Летние секреты - Барбара Фритти

— Ты ждешь меня, Кейт?

— Нет, просто Кей Си остановился поговорить со мной, — объяснила она, пользуясь его присутствием. От него сейчас есть даже какая-то польза.

— Я иду домой, — пробормотала Кэролайн. — Не ходи за мной. Я не в настроении видеть тебя или выслушивать твои нотации.

Кейт не стала возражать, поскольку было совершенно очевидно, что говорить с ней здесь и сейчас не стоило. По крайней мере, Кэролайн ушла одна. Это уже что-то. Она повернулась к Кей Си.

— Ты никогда не получишь мой портрет.

— Кто меня остановит?

Кейт хотела бы стереть насмешливую улыбку с его лица и сказать, что остановит она. Но не могла. Ее слова означали бы согласие участвовать с отцом в гонке. Снова. Как она могла это сделать?

— Никто не остановит меня, Кэти. Ты оставила отца на этот раз. И мы оба знаем, что он не может выиграть без тебя. И никогда не мог.

Тайлер отвернулся от экрана телевизора в гостиничном номере и понял, что не может больше откладывать звонок брату ни на одну минуту. Он должен был позвонить вчера, но чувствовал себя настолько противоречиво после вечера с Кейт, что у него духу не хватило говорить с Марком. Он чувствовал себя так, словно его тянули в двух противоположных направлениях, ему казалось, что он предал их обоих. В этой ситуации невозможен выигрыш для обеих сторон. В конце концов, кому-то придется пережить боль.

Взяв сотовый телефон, он набрал номер Марка и ждал.

— Алло? — отозвался детский голос.

— Привет, дорогая. Это дядя Тай.

— Привет, дядя Тай.

— Как ты, милая?

— Я в порядке. Папе нужна была вода, и я налила ему в стакан. Я даже положила лед.

— Ты хорошая помощница. Но я думал, это работа Шелли.

— Она вышла ненадолго. Она еще не вернулась.

— Не вернулась? — переспросил Тайлер, размышляя, куда могла уйти сиделка. Марку нужен круглосуточный уход, особенно из-за присутствия в доме маленькой Амелии.

— Ты хочешь поговорить с папой? Я думаю, что он спит, но я могу проверить.

Тайлер чувствовал себя еще более неуютно при мысли о том, как себя чувствует маленькая девочка, когда больной отец спит, а сиделки нет поблизости. Амелии всего восемь лет, хотя сейчас она разговаривала с ним словно взрослая. В первый раз Тайлер спросил себя, правильно ли он поступает. Марку предстоит длинный путь к выздоровлению, ему нужны уход, деньги, внимание. Хорошо ли Амелии расти в такой обстановке?

— У тебя все в порядке? — спросил он девочку.

— Я не одна. Папа здесь. Он проснется, если будет мне нужен.

— А что делать, если ты упадешь или что-то еще случится?

— Тогда я встану, — ответила она ему просто, по-детски логично.

Тайлер не мог удержаться от улыбки в ответ на ее практичность.

— Ты умница, дорогая.

— Мы с папой написали маме письмо и оставили на обеденном столе, чтобы она увидела его, когда посмотрит на нас. Я написала его большими буквами, чтобы она смогла читать его с неба.

У Тайлера внутри все сжалось в ответ на ее слова.

— Хорошо.

— Хочешь послушать, что я написала?

Хотел ли он, чтобы его сердце вырвали из груди?

— Конечно, — сказал он, зная, какой ответ нужен Амелии.

— Я сейчас возьму.

Тайлер услышал, как она положила трубку, и ему захотелось позвать ее обратно. Он мучил себя — наказывал за то, что вчера увлекся Кейт и отмахнулся от Марка, неважно, что только мысленно.

— Ты еще здесь? — спросила Амелия, вернувшись к телефону.

— Я слушаю.

— «Дорогая мамочка, мы скучаем по тебе очень сильно, — читала девочка. — Мы надеемся, что ты счастлива на небесах, но мы бы хотели, чтобы ты была здесь, с нами. Я пела твою песенку папе вчера вечером, и он сказал, что у меня хорошо получается, как у тебя, а он поет очень плохо. Я буду стараться походить на тебя, когда вырасту».

Сердце Тайлер сжалось от нежности и от ее простых слов, и он не мог не спросить себя в тысячный раз, почему Марк и Сьюзан не сказали Амелии, что она приемная дочь. Может быть, не стоило открывать все обстоятельства — кто она, где родилась, но сказать что-то такое, чтобы Амелия не испытала потрясения, узнав однажды, что она не та, кем себя считала все годы.

— Я разговариваю с дядей Таем! — крикнула Амелия, вероятно, отцу. — Папа хочет поговорить с тобой, — сообщила она. — Пока.

— До свидания, дорогая.

— Ты? Что случилось? — спросил Марк через мгновение. — Почему не позвонил вчера? Я оставил тебе три сообщения.

— У меня нет ничего нового.

— Ну, может быть, у меня есть кое-что новое, — нервно произнес Марк. — Джордж получил еще одно письмо от мистера Уотсона. Тот нашел на Гавайях врача, через которого была отдана Амелия. У него есть подписанное письмо, в котором сказано, что доктор на Гавайях отдал ребенка Джорджу точно в тот день, в который мы удочерили ее. Он подбирается все ближе, Тайлер. У врача есть даже мое имя в списке приемных родителей. Но нет никаких подписанных матерью или отцом девочки бумаг с согласием на усыновление. Джордж заверил меня, что у него была одна, но он не может ее найти.

— У него никогда ее не было, Марк, ты сам знаешь, — ответил Тайлер напряженным голосом. — Вот почему он потребовал у тебя столько денег за усыновление. Вот почему он велел вам немедленно убираться с Гавайев. И вы это сделали, потому что не хотели никаких лишних вопросов.

— Да, я так и поступил. Ради Сьюзен, — признался Марк. — Я очень сильно ее любил. Не знаю, можешь ли ты понять это. Она стала для меня всем, и после всех этих выкидышей я больше не мог видеть ее боль. Я бы сделал это снова, если бы оказался перед выбором. Меня не волнует, подписала бумагу биологическая мать или нет, она все равно отдала ребенка.

— Или это сделал ее отец, — сказал Тайлер. — Но разве в этом смысл? Разве кто-то из дочерей относится к Дункану с ненавистью? А могли бы, если бы он украл ребенка и отдал его. Никто не реагировал на него подобным образом, возможно, за исключением Эшли, она старается держаться подальше от отца.

— Я думаю об отъезде из города, — сказал Марк, не обращая внимания на его комментарии. — Заберу Амелию и исчезну навсегда.

— Ты не можешь так поступить, Марк. Тебе нужна медицинская помощь. Тебе нужна реабилитация. Как ты сможешь прятаться? Тебе необходима круглосуточная сиделка.

— Ты мог бы помочь, Тайлер. Тебе незачем больше торчать в Каслтоне. Почему бы не вернуться сюда и не помочь нам с Амелией исчезнуть?

Как исчезли они с отцом? Всегда жить в бегах? Никаких шансов подружиться с кем-то, почувствовать себя частью чего-то, осесть где-то. Хотел бы он нечто похожее для племянницы?