Гибель советской империи глазами последнего председателя Госплана СССР - Владимир Иванович Щербаков

Постановление «О проекте закона о пенсионном обеспечении граждан в СССР» 2 ноября было опубликовано, проект представлен для всенародного обсуждения.

Рыжков Н.И.: «За 1988 год средний размер пенсий у рабочих и служащих составил 86 рублей, у колхозников – 54 рубля в месяц. Суммы, прямо скажем, более чем скромные. Но и из них значительную часть съедает растущая дороговизна жизни. Приукрашивать положение тут не приходится, с учётом всей его остроты мы и подходили к выработке проекта закона.

Скажем, на начало текущего года каждый пятый житель у нас в стране являлся пенсионером, а на каждую сотню человек в трудоспособном возрасте приходилось по 37 пенсионеров. Сравним: в 1980 году на 100 трудоспособных было только 32 пенсионера. Рост, как видим, ощутимый. <…>

Какие же главные вопросы необходимо было решить?

Во-первых, преодолеть постоянный разрыв между материальным положением пенсионеров и изменяющимся уровнем жизни работающего населения.

Во-вторых, обеспечить строгое соблюдение единства подходов к социальному обеспечению различных категорий и групп населения.

В-третьих, гарантировать соответствие уровня пенсий количеству и качеству труда, отданного на благо общества.

И, наконец, добиться решения основного и обобщающего вопроса: осуществить значительный подъём материального положения пенсионеров и добиться резкого сокращения численности малообеспеченных граждан»[95].

В проекте предусматривалось, что для получения пенсий на общих основаниях женщины должны иметь стаж работы 20 лет, мужчины – 25 лет. За каждый последующий год работы предлагалось дополнительно к базовой норме пенсии начислять по одному проценту заработка. Предельно возможная пенсия устанавливалась в размере 75 % заработной платы.

Возраст выхода на пенсию мужчин и женщин, занятых на особо тяжёлых и вредных работах, устанавливался соответственно в 50 и в 45 лет. Сохранялось также и требование к стажу на таких работах. Для мужчин – это 10 лет, для женщин – 7,5 года.

Ежегодно предлагалось пенсии повышать с учётом динамики зарплаты и цен, но не менее чем на 2 % заработка пенсионера.

Для итогового обсуждения (так значилось в рабочем графике сессии) и принятия окончательного решения законопроект о пенсионном обеспечении граждан в СССР был вынесен на III Сессию ВС 19 апреля 1990 года.

Докладывал председатель Комиссии Совета Союза по вопросам труда и социальной политики Н.Н. Гриценко. Наиболее важной была та часть его доклада, где говорилось об усилении гарантий пенсионеров, о социальной защищённости.

Остроту дискуссии предопределило выступление председателя Госкомитета СССР по труду и социальным вопросам В. И. Щербакова, который сам же оговорился, что «в глазах общества предстанет не в лучшей роли», однако отрицал многие дополнения к закону: «Таких денег в стране просто нет».

Н.Н. Гриценко начал спор с комплимента; «Отношусь с полным уважением к Владимиру Ивановичу, сам сказал немало добрых слов о в нём в период, когда кандидатура В. И. Щербакова только начинала “утрясаться” на министерский пост в комитетах Верховного Совета». Однако затем стал критиковать коллегу: «Рискну утверждать, что он пытался доказать многие изначально недоказуемые положения. <…> В. И. Щербаков внёс ясность далеко не по всем пунктам. Но одного нельзя отнять у В. И. Щербакова: его доклад был построен пусть и на дискуссионных, но всё-таки экономических расчётах».

Список выступивших по законопроекту во втором чтении был рекордным – свыше сорока человек. И оставшиеся за «подведённой чертой» оказались по-настоящему обижены.

Предложение поработать на субботнике не где-нибудь, а в зале заседания палат Верховного Совета, внесённое президиумом, было воспринято неоднозначно. Многие депутаты наметили на выходные дни какие-то собственные планы: поездку домой, встречи с избирателями, участие в избирательной кампании в своих республиках, областях и городах.

Однако большинством голосов приняли решение завершить работу над пенсионным законопроектом 21 апреля в субботу. В этот день острую дискуссