Последняя игра - Алексей Рыбин

Боря быстро повернулся, уходя с линии выстрела, и ударил сверху вниз туда, где должен, по его расчетам, находиться пистолет. Или то, что выдавалось за пистолет таинственным ночным бандитом.

Он даже удивился, услышав прокатившийся по подворотне огромным железом звук выстрела. Эти ребята не шутят… Пуля обожгла бок, прямо в том же месте, где зудела ранка, совсем недавно проколотая шилом. «Черт, история повторяется», – подумал Боря, нанося быстрые и очень действенные удары носками ботинок по коленям темной фигуры, одновременно выкручивая из рук пистолет, который упал наконец на асфальт. Ударял по шее, по уху, стараясь ошеломить противника бешеным натиском.

Боря не наносил лишних ударов. Это вообще было то, с чего он давным-давно начинал свои тренировки. Не драться просто так. Не махать кулаками, не бить по челюсти кулаком, не пихаться в плечи… Не заниматься бессмысленным расходованием собственной энергии. Каждый удар, пусть он будет некрасивым и неловким, должен если не убить противника сразу, то, во всяком случае, покалечить или хотя бы лишить способности сопротивляться, ошеломить, парализовать.

Нападавший – теперь Боря понял, что это был один из тех парней, толкавшихся в зале клуба, – скорчившись, присел у стены. Это еще ничего не значило, он в любой момент мог пружиной распрямиться и кинуться на Босса, но времени у Гаврилова больше не было – сзади бежали те, кто только что избивали Санька.

Боря последний раз ударил прижатого к стене парня ногой, стараясь попасть в переносицу, и полностью сосредоточился на тех троих или четверых, которые были уже совсем рядом. Но дальше произошло что-то совершенно невероятное.

Увернувшись от руки первого из подбежавших к нему бандитов, Босс отпрыгнул назад, но в этот момент двое, те, что были за спиной размахивающего ножом мужичка, который, как-то нехорошо оскалясь, шел на Босса, ойкнули, вскрикнули, скорчились и повалились на асфальт.

Мужичок на миг оторвал глаза от Босса, обернулся, чтобы посмотреть, что случилось с его товарищами, и Боссу хватило этого мгновения, чтобы ударить его носком ботинка по яйцам, правда, рука мужичка зацепила ножом Борину голень, но это терпимо, это не смертельно… Боль была сумасшедшая, но Босс еще смог довольно сильно врезать скорчившемуся бандиту ладонями по ушным раковинам. В кино это очень красиво выглядит – получивший такой удар хватается руками за голову, скулит, просит пощады… А в жизни, если провести этот удар более или менее, что называется, с душой, происходит внутричерепное кровоизлияние, и человек умирает… Безо всяких просьб о помиловании… Барабанные перепонки лопаются… Кровь, то, се… Смерть…

– Гаврилов, спокойно, свои, – крикнули ему из темноты. – Скажи ему, парень.

– Босс, иди сюда, – услышал он голос Санька. – Все в порядке…

Судя по дрожи в голосе парня, далеко не все было в порядке, но Босс, оглянувшись еще раз на того, что скорчился у стены, и перешагнув через неподвижное тело мужичка, захромал туда, в темноту, в неизвестность.

Глава двадцать шестая

Пока Настя лежала в горячей ванне, Егор с Кислым засели на кухне, чтобы обсудить прошлое, настоящее и будущее и решить, какие действия им нужно предпринять в первую очередь.

– Нашелся, – покачал головой Кислый. – Слава Богу… Ты, Егор, даешь. Только проявился, сразу проблемы…

– А что ты хотел? Проблемы… Это не то слово.

– Да уж. Сколько мы там положили пацанов-то? Четверых?

– Пятерых. Одного – Настя.

– Во девка, – без удивления в голосе сказал Кислый. – Давай вмажем за успех.

Он наполнил рюмки из высокой литровой бутылки с неизвестным Егору названием, написанным по-английски.

– А ты неплохо тут устроился, – одобрительно покачал головой Егор. – Новая хата… Дорогая, поди?

– Семьдесят штук.

– Ничего, ничего… Так что с тобой случилось? Как ты? Вообще, что происходит? Мы думали, убили тебя там, в Америке… А ты тут – кум королю, сват министру. В крутых ходишь? Как меня-то вычислил?

– Сигнализацию у тебя дома поставил. После всего уже, когда война окончилась… Вернее, не окончилась еще до конца, но приутихла. Ну вот, как только у тебя дверь открылась, у меня звоночек зазвенел. Все элементарно. Радио. Попов изобрел, слышал?

– Слышал.

– Так вот, паренек мой подъехал, посмотрел, кто к тебе ломится… Оказалось – ты. Вот я и нарисовался. Тебя же пасти нужно, а то грохнут по старой памяти. На вас до сих пор установка – на тебя, на Настю, на мента этого… Грабко – фамилия его?

– У кого это установка?

