Летние секреты - Барбара Фритти

— Это для меня самый лучший вариант, — настаивал Марк. — Мир велик. Мы не могли найти тебя шесть лет. Я полагаю, что довольно скоро биологическая мать Амелии сдастся и оставит поиски.

— Это страшная жизнь, Марк. Я не хочу такой жизни ни для тебя, ни для Амелии.

— Это лучше, чем отдать ее, — возразил Марк. — Она моя жизнь. Она все, что у меня осталось.

— Но ты же не хочешь испортить ей жизнь?

— Я не испорчу, я пытаюсь спасти нас обоих.

— Ты говоришь точно, как папа когда-то.

Сколько раз отец повторял, что он спасает его, Тайлера. Избавляет от боли — жить в доме, где ты никому не нужен. Но его отец пытался спасти себя, а не своего ребенка. Точно так же Марк поступает сейчас.

— Никогда не сравнивай меня с ним. — В голосе Марка звучал холод. — Я сделаю это с твоей помощью или обойдусь без нее. Я думал, ты можешь найти выход, но, очевидно, ошибался. Я устроюсь по-другому.

— Ничего не предпринимай, — потребовал Тайлер, зная, что он в ловушке. Он не мог позволить Марку уехать. Он не хотел снова потерять связь со своим братом. — Дай мне еще немного времени. Я выясню, кто она, до субботы. И тогда мы примем решение.

Брат долго молчал.

— Я подумаю, Тайлер. Но можешь не сомневаться — я сделаю все, чтобы не расставаться с Амелией. Если они подберутся слишком близко, я уеду.

17

Кейт обдумывала, что делать дальше. Разрываясь между гневом на отца, поставившего в гонке на их портрет, и заботой о Кэролайн, она не знала, куда пойти. В конце концов, решила найти отца. Лучше перехватить Дункана прежде, чем он отправится на тренировку перед гонкой или напьется, тогда говорить с ним нет никакого смысла. Она не могла позволить ему сделать такую ставку. Это единственный портрет, где ее мать и сестры вместе. И она не могла позволить Кей Си выиграть его и повесить на стену, словно они его семья. Он просто больной.

Когда Кейт подошла к месту стоянки отцовской лодки на другой стороне причала, она обнаружила его на палубе. Он разговаривал с Риком Бердсли, человеком, нанявшим его шкипером на «Саммер Сиз» для субботней гонки. За эти годы она встречала Рика несколько раз. Ему слегка за пятьдесят, он моложе ее отца, но достаточно близок по возрасту, чтобы помнить Дункана МакКенна в его лучшие дни. Должно быть, это подтолкнуло Рика к решению дать Дункану еще один старт к гоночной славе.

Она остановилась, наблюдая за мужчинами. Ее отец был в кепке и ярко-оранжевой рубашке. Он всегда утверждал, что в этой рубашке ему везет, что она напоминает ему цвет волос ее матери. Кейт отметила, что отец оживленно разговаривает, размахивая руками, подчеркивая жестами каждое слово, которое казалось ему особенно важным. Она давно не видела его столь энергичными и бодрым.

Неужели она заблуждалась? Было ли участие в гонках именно тем, без чего он не мог жить? Было ли это то, что необходимо им всем?

— Кэти, — окликнул дочь Дункан, увидев ее. — Поднимайся. Поздоровайся с Риком.

Она поднялась на борт.

— Доброе утро.

— Приятно видеть вас снова, Кейт. Не могу удержаться, чтобы не показать вам мою лодку, — сказал Рик.

— Тренировочный заплыв, ты помнишь, — быстро сказал Дункан, призывно взглянув на нее.

Кейт разрывалась между верностью семье и честностью по отношению к себе. Как обычно, это невозможно было совместить.

— Конечно, — кивнула она, надеясь, что этот нейтральный ответ удовлетворит обоих мужчин.

— Тогда скоро увидимся, — пообещал Рик. — Запомни, что мы обсуждали, — добавил он, повернувшись к Дункану. — Я хотел бы, чтобы Кэролайн и Эшли тоже были на борту.

Дункан кивнул. Кейт стояла неподвижно и молча, пока Рик не вышел из лодки.

— Он думает, я буду участвовать в гонке с тобой. Он думает, что мы все будем, — медленно сказала Кейт, понимая, что ее отец ввел Рика в заблуждение.

— Это возможно.

— Это невозможно.

— Кэти, я хочу, чтобы ты была со мной. Ты моя дочь. Это семейное дело. Это не просто гонка ради гонки, мы должны забрать то, что принадлежит нам. Ты поможешь мне.

Чувство вины скрутило все внутри. Отец всегда знал, на какую кнопку нажать и заставить ее согласиться.

— Что ты пообещал Рику? — спросила она, стараясь не поддаваться чувству долга, семейной солидарности. Кто-то должен принимать жесткие решения. Кто-то должен мыслить логично, действовать практично и оставаться бесстрастным. И этот кто-то всегда она. Она устала постоянно пытаться держать вожжи в руках, но если не она, кто станет править семейной колесницей?

— Я сказал ему, что я соберу надежный экипаж, что победа будет наша и что мои дочери всегда меня поддерживают.

— Ты не всегда заслуживаешь нашей поддержки, — возразила Кейт.

— Мы все совершаем ошибки. Но мы не отворачиваемся друг от друга. И к тому же на карту поставлено слишком много.

— Я точно знаю, что поставлено на карту, — кивнула Кейт. — Я видела Кей Си несколько минут назад. Он сказал мне, ты поставил на кон наш семейный портрет. Это не может быть правдой. Ты знаешь, как много значит этот портрет для нас.

Дункан пожал плечами.

— Не усложняй. Я не собираюсь проигрывать.

— Ты всегда так говоришь.

— И я еще не проиграл, как Кей Си, — привел Дункан очередной аргумент в свое оправдание.

Это правда. Но оба знали, что есть вещи, о которых они умалчивают.

— А если это случится в первый раз? Как ты мог принять предложение Кей Си поставить на портрет, который он хочет повесить у себя, будто мы его семья?

— Это то, что он хотел поставить против «Мун Дансер». У меня не было выбора.

— У тебя было много вариантов, в том числе не делать ставку вовсе, — сердито возразила Кейт.

— Он не победит меня, Кэти. Тебе не о чем беспокоиться.

— В любом случае я не отдам портрет. Он мой. — Портрет висел на ее стене последние восемь лет, а до этого — в главной каюте «Мун Дансер». Он прошел с ними вокруг света и был одной из немногих вещей, которые они забрали с яхты перед ее продажей.

— Тогда пойдем со мной, Кэти. Ты всегда была лучшей из девочек. Если ты пойдешь, мы точно не проиграем. — Голос Дункана с каждым словом набирал силу, страстное желание добиться своего читалась в его глазах. — Разве ты не хочешь почувствовать, как раздувает волосы ветер, как толкает в спину, гонит тебя к финишу? Ты не хочешь услышать стук своего сердца? Разве ты не хочешь чувствовать себя живой?

Он говорил как наркоман, которому необходим адреналин в крови. Отец настолько был одержим мечтой и был так убедителен в своих словах, что Кейт поймала себя на том, что почти слышит гул ветра, ощущает соленые брызги воды на лице. Она видела конкурентов — они впереди, позади, рядом. Они мчались на финишной прямой, готовые победить, неважно, чего это стоило. Ее потрясло, как легко вернулась к ней жажда победы, словно, скрытая от глаз, дожидалась своего времени, и теперь она, Кейт, не могла больше удержать ее.