У вас все книжки выскакивают из головы. Вы просыпаетесь… Ну? Есть такое слово?

Рудик. Я вас понял… (Изображая.) Вы подходите – мелко, мелко, мелко… Коротенькая юбочка, стриженый затылочек, коверкот, шляпочка – фетр. Из-под вот таких ресниц – сладострастный взгляд. Удар на месте. Губы – красным кружочком. «На-рим, на-рам, на-рим, на-рам…» И я уже забыл, что у меня через полчаса срок векселю. Я качусь с вами. Тогда вы останавливаетесь около ювелирного магазина. Вы поправляете чулочек. Что за чудная ножка! Я замер. У меня уже дребезжит в голове. Я готов предложить вам зайти в ювелирный магазин… Ах, я учу вас на свою же голову, Любовь Александровна. Вы так улыбаетесь, так смотрите… Что за зубы… Как бы я вас одел… У вас богатый материал.

Люба. Она сказала только: «На-рим, на-рам…»

Рудик. Дело не в словах, Любовь Александровна. Я хочу вам сделать самое серьезное предложение.

Люба (смеется). Мои дела не так уж плохо обстоят, как вы думаете?

Рудик. Но почему, почему – такая юбочка, такие чулочки… Это грешно. Вы не узнаете себя через неделю. Идемте! (Берет ее для танцев.)

Люба. Я не умею танцевать.

Рудик. Нужно уметь.

Марго (танцуя с Хининым). У них определенно далеко зашло.

Хинин. Рудик – ходок по женской части.

Марго. Знаете, мне жалко ее. Уж чересчур горячая. Пропадет.

Хинин. А к чему тогда и жить, если не пропадать.

Марго. Зачем же всем-то пропадать? Это нехорошо. Она такая приличная, образованная.

Рудик (танцуя). Больше раскачивайтесь.

Люба. Как важно для женщины, когда похвалят, ругать – это плохой способ. Женщин нужно хвалить.

Рудик. Тесней прижимайтесь.

Люба (вдруг освободилась, смущенная, покрасневшая). Не хочу больше. Мне жарко.

Рудик. Действительно, жарко.

Люба (Григорию Захаровичу). Можно гитару?

Гр. Зах. Возьми, возьми, душка.

Хинин (тихо Рудику). Вы совсем размякли… Что вы делаете?

Рудик. Как она разгорячилась. Смотрите на нее.

Хинин. Где же билет?

Рудик. Сейчас будет. Оставьте меня.

Люба (запела под гитару).

Глядишь и не видишь, и встречи не ждешь,

И мимо, веселый, идешь.

Уж лучше из сердца и с глаз бы долой

Тебя, недогадливый мой.

Белая ночь коротка, коротка,

Да не с кем ее коротать.

Пой мне, гитара, о счастье, пока

Заря не устанет пылать.

Что счастье? Его не догнать, не купить,

Когда не дано нам любить.

Так что же ты медлишь, рассвет золотой,

Над жизнью моей молодой.

Белая ночь коротка, коротка,

Да не с кем ее коротать.

Пой мне, гитара, о счастье, пока

Заря не устанет пылать…

Во время пения появляется незамеченным Алеша. Сойдя с лестницы, останавливается, потрясенный. Люба опустила гитару.

Гр. Зах. Ай, ай, ай, будь здорова, милая девушка, хорошо поешь.

Рудик. Что надо.

Хинин. Очень неплохо.

Марго (сквозь слезы). Над жизнью моей молодой.

Алеша. Это вы для них пели?

Люба. Алеша!.. (Стремительно поднимается.)

Алеша. А я-то, осел, думаю, уж не случилось ли с вами несчастье… Разыскал наконец. В кабинетиках. Эх вы… слабенькая… докатились…

Люба (почти задыхаясь). Алеша, милый… Минуточку, минуточку, выслушайте меня.

Алеша. Да тут все яснее ясного. Только ваша поспешность не совсем понятна. И выбор этих физиономий.

Рудик. Ну, ну, ну… Вы тоже – потише.

Хинин. Собственно, на каком основании врываетесь в наше общество?.. Мы и разговаривать с вами не хотим.

Алеша (побагровел, засучивает рукава). Хотите драться?.. Ладно…

Рудик. Пошли прочь отсюда!

Хинин. Да позовите, Григорий Захарович, милицию…

Люба. Не нужно, не нужно, Алеша дорогой, Алеша милый…

Гр. Зах. (становится между Алешей и остальными). Ну, ты ударишь, ну, тебя ударят… Ну, что хорошего?.. Ты думаешь, девушка что-нибудь плохое делала? Она кушала, вино немножко пила, пела чудно… Ай, ай, как