Немецкая машина футбола - Рафаэль Хонигстейн

По иронии, говорит Лам, это стало результатом того, что тренеры меньше нагружали команду физическими упражнениями по сравнению с предыдущими турнирами: «Раньше перед стартом турниров мы выполняли очень жесткие программы по физподготовке, они были эквивалентны предсезонкам на клубном уровне. Они выводили нас на пик формы к групповому этапу, но по мере продвижения по турнирной сетке нам все чаще начинало не хватать запала. В этот раз акценты были смещены в сторону футбола, исключительно физических нагрузок стало сильно меньше. Не было необходимости в том, чтобы так нас готовить, потому что все мы уже находились на определенном уровне готовности. В тот год мы сыграли 50–60 матчей; многие из них в Лиге чемпионов. Если ты после такого не в форме, то в дальнейших тренировках нет смысла».

Заключительная беседа Лёва с командой состояла из коротких, простых посланий игрокам, вспоминает Мертезакер: «Он сказал: «Мы продолжим идти своей дорогой. Мы теперь сильнее. И теперь не поскользнемся. Мы не будем паниковать. Мы продолжим играть спокойно, но с мотивацией и уверенностью в победе». Ничего сложнее этого ты и не усвоишь».

Следующие несколько минут Швайнштайгер пролежал на газоне, получая помощь медиков после серии фолов. Как только он поднялся вновь, рука Агуэро угодила ему прямо под глаз. Кровь полилась по его лицу. На протяжении пары минут можно было наблюдать, как у него подрагивают ноги, пока работники медштаба пытаются остановить кровь и закрыть рану. «Я был так накачан адреналином, что едва ли что-то почувствовал, – сказал полузащитник. – Я даже не был против того, чтобы меня попинали. Я просто хотел избежать серии пенальти любой ценой». Он промахнулся, исполняя удар в финале Лиги чемпионов-2012 между «Баварией» и «Челси», и после этого промаха ощутил «такую пустоту, которую не хотел больше испытывать никогда». Швайнштайгер вернулся, словно залатанный наскоро гладиатор, и как раз в этот момент Паласио схватил Лама на половине поля Германии и потянул назад.

Капитан сборной Германии накоротке отпасовал Швайнштайгеру, который отдал мяч назад Боатенгу. Тот переадресовал мяч Хуммельсу. Кроос опустился глубоко, чтобы получить передачу, развернулся и нашел пасом Шюррле, находившегося неподалеку от бровки примерно в 10 метрах от начала аргентинской половины поля. Первое касание вингера оказывается неудачным; Гаго и Сабалета движутся, чтобы накрыть его, так что он вынужден возвратить мяч Кроосу. Сабалета возвращается на позицию правого защитника. Биглия сосредоточился на Кроосе. Шюррле, оставленный теперь в одиночестве, вновь двигается, чтобы повторно получить пас от Крооса. Впереди никого. И он начинает бежать.

«Незадолго до этого, в перерыве, я разговаривал с Томасом Мюллером, и мы сказали друг другу, что нам нужна парочка индивидуальных действий, пара обводок, чтобы получить шанс против аргентинцев, – объяснял Шюррле в интервью газете FAZ. – Было уже довольно поздно, время истекало, и я запланировал попробовать воплотить пару приемов. А потом получил мяч и моментально попытался ускориться вдоль боковой линии – и надеялся, что в центре кто-нибудь окажется».

Гаго не может за ним угнаться. Маскерано движется наперерез. Шюррле делает вид, что хочет сместиться в центр, но движением плеча вводит защитника в заблуждение и продолжает бежать в сторону углового фланга. «На том фланге было очень плотно, и, по правде говоря, я даже не смотрел, кто там идет в мою сторону. Я просто хотел как-нибудь доставить этот мяч в штрафную». Гётце говорит: «Я вслепую побежал в штрафную, когда увидел, что «Шю» двинулся на мой фланг. Это было проявление интуиции. Я не знал, что он собирается делать. Он мог остановиться и отпасовать назад. И вдруг рядом со мной не оказалось защитника. Это было странно».

Шюррле увлёк за собой Сабалету. Мартин Демичелис, правый центральный защитник, опекал Мюллера. Но Мюллер отошел от ворот. Демичелис следует за ним, а потом не может вернуться на позицию, чтобы помешать Гётце, который совершил простой диагональный забег за спину Сабалете.

Шюррле: «Когда исполняешь такой навес, на повороте, уже не видишь, куда посылаешь мяч. Я увидел его вновь, только когда он упал на грудь Марио – и вокруг него никого не было!» Гётце отвернулся от ворот, чтобы принять навесную передачу, принял мяч на грудь и с лета, на развороте, пробил мимо Ромеро в дальний угол. «Мне открывался отличный вид на заходящий в сетку мяч, – сказал Шюррле. – А потом была волна счастья, не виданная прежде. Марио бежал в мою сторону. Я думаю, что он хотел пробежать чуть дальше, но мы все были так истощены, что хотели просто как-нибудь его остановить».

В Германии мобильный телефон Кристиана Гюттлера, изобретателя, начал раскаляться от потока текстовых сообщений от людей, поздравлявших его. Гётце только что забил гол, который породила его футбольная машина. Контроль, разворот, удар с лета. Бах. Одно быстрое, мгновенное движение. Движение из Footbonaut’а. Гётце соглашается. «Да. Было немного похоже. Но по-настоящему рассмотреть гол я смог только потом, по телевизору, и думал про себя: «Ого, да ты забил левой». В тот момент все было идеально. Было ощущение, что этот гол надолго останется в памяти». Он смущенно смеется, он, 22-летний парень, который в те несколько секунд сделал уже все, что было нужно, но у которого осталось еще 10 лет карьеры впереди. «Verfolgen», глагол, который он использует, лучше всего перевести как «подвергать гонениям». Но также он может означать «преследовать». Бессмертия избежать очень трудно.

Он смущенно смеется, он, 22-летний парень, который в те несколько секунд сделал уже все, что было нужно, но у которого осталось еще 10 лет карьеры впереди.

«Это чистая техника», – написал Мартин Мазур из аргентинского футбольного издания El Gráfico в своем послематчевом отчете, отдавая дань неотвратимой логике, скрывавшейся за этим прекрасным, словно пришедшим из сладкого сна ударом, маленьким чудом футбольного искусства, производство которого заняло десять лет. Шюррле, родившийся в Людвигсхафене, городе на юго-западе страны, вокруг которого нет ни одного клуба Бундеслиги, четыре года тренировался по элитной программе подготовки в двух из 366 региональных центров Немецкого футбольного союза, будучи юношей, после чего «Майнц», которым руководил диссидент Юрген Клопп, подобрал его в 16-летнем возрасте. Гётце присоединился к «Дортмунду» в 9-летнем возрасте и вырос в академии клуба, систематически приучаясь играть на инстинктах и с воображением, присущим тем мифическим «уличным футболистам», о которых всегда так любит пофантазировать старшее поколение в Германии.

Однако игра еще не закончилась. «Тренер сказал: надевай футболку, ты выходишь, – вспоминает Мертезакер. – Парни на скамейке просто обезумели. Они стали орать мне: давай, ты сможешь, ты выбьешь головой все мячи!» Защитник «Арсенала» появился на поле в концовке дополнительного времени, и его единственным касанием мяча был вынос головой после длинного, отчаянного заброса в исполнении аргентинцев. «Я никогда не слышал так много радости и подбадриваний после выигранного единоборства в воздухе», – смеется он. Хедира чувствовал себя оправданным: «Мы смогли бросить в игру Пера Мертезакера, который разрешил две непростые ситуации в защите в конце матча. Этой замены не случилось бы, если бы я вышел на поле».

На бровке стоял замененный Озил и «надеялся, молился», чтобы Риццоли поскорее дал финальный свисток. Итальянец действительно свистнул, но лишь для того, чтобы наградить Аргентину штрафным ударом с перспективной позиции примерно в 25 метрах от ворот Нойера. Швайнштайгер, мучившийся от судорог, остановил Месси в отчаянном броске последней надежды. Шла третья минута добавленного времени, человек против манншафт, дуэль: последний шанс лучшего футболиста мира одолеть лучшую команду Чемпионата мира. «Маракана» устрашающе притихла.

«Пожалуйста, Господи. Он не должен забить», – говорил себе Гётце.

Мертезакер: «Я думал: просто пробей выше ворот. Не надо навеса, просто попытайся пробить в цель и запули мяч в небеса. Это лучшее, что ты можешь сейчас сделать. А потом он ударил выше ворот».

И тогда все было кончено. Обещание было выполнено, а кроме того, была оказана последняя услуга стране-хозяйке, которую избавили от бесчестья, что сулила им победа Аргентины на Чемпионате мира на их собственной земле. «Мы все в слезах обнимали друг друга после финального свистка. Именно тогда я осознал, какой длинный путь мы проделали как команда, чтобы добиться этого успеха», – говорит Бирхофф.

Швайнштайгер, сын владельца магазина спорттоваров из деревушки Обераудорф, у подножия Альп, так хорошо катался на лыжах, что регулярно побеждал в заездах своего друга детства Феликса Нойройтера, серебряного медалиста Чемпионата мира-2013 в слаломных дисциплинах. Тогда мальчишка, которого называли «Швайни», рассматривал перспективу стать профессиональным горнолыжником, но футбол в итоге перевесил. В «Баварии» ему удалось, будучи прыщавым тинейджером, прорваться в первую команду, где играли Штефан Эффенберг и Оливер Кан. Последний сидел рядом с ним в раздевалке, но впервые обмолвился с ним словом только спустя два года. Луи ван Гаал сыграл важную роль в трансформации футболиста, произошедшей в сезоне 2009/10, когда он из универсального атакующего хавбека превратился в плеймейкера, способного дирижировать игрой точностью и скоростью своих передач, – именно это позволило Швайнштайгеру забрать лидерскую мантию у Михаэля Баллака в сборной Германии на Чемпионате мира в ЮАР.