Зеркало мира (СИ) - Александр Анфилатов

Леон, в сверкающих полированной бронзой доспехах и шлеме, восседал на хумме по кличке «Волк» — о чем объявлено народу. Хумма — худощавый, с седеющей короткой шерстью, даже на вид был опытным воином, спокойным, уверенным в себе. Леон вооружён обычным для всадника копьём примерно десяти футов длины и мечём-спатой. Сбруя хуммы тяжёлая и грамоздская не предоставляла защиты животному.

Ярослав выехал из скрывающего его шатра на пару минут позже Леона, когда начали стихать рукоплескания и громкие возгласы в адрес известного воина. Вооружён как в битве на побережье, то есть поверх попоны Казбек защищён броней из крупных чешуек, называемой землянами катафрактой. Сам облачён в полный пластинчатый доспех и шлем–армэ. Из вооружения двуручный меч–бранк и сарисса, изготовленная Ярославом накануне, специально для этого боя. Копьё представляло собой тонкую прочную жердь семиметровой длины с тяжёлым бронзовым подюком и тонким острым наконечником.

Противники тихим шагом вышли на линии, и со стороны Тимонома последовала команда начать бой.

Видя перед собой амрита, а не человека Леон рожком ударил Волка по короткому хоботу, приказывая дать голос и испугать коня. Местные породы лошадей как огня боялись хумм. Волк взревел злобно и протяжно.

Ярослав натянул удила, не позволяя Казбеку проявлять себя и выходить из повиновения. Конь всхрапнул и промолчал, продолжая усиленно бить копытом землю. Опустил голову, злобно выгнул шею, предчувствуя близость боя и смерти. Он понимал, сейчас не ученья и всё происходит всерьёз.

Всадники послали своих животных вперёд почти одновременно. Хумма издал звук похожий на клёкот и быстро с шага перешёл на бег, вытянув вперёд голову и ощерив все свои четыре бивня. Казбек без разгона тремя тяжёлыми прыжками перешёл в галоп, сразу целя пройти мимо хумма. Конь так и забирал вправо во время скачки, стремясь избежать ощутимого удара бивнями в бок и давая Ярославу свободу действий для нанесения решительного удара. Он прекрасно понимал кто в их паре боец а кто транспорт.

Леон подгонял Волка ударами рожна в левой руке по крупу, в правой высоко над головой воздел копьё, чтобы как только конь со всадником будут в зоне досягаемости поразить врага.

Кроме тяжёлого рыцарского доспеха Ярослав прикрывал себя и Казбека большим щитом, по размеру сравнимый с павезой и по мысли предназначенный не столько прикрыть от копья Леона, сколько от бивней Волка. Сарису он держал не так, как держит её всадник, то есть как пику — кистью, а по рыцарски, зажав подмышкой. Он устремил острие сарисы на левую сторону от шеи коня, рядом со щитом и целил в грудь бегущему на встречу хумме.

Пробежать семьдесят метров разделяющих противников составило секунды и хумма даже не заметил тонкого острия направленного в его могучую грудь. Зверь стремился ударить коня и просто не замечал каких–то там палочек. В отличии от Волка, Леон ясно понимал опасность, но сделать ничего не мог. Он не знал как следует поступить в этом случае, копьё его намного короче и не мог достать врага раньше, чем тот поразит хумма. Оставалось уповать — враг промажет или рана не окажется серьёзной.

Последнее Ярославом чётко сознавалось, и он строго вёл острие в грудь хумме, наклонив сарису ниже к земле, точно на уровне сердца зверя. Он был даже готов выдержать последующий удар бивней в бок Казбеку, если прицел останется верен. Так всё и произошло.

Тонкая игла сарисы прошила тело Волка, а Казбек не успел увернуться от бивней опытного в боях зверя. Удар оказался настолько силён, что мог бы свалить с ног любого коня, но учения не прошли даром, в последнее мгновение Казбек успел увернуться и удар пришёлся не в бок и ноги всадника, а в защищённый броней круп. От удара Казбека сшибло в сторону, он потерял равновесие и почти рухнул на землю, но в какой–то момент выровнял падение и одним тяжёлым надрывным прыжком ушёл в сторону от падающего без чувств Волка, пронзённого сарисой в самое сердце. Как на учениях Казбек широким галопом бросился прочь и обратил внимание на поверженного врага только, когда его заставил остановиться Ярослав.

Волк лежал без движения посреди ристалища, уткнув морду в землю и оставив на ней след мощных бивней. Так в мгновение погиб могучий и сильный хумма. Народ, заполняющий поле вокруг площадки, будто оцепенел, никто не мог поверить увиденному, как всадник расправился с хумма с такой беззаботной скоростью. Схватки хумм не длинны, не более двух–трёх минут, но это выходило за любые рамки. Даже Тимоном Ахав вскочил на ноги и на секунду остолбенел, вглядываясь в тело поверженного животного. Всадник барахтался, делая попытки покинуть прижавшее его седло.

Леон быстро справился с неожиданной трагедией, выбрался из под крестовины луки седла и с обнажённым мечом ожидал развязки поединка. Он ясно сознавал — шансы ещё не потеряны, тело Волка послужит защитой–преградой, и всадник не сможет так просто растоптать его. Леон подобрал оставленное в момент падения копьё и теперь готов биться пешим. У него просто не было другого выбора, как с помощью копья остановить врага.

Ярослав потерял сарису сразу в момент удара. Теперь в его руках оставался обломок метра два длиной, и он мог воспользоваться им, благо, что подток[19] остёр не хуже наконечника. Он приметил желание Леона продолжить бой пешим и, прикрываясь телом Волка не дать себя атаковать сходу. Действительно, хумма достаточно массивен и, если они с Казбеком попытаются перемахнуть через него, то будут уязвимы для копья Леона. Кружить тоже можно долго, но главное за боем наблюдает толпа, и её сочувствие сразу обратится к Леону, чего Ярослав допускать не хотел. Оставалось принять пеший бой.

Ярослав покинул седло, отбросив в сторону обломок сарисы, щит и вынув бранк[20] — наступал без тени колебаний решительным шагом.

Если сравнивать личную защиту поединщиков, то можно заметить — всадники хумм имеют доспех по прочности не уступающий броне Ярослава. Прочный, остроконечный шлем с чешуйчатой бармицей, оставлял не защищённым только лицо, а доспех, состоящий из плотной тканевой основы, с нашитыми стальными чешуйками, спускался до середины голени. Надёжная защита придавала Леону уверенности в силах и, не будучи пешим воином, возможность противостоять такому человеку как его враг. По местным традициям, считающимся амритом, то есть не человеком, а механическим устройством — машиной или големом. Вступая в пеший бой и не прося пощады, Леон смело рассчитывал на свои силы и, если не победить, то дорого отдать жизнь.

Первый выпад произвёл Леон, копьём в бедро противника, целя между пластин. Ярослав не стал уворачиваться или отбивать, острие, скользнув по броне остановилось и он немедленно перехватил его рукой, молниеносно перерубив древко пополам.