Путь крови - Линкольн Чайлд

кажется, это не самая лучшая идея, – продолжил Колдмун. – Нужно вызвать оперативную группу ФБР, чтобы они упаковали эту крошку и отвезли в Куантико, где ее исследуют в самой современной лаборатории.

Пендергаст приподнял бровь:

– Вы предпочли бы передать прибор в руки нашему дорогому правительству? И уверены, что наши политические лидеры используют его мудро и во благо?

– Ох. – Колдмун на мгновение замолчал. – Об этом я не подумал.

– Мы должны все сделать сами, – сказал Пендергаст и положил ладонь на индикатор. – Я убежден, что это устройство – ключ к тому, кто или что угрожает Саванне. Если мы решили понять, что это такое, и справиться с ним, для начала нам понадобится информация.

И он медленно повернул регулятор дальше.

63

Пендергаст повысил мощность, и как будто кто-то бросил камень в спокойную воду. Зеркально-чистое изображение Таймс-сквер пошло волнами и внезапно исказилось. Вибрация в комнате усилилась, вызвав слегка тошнотворное чувство в животе Колдмуна – что-то странное, ниже предела слышимости, но не ниже способности тела ощущать это.

Портал замерцал, заколыхался, изображения сменялись с почти неуловимой быстротой, невероятно ускоряя время, извивались и перепутывались в постоянно меняющиеся узлы, свертывались и накладывались одно на другое. Колдмун видел множество изображений Таймс-сквер, промелькнувших перед ним в мгновение ока, – но, кроме того, он видел, или, по крайней мере, ему так показалось, бесконечную череду удивительных космических картин: звезды, галактики и туманности, вихрь инопланетных пейзажей и безумные черные дыры.

Пальцы Пендергаста остановили регулятор на второй, и последней отметке. Калейдоскоп видений прекратился, изображение Таймс-сквер замерло, словно вода вернулась в неподвижное состояние. Там все еще была ночь, и все выглядело так же, как и прежде. Но Колдмун сразу заметил время на экране Таймс-билдинг: десять пятнадцать, на час в будущем.

Сам портал тоже выглядел иначе. Радужные края изображения стали теперь четче, и создавалось впечатление, будто смотришь на Таймс-сквер сквозь мерцающий тоннель. И в этом тоннеле едва различались причудливые очертания фантастических порхающих существ. Никуда не исчезавший все это время запах горелой резины усилился, из портала дохнуло потоком теплого, влажного воздуха.

Внезапно из-за края тоннеля вылетела похожая на стрекозу тварь, следом за ней другая. Они приблизились к порталу, замерли и с усилием выбрались из него, словно из кокона.

– Отойдите подальше, пожалуйста, – сказал Пендергаст, предупреждающе подняв руку.

Насекомые влетели в комнату. Точно таких же, только мертвых, Колдмун видел на полу: полупрозрачные крылья и толстое брюхо с пугающим жалом на хвосте. Насекомые по спирали поднялись к оголенной лампочке под потолком и набросились на нее, ударяясь снова и снова, пока не сломали себе крылья и беспомощно не забились на полу. Но через мгновение новые насекомые пробрались через мембрану портала, полетели к лампочке и закружились над ней, то и дело стуча о стекло, а потом сцепились друг с другом.

– Видимо, высокий уровень мощности позволяет этим существам проникать к нам. И вовсе не из знакомой нам вселенной с Таймс-сквер, – сухо заметил Пендергаст и добавил после паузы: – Очевидно, есть и другие вселенные, совершенно не похожие на нашу.

Колдмун смотрел на неистовую схватку насекомых, как они жалят друг друга, падают на пол и бьются в объятиях смерти.

– Только мелкие существа, – тут же отозвалась Констанс. – Фрост объяснила, в чем дело. Параллельные вселенные примыкают одна к другой, как мембраны. Их границы можно разглядеть сквозь тоннель. Фрост называла это многосвязным пространством. Именно оттуда и появляются насекомые.

Пендергаст нахмурился:

– Фрост знала о них?

– Предполагала, – ответила Констанс.

Колдмун заметил, что портал потерял стабильность, то вспыхивая, то угасая. Вонь усилилась, и с той стороны доносился странный скрежет, от которого вставали дыбом волосы на затылке.

– Думаю, мы увидели достаточно, – сказал Пендергаст и подошел к регулятору, чтобы понизить мощность.

– Постойте! – крикнул Колдмун. – Вы видите это?

Он указал на самый большой экран Таймс-билдинг, все еще различимый в неустойчивом свете. На нем вспыхнула надпись: «ЭКСТРЕННЫЕ НОВОСТИ». Потом экран растворился в нечто, похожее на прямую трансляцию с вертолета службы новостей: пылающий город, в ужасе бегущие по улицам люди, лежащие повсюду трупы.

– Это же Саванна! – воскликнул Колдмун. – Боже ты мой, что случилось?

В кадр вплыло кошмарное чудовище: гигантская летучая мышь с раздутым телом и злобной комариной головой, которая вертелась из стороны в сторону. Ее хоботок судорожно втягивался и вытягивался, и с него что-то капало. И тут, как на заказ, по экрану снова побежала строчка новостей: «ЖЕСТОКОЕ НАПАДЕНИЕ В САВАННЕ, ДЖОРДЖИЯ, СОТНИ ПОГИБШИХ, ВОЙСКА ПРИВЕДЕНЫ В ГОТОВНОСТЬ…»

64

Как только на экране Таймс-сквер замелькала лента новостей, а внимание Пендергаста и Колдмуна привлекла развернувшаяся на нем картина бедствия, Констанс выскочила из комнаты через секретный ход в шкафу и очутилась в подвале. В каком-то откровении она заглянула дальше того несчастья, что постигло – может постигнуть – Саванну.

Констанс поднялась по лестнице в вестибюль, а затем еще выше на три пролета. Быстро прошла по коридору к двери, ведущей в комнаты Фрост. Дверь на этот раз оказалась заперта. Достав шпильку из кармана платья, Констанс вскрыла замок и взбежала по лестнице. Дверь на верхней площадке тоже была закрыта на замок. Констанс подергала ручку, а затем с внезапным приливом ярости пнула дверь ногой – раз, другой, пока она не распахнулась настежь, громко ударившись о дверной косяк.

В комнате Фрост было еще темнее, чем обычно, ее освещали только лампы от Тиффани. Поднятые жалюзи на французских дверях у дальней стены открывали вид на балкон и крышу над ним. Ширма была отодвинута, позволяя любоваться захватывающей панорамой Саванны. Лунный свет, то и дело скрываясь за несущимися по небу облаками, отбрасывал пятна теней на книжные шкафы, скульптуры и мебель.

Констанс торопливо огляделась. Едва различимая в темноте, Фрост сидела на том же диване, что и в прежние встречи. Трость с перламутровой рукоятью лежала рядом с ней. Она была в элегантном пеньюаре-кимоно из алого шелка и белой шелковой блузке под ним. На чайном столике стояли бутылка вина и наполненный до половины бокал.

Книга, с которой Фрост, видимо, никогда не расставалась, лежала у нее на коленях, и она что-то записывала на полях. Потом отложила книгу и ручку в сторону и сказала:

– Это было грубо. Но по крайней мере, вы избавили меня от необходимости открывать дверь. Боюсь, что это старое тело сегодня капризничает больше, чем обычно.

Она произнесла фразу привычным насмешливым тоном, однако Констанс уловила в голосе пожилой дамы дрожь, какой-то скрытый страх. Тяжело дыша, Констанс подошла ближе.

– Выпейте со мной «Джакомо Контерно». После вашего последнего