За храбрость! - Андрей Владимирович Булычев

Начало войны с Турцией заставило русское командование заключить зимой 1806–1807 годов Узун-Килисское перемирие с персами. Положение русских в Закавказье было в данный момент весьма сложным, Османская империя сосредотачивала на границе значительные силы, а Гудович имел при себе всего лишь одну двадцатую дивизию, рассредоточенную по всему обширному краю. Россия сейчас готовилась к большой войне в Европе и не могла послать ему в помощь ни одного полка.

Первый выстрел в Закавказье сделали турки. Они совершили ночное нападение большими силами на русский форт Редут-Кале в Мингрелии, но были при этом разбиты и бежали в Поти.

Генерал Несветаев, стоявший со своими войсками в Бамбакской провинции, получил приказ начать действия против турецкой группировки у Карса. Шестнадцатого марта 1807 года он перешёл реку Арпачай у Гюмри и вступил в пределы Османской империи, где в этот же день разгромил наголову тысячный отряд Кара-бека, взяв штурмом селение Баш-Шурагель. Потери русских составили 44 человека ранеными и убитыми. Неприятель же потерял только лишь убитыми триста человек, четыре сотни его воинов попало в плен. Русские войска подступили к мощной турецкой крепости Карс, обороняемой большим гарнизоном, и начали решительный штурм, однако, получив приказ графа Гудовича «не предпринимать экспедицию на Карсскую крепость», были вынуждены его прекратить и отступить в сторону Гюмри.

Дабы помочь войскам Несветаева, граф Гудович, осознавая затруднительное положение его отряда, решил сам вторгнуться на территорию Османской империи в направлении Ахалкалакской крепости и попытаться её взять. Подойдя к ней шестого мая и не получив ответа коменданта на двукратное обращение сдаться, главнокомандующий отдал приказ начать бомбардировку стен. Крепость, имевшую более 50 орудий, защищали две тысячи отборной пехоты, внутри неё, обнесённой высокой и толстой стеной и прикрытой рекой Ганзой, находилась мощная цитадель с четырьмя башнями. Двухдневный артиллерийский обстрел не причинил Ахалкалаку никакого вреда, и граф решил идти на штурм. Три колонны начали его среди ночи девятого мая. Лестницы оказались коротки, и, как бы их ни переставляли в разных местах под шквальным огнём, нигде они не доставали до верхнего края стен. Тем не менее колонна генерала Портнягина смогла забраться наверх и, захватив одну из башен, прорвалась в город. Тщетно призывали прорвавшиеся на помощь. Гудович так и не рискнул поддержать их атаку резервами. Все силы турок, снятые с других участков, были сосредоточены теперь против солдат Портнягина. Под давлением неприятеля они отступили обратно к стене и забаррикадировались в башне, которую турки подорвали.

Гудович, потеряв треть своих солдат и офицеров, отдал приказ на общий отход. Семь сотен турецких всадников попробовали было преследовать отступавших, но были отогнаны русскими драгунами и казаками. Простояв в лагере три дня, павший духом командующий отправил приказ генералу Несветаеву отойти от Карса на свою границу, а Рыкгофу снять осаду Поти и отступить в Имеретию.

Воспользовавшись паузой, турки перегруппировались, и на Несветаева с его трёхтысячным отрядом двинулась огромная анатолийская армия эрзерумского сераскира Юсуф-паши. Её командующий написал «горскому генералу» небывало дерзкое по меркам девятнадцатого века письмо. Привожу его дословно, чтобы вы тоже оценили весьма занимательный стиль изложения: «Ныне наряжается против вас достаточный отряд войска храброго, как соколы, и вслед за ним также отправлено многочисленное войско карсского вали Мамед-паши, состоящее из молодцев львообразных, а через несколько дней я и сам выступлю с многочисленной армией, волнующейся, как море, и отличающейся мужеством. А потому я вас пробуждаю от сна и объявляю вам, генералу Несветаеву, расположенному с русским отрядом в верхней Шурагели, если вы на поприще жизни желаете ещё несколько времени зёрнышки спокойствия и спасти от пролития крови бедных и несчастных ваших солдат, то поспешите сдать ваши пушки и снаряды. Сами же со всем войском прибегните под покровительство Мамед-паши… Вы, будучи извещены мною обо всём этом, прежде чем сами и находящиеся при вас войска с офицерами, майорами и семействами сделаетесь пленными в руках мусульманских храбрецов и львов, подобно тому, как ваши собратья сделались пленными на той стороне у французов, должны пожелать себе счастья и уйти в своё отечество, сдав все пушки, ружья, снаряды вышеназванному Мамед-паше».

Это послание весьма развлекло отважного генерала, тем не менее он не мог не осознавать всей затруднительности своего положения. Его четырём неполным батальонам в скором времени предстояло встретиться с более чем двадцатитысячной армией сераскира. Подмоги ждать было неоткуда, основные русские силы были очень далеко за горными перевалами. Желая занять более удобное положение, отряд Небольсина отошёл к Гюмри, где на него и обрушились турки. Восемнадцать дней с девятнадцатого мая по пятое июня следовали беспрерывные атаки. Трёхтысячное русское войско, израсходовав все боеприпасы, отбивалось уже одними лишь только штыками. На выручку к нему поспешил с основными силами граф Гудович. И восемнадцатого июня на реке Арпачай состоялась битва двадцати тысяч турок против шести тысяч русских воинов, закончившаяся полным разгромом армии Юсуф-паши.

За победу в этом сражении граф Гудович Иван Васильевич был удостоен высшего воинского чина Российской империи – генерал-фельдмаршала. Были награждены орденами и медалями отличившиеся офицеры и солдаты.

После сражения под прусским Фридландом, произошедшего по времени рядом с Арпачайским, получили свои знаки отличия ордена Святого Георгия, введённого Высочайшим Манифестом тринадцатого февраля 1807 года, и первые нижние чины как в Западной армии, так и в Закавказье.

Победа отряда Гудовича над турками имела огромную важность, так как её следствием было ещё и то, что персидские войска, шедшие на соединение к Юсуф-паше, немедленно отступили в свои пределы и объединённое вторжение двух враждебных держав в Грузию было предотвращено. Казалось бы, представляется особо благоприятный случай добить закавказские войска турок и овладеть Карсской и Ахалкалакской крепостями с занятием их, а также соседних пашалыков. Но Гудович создал себе призрак опасности в лице персов и несколько месяцев оставался в полном бездействии на реке Арпачай. В конце июля им было получено известие о заключении Тильзитского мирного трактата с Наполеоном и о начавшихся переговорах с турками. Граф воспользовался этими обстоятельствами для того, чтобы войти в личное соглашение с Юсуф-пашой о перемирии на Закавказском театре военных действий, которое и было заключено второго сентября 1807 года. Это перемирие стоило Юсуф-паше головы, а вот Гудовичу дало возможность расположить свои войска на зимние квартиры.

Перемирие с персами было зыбким. Обе стороны не могли достигнуть серьёзных договорённостей по территориям к северу от Аракса и Куры. Удивительно, но держава каджаров дважды в течение 1807–1808 годов умудрилась вступить в антирусский союз с враждебными друг другу западными странами. Первый раз четвёртого мая 1807