– Ну, блин, Михалыч-то мертвый, а машина ведь запущена. Так что не шугайся особенно, это все уже вроде быльем поросло, но остерегаться следует.

– Ни фига – «не шугайся». За нами в Крым аж на вертолетах прилетели.

– На вертолетах? Ну, это по другому ведомству. Это, значит, комитет или менты… А, черт! Это же за мной прилетели, а не за вами!

– За тобой? Как это? Поясни, брат.

– Точно, точно! – Кислый налил еще водки. – То-то я смотрю, Настин дом кто-то пасет… Какие-то парни все крутятся вокруг, не деловые, левые какие-то… Комитет, бля, пронюхал… Слушай, тогда сливаться нам надо… Или… Впрочем, подумаем.

– Да о чем ты, Кислый? Давай по-человечески…

Кислый, налив по третьей, рассказал Егору, что в Америке, там, на пыльной дороге, ведущей в аэропорт, его таки взяли в плен.

– Не убили сразу, это большая ошибка была с их стороны. Но вы-то ушли…

– Мы-то ушли, как видишь. Дальше давай.

– Ну вот. Вы мне, кстати, очень помогли. Все правильно – я вам помог, вы – мне… В общем, убивать они меня не стали, я их там помутузил славно, но уж больно много народу накинулось, не справиться одному. Не Рембо же, блин, я все-таки, русский простой паренек…

Егор покачал головой. Знал он этого «русского простого паренька». Такой паренек может десяток лохов положить без всякого оружия. А тогда Кислый был вооружен… Но соперники ведь тоже разные бывают.

– Да, – угадав мысли Егора, продолжил Кислый. – Там такие костоломы понапрыгали на меня. Побили малость… А потом привели на эту базу ихнюю. Я вообще опух. Все официально у них там. Оружейный магазин, все круто, с бумагами, с тем, с сем… А занимаются тем, что контролируют поставки оружия к нам, в Азию. Ну не то чтобы только в Азию, на Восток. Чечня, Абхазия, вся эта малина, одним словом. Ну и сюда кое-что перепадает. Сюда, правда, малыми партиями, но понты всякие шлют, по дипломатической почте, через армейских своих дружков, военные поставки, гуманитарная помощь… есть ходы. Вот, значит, в Питер идет товар для крутых, в комплект, так сказать, к «шестисотым» «мерсам». Кольты разные, всякие навороченные штучки, фарфоровые пистолеты немецкие, чтобы в аэропортах не просвечивали… В основном штучный товар. Винтовки хорошие, для киллеров. А там, – он махнул рукой в сторону, подразумевая Восток, – там караваны ходят. Ка-ра-ва-ны… Представляешь, какие бабки? А концы все были здесь, у Михалыча и еще пары человек в мэрии. Одного, кстати, только что замочили. Праздников такой был. Депутат ебаный…

– Кто замочил?

– Не знаю. Одно могу сказать – не я. В общем, когда вы здесь грохнули Михалыча, я там у них висел, за наручники подвешенный, прямо как в ментовке. А еще пара ребер сломана, с самого начала, когда я с ними в Бронксе махался, да сотрясение мозга, можешь представить себе мое состояние… – Кислый снова потянулся к бутылке.

– Не гони, – посоветовал Егор.

– А-а, брось, старина. Что тут пить? Я привык…

– При Андрюхе-то не квасил…

– Да, при Андрюхе не поквасить было. Так сейчас мы без Андрюхи… Можно оттянуться…

– Гляди, гляди…

– Ладно, не ссы, Егор. Слушай дальше. Сняли меня с крюка, а я говорить уже толком не мог, только пел чего-то, «Подмосковные вечера», по-моему, мычал, чтобы не думать о том, что они еще со мной вытворить могут. Положили на койку в комнатке, приставили охрану. Отлежался сутки, а потом они говорить пришли. Как и что, кто я, кто вы, как умудрились Михалыча завалить. Ну, я их и начал лечить…

– Как же это?

– А залечил по полной программе. Сказал, что мы тут теперь самые крутые и только мы знаем все концы Михалыча. Блеф, скажешь? А ведь мы и были в городе самые крутые. Если бы Михалыч, сука, всех парней наших не завалил… Так что не совсем блеф. Сказал, что буду на них работать. Ну и стал работать. У них груз завис в Абхазии. Слетал в Абхазию, разобрался. Их ребята со мной были. Ну, я же профи, ты знаешь… Разобрались, короче, с ребятами. Там уже менты местные что-то пронюхали, пришлось ментов мочить… Много крови было. А когда обратно летели, я ребятам и говорю – чего вы на дядю работаете. Работайте на меня. Вернее, со мной. Знаешь, Егор, Восток – дело тонкое, правильно в кино говорят. Эти парни никогда на войне не были, одно дело – в Нью-Йорке по крышам бегать, в пуэрториканских наркоманов палить, а другое – в горах, с АКМом прыгать да от гранат хорониться. Эта штука, если она еще и на крови замешана, лучше любых Америк людей сплачивает. Ну вот и все. Теперь все там – мое.