ВОИН ЛЕМУРИИ - Лин Картер

Шанготу показалось, что изменился даже цвет земли, и изменился неестественно. То тут, то там среди высоких степных трав появились невысокие скалы. Трава стала какой-то больной, мягкой и бесцветной. Ясное голубое небо словно бы затянули серые волны тумана, хотя никаких облаков по-прежнему не было видно. Кочевнику показалось, что над ними натянули тонкую густую паутину.

Поднявшись на гребень невысокого холма, путники увидели высокую черную башню.

Она напоминала сталагмит из какой-нибудь мрачной пещеры. Башня казалась созданием природы, а не рук человека. Ее очертания выглядели естественными, несмотря на неправильную форму. Острое зрение Шангота не смогло различить отдельных камней кладки, из которых сложили бы этот каменный шип — отвесный и гладкий, как стекло, уродливый и безобразный, словно порождение фантазии безумца.

Тогда Шангот окончательно поверил, что его сбило с правильного направления подлое колдовство… Он не нуждался больше ни в каких доказательствах. Одного вида жуткого строения вполне хватило.

Высоко на гладкой и широкой крыше черной башни стоял островерхий шатер, а над ним пылал огромный кристалл, испускавший зеленый огонь. Он горел словно некий гигантский глаз. Всем своим телом кочевник чувствовал пристальный взгляд какого-то злобного и скрытого разума. Кочевник не мог оторвать глаз от пылающего камня, венчающего башню, не замечая Соомию, которая схватила его за руку и заговорила с ним.

Шангот почувствовал, как, вопреки его воле, ноги сами зашагали вниз по пологому склону к песчаной дорожке, что вела к волшебной башне. Соомия кричала вслед синекожему воину, прося остановиться… но он не слышал ее. Наконец магия этого места коснулась и королевы. В какой-то миг Шангот смутно осознал, что саркайя тоже двинулась в сторону черной башни.

Словно два лунатика, попавших в один и тот же гипнотический сон, синекожий великан и юная королева вошли в тень башни, и тьма поглотила их…

Глава 10

РОЗЫ СМЕРТИ

На зампе огромном вслед за судьбой

По диким просторам мчался герой —

Принцесса, надежды и страха полна,

В Зааре ужасном в руках колдуна

Вот уже не один час огромный замп скакал на юго-восток через бескрайние степи. Зверя, казалось, больше не беспокоил странный всадник на его спине. Но, впрочем, мозг у зампов маленький — странный контраст в сравнении с их огромной силой и выносливостью. Однако именно поэтому зампы легко приручались и использовались лемурийцами как вьючные животные. Потомки жителей Лемурии точно так же станут использовать яков, быков и слонов. Наверное, замп уже настолько привык к Тонгору, что теперь вес всадника казался ему вполне естественным!

В любом случае, молодой замп слушался приказов Тонгора и быстро нес его по степи. От убаюкивающего ритма скачки усталый северянин задремал прямо в роговом седле на шее чудовища.

Тонгор так никогда и не узнал, сколько же времени он проспал. Проснулся он неожиданно, инстинктивно ощутив близкую опасность. Потом он понял, в чем дело. Его разбудил запах дыма! Натянув поводья, валькар перевел зампа на шаг, высматривая вокруг какие-нибудь признаки обитания людей. Вскоре он увидел впереди небольшой лагерь.

Северянин осторожно подобрался к нему. Раньше он никогда не бывал в этих землях, и любые встреченные им люди могли оказаться как друзьями, так и врагами. Лучше сначала все разузнать, чем потом убиваться, сожалея о своей неосмотрительности.

В лагере находилось пять человек. Один лежал связанный, а другие пытали его. Тонгор с одного взгляда узнал рохалов, так как ему уже доводилось видеть синекожих великанов востока. В Турдисе, где он некогда служил наемником в легионах Фала Турида, безумного сарка, рохалов использовали как рабов, хотя синекожие кочевники редко встречались в городах Запада.

Губы Тонгора крепко сжались. Трое воинов и еще один человек, судя по одежде, какой-то жрец или колдун, мучили беспомощного связанного человека, тыкая в него горящей веткой. Лицо северянина исказилось от отвращения. Он, как и подобало варвару, стоически воспринимал боль и смерть как естественные условия жизни и придерживался простого кодекса дикаря, требовавшего для врага быстрой смерти. Нездоровые удовольствия от пыток шли вразрез с грубым рыцарством Тонгора.

К тому же связанный пленник казался значительно старше своих мучителей. Тонгор не мог не восхищаться тем, с каким величественным и непоколебимым достоинством этот старик сносил муки. С его твердо сжатых губ не сорвалось ни единого стона. Он не бредил и не молил о пощаде, а терпел страшную боль, с презрением взирая на своих мучителей. У Тонгора вскипела кровь. Рука его так стиснула эфес меча, что побелели костяшки пальцев. Он не смог больше вынести этого зрелища, равно как не мог и просто убраться восвояси.

Тонгор погнал зампа вперед. Выхватив из-за пояса кинжал, он метнул его решительно и точно — тот полетел в цель, пришпилив руку шамана к горящему орудию пыток.

Джомдат из племени джегга не потерял сознания от боли, опаляющей разум, и не дрогнул, когда его кожи коснулись раскаленные угли, настолько он владел собой. Но сквозь застлавший ему глаза красный туман он почувствовал, как на сердце легла черная рука отчаяния. Если его сын, Шангот, не придет на помощь, то его, Джомдата, ожидают долгие часы нескончаемых мук, а потом смерть. Разве кто-нибудь в землях рохалов, там, где все воюют друг с другом, поможет ему?

Вождь смотрел в оскалившееся лицо шамана, когда пылающая ветвь снова приблизилась к его груди… а потом началась фантастическая цепь невероятных событий.

Когда шаман протянул вперед свой факел, то завопил сам! Завопил и, удивленно выпучив глаза, уставился на свою правую руку! Неожиданно, словно по волшебству, непонятно откуда вылетевший кинжал проткнул руку шамана, пришпилив его похожую на когтистую лапу кисть к горящей ветке. Уставившись на шамана, Джомдат увидел, как тот дернулся от сильной боли. На руке Тэнгри заблестел кровавый ручеек, а губы его посерели от боли, которую он умел с таким удовольствием причинять другим, но не умел терпеть сам. Охнув, колдун лихорадочно вцепился неповрежденной рукой в рукоять кинжала, пытаясь вырвать его из окровавленной ладони.

— Да помогите же, дураки… Мне больно! — корчась, простонал он. Его подручные, пораженные и застывшие от изумления, очнулись и бросились помогать шаману. И тут в них врезался живой таран.

Сотрясая землю громовыми ударами копыт, из пустоты возник гигантский замп. Один из синекожих воинов обернулся, сжав меч в руке. Замп проткнул его могучим рогом и, мотнув головой, отшвырнул тело далеко в сторону. Потом чудовище развернулось и растоптало другого кочевника, превратив его в кровавые ошметья.

А потом замп неожиданно замер. С его загривка спрыгнул невероятный наездник — превосходно сложенный воин с бронзовой кожей, цвет которой подчеркивали черные наплечные ремни и большой малиновый плащ, развевавшийся за спиной, словно фантастические крылья. В мускулистой руке этот таинственный воин сжимал большой сверкающий меч. Соскочив со спины зампа, воин рванулся к колдуну.

Шаман вскинул длинный посох, увенчанный светящимся зеленым камнем, который сразил Джомдата. Теперь таинственный самоцвет угрожал валькару Тонгору, так как это, конечно же, был он. Но в этот раз волшебный жезл не помог шаману. Северянин ударил первым, перерубив посох колдуна. Волшебный камень упал в пыль.

Взвыв от ужаса, Тэнгри отскочил в сторону, стараясь увернуться от сверкающего клинка, и, переваливаясь, побежал к своей колеснице, оставленной в полусотне шагов от места пыток, на другом конце лагеря старого вождя. Уцелевший подручный шамана, тот, которому Джомдат из племени джегга сломал руку, удрал вслед за своим повелителем. Тонгор посмотрел на убегавших, пожал плечами и принялся развязывать старика.

Кинжал Тонгора так и остался в покалеченной руке Тэнгри, поэтому северянин перерезал путы острием своего огромного меча. Он помог кочевнику подняться и провел его в тень палатки. Там и оставил он вождя, а сам отправился на поиски воды и перевязочного материала. Все необходимое он обнаружил в палатке. Склонившись над вождем, Тонгор с нежностью женщины промыл его раны и, достав из сумки на поясе пузырек с едкой целебной мазью, обработал ожоги и порезы, а потом перевязал их.

Все это было проделано молча. Но когда Тонгор закончил, Джомдат поблагодарил его.

— Беларба, друг! — с достоинством склонил голову вождь. — Не знаю, ни кто ты, ни откуда взялся, но благодарю богов за то, что ты оказался достаточно близко и не оставил меня в моих страданиях. Я — Джомдат, некогда вождь кочевников джегга. Мне суждено было или жить, или умереть — все по воле небес. И теперь все, что есть у меня, — твое. В палатке ты найдешь меха с вином…