Час Предназначения - Джеймс Гарднер

Он помахал рукой, словно пытаясь подобрать нужные слова.

– Что ты был любовником Стек, после того как она стала нейт? – подсказал я. – Что тебе нравятся нейты?

Отец провел рукой по влажным от пота волосам.

– Возможно, мне следовало рассказать ей о нейтах до ее Предназначения. Но мне не хотелось затрагивать эту тему, чтобы не повлиять на Дорр так, как когда-то я повлиял на Стек. Пару раз она сама заводила об этом разговор, но я ограничивался общими фразами. Тогда мне это казалось верным.

«Иногда верных путей не существует», – подумал я, вслух же произнес:

– И когда она выбрала Предназначение нейт…

– Я остался с ней. Это был тот же самый человек. И я не собирался бросать ее после того, как она… ради меня…

– Да, конечно, – кивнул я.

Мне не хотелось причинять ему боль, высказывая свои соображения по этому поводу. Действительно ли Дорр думала, что для Зефрама предпочтительнее нейт? Или она поступила так, чтобы шокировать деда, а потом сочинила другую историю для любовника? Возможно, она боялась, что Зефрам отвернется от нее, если не будет считать, что виной случившемуся он сам.

Узнать правду было невозможно. Дорр не было в живых. Несчастной скрытной двадцатипятилетней девушки, готовой пойти на любой безумный поступок ради того, чтобы освободиться от власти деда.

Возможно, не было случайностью и то, что она влюбилась в человека, которому было столько же лет, сколько и Хакуру.

– По поводу Дорр и Боннаккута… – Я невольно помедлил с вопросом. – Его в самом деле убила она?

Зефрам кивнул.

– Ты уверен? – уточнил я. – Рашид считает, что ее признание лишено какого либо смысла.

– Он прав, все ее признание – ложь. Но она действительно его убила. Я присутствовал при этом.

– Что произошло?

Закрыв глаза, он начал рассказывать, словно воспроизводя события перед своим мысленным взором, а может быть, просто не хотел никого и ничего видеть.

Все началось, естественно, с собрания, на котором Тобер-Коув приветствовал Рашида. Зефрам сидел на траве, держа на коленях Ваггерта и греясь в лучах утреннего солнца. День обещал быть приятным – в полдень ему предстояло проводить меня с Госпожой Чайкой в Гнездовье, а затем всех взрослых ждало праздничное веселье, вплоть до возвращения детей на закате. Зефрам мог встретиться с Лучезарным, провести время с Дорр…

А затем на ступенях Совета появилась бозель Рашида.

Как только собрание начало расходиться, Зефрам поспешил домой, почти бегом, хотя Стек должна была знать, где его найти. Поскольку за его шею цеплялся Ваггерт и поскольку ему было уже за шестьдесят, Зефрам был лишь на полпути к дому, когда Стек нагнала его – на той самой лесной дороге, где все и произошло.

Они немного поговорили – о том, что с ними случилось за это время. Обо мне.

Потом появился Боннаккут с пистолетом в руке. Он следил за Стек, дожидаясь того момента, когда она окажется вне защиты «силового поля» Рашида. Наш первый воин не видел, как Стек выскользнула через боковую дверь здания Совета, но догадался о том, куда она может пойти – к своему бывшему любовнику. (Боннаккуту было пять лет, когда Стек изгнали из поселка; как и Дорр, он, скорее всего, об этом помнил. Нейт, в которую можно было вволю пошвыряться камнями, – вот потеха!)

Если бы Боннаккут нажал на спуск, как только появился, Стек была бы мертва. Наш гордый первый воин притащил бы ее тело за волосы и объявил бы о своем триумфе со ступеней Совета. Но, к счастью для моей матери, Боннаккут не смог удержаться от того, чтобы позлорадствовать.

И тут появилась Дорр, каким-то образом почувствовавшая, что Зефрам встречается со своей бывшей любовницей.

– Она вовсе не выглядела огорченной, – сказал отец. – Напротив, впечатление было такое, будто она… освободилась. Будто она готова была отдать меня Стек и начать свою собственную жизнь.

Я вспомнил Дорр, какой я ее видел, когда пришел за Хакуром, чтобы совершить последний ритуал. Дорр пыталась сменить прическу. Дважды поцеловала меня – исключительно из озорства. Если она полагала, что освободилась от Зефрама, от последнего обстоятельства, что связывало ее с Тобер-Коувом… Но, возможно, это было лишь своеобразной реакцией на совершенное ею убийство – да и самоубийство она уже замышляла…

Но все это произошло уже позже. Перед убийством Дорр просто шла к Зефраму – скорее всего, намеревалась поговорить с ним о возвращении Стек. Вероятно, она услышала насмешки и угрозы Боннаккута еще издали. Тихо прокравшись за деревьями, она увидела все – пистолет, моего отца и Стек под прицелом.

Дорр вытащила нож и ударила. Боннаккут стоял к ней спиной; он умер, даже не заметив ее.

– А потом она убежала. – Зефрам покачал головой. – Она крикнула нам: «Будьте счастливы!» и убежала в лес. Я думал, что она просто уйдет из поселка на Юг или куда-нибудь еще. Но, видимо, она решила сочинить правдоподобную историю, чтобы защитить меня от подозрений. – Он опять покачал головой. – Я никогда ее не понимал, Фуллин. По-настоящему – никогда. Не знаю, почему она была со мной, и точно так же не знаю, почему она ушла. – Он опустил голову и закрыл лицо руками.

Как утешить отца?

Погладить по плечу? Пробормотать несколько сочувственных слов? Обнять его, чтобы он перестал плакать?

Из всех людей во вселенной отец – единственный, кого нельзя трогать, пока он сам не справится со своим горем.

Я прислонился к кухонному шкафу, не зная, куда девать руки.

Наконец он снова заговорил, почти шепотом:

– Жаль, что Дорр убежала – если бы мы все просто пошли прямо на площадь и заявили, что она убила Боннаккута, защищая Стек и меня, возможно, что Отец Прах и Мать Пыль объявили бы убийство законным. Возможно, стала бы известна правда про Дорр и меня, так же как и о том, что Дорр и Стек – нейты. Не знаю. В отсутствие Дорр Стек и я не могли решать за нее. Мы просто попытались запутать следы, чтобы никто не сумел составить истинную картину. Стек еще несколько раз ударила Боннаккута ножом в живот. Я забрал его пистолет…

– Что ты с ним сделал? – спросил я.

– Он здесь. В погребе.

– Тебе нужно от него избавиться.

– Я знаю. Сегодня ночью я выброшу его в озеро.

– А если кто-то тебя увидит? Что, если Рашид узнает о ваших прежних отношениях с Дорр и придет обыскать дом?

– Как он может узнать?

– Хакур знает, что вы с Дорр были любовниками, – сказал я. – Значит, об этом известно и Лите. Может быть, и кому-то еще. Если Лучезарный пройдется по поселку во время сегодняшнего праздника, начнет расспрашивать народ…

– Так что мне в таком случае делать?

– Дай мне пистолет. Я от него избавлюсь.

Он посмотрел на меня покрасневшими глазами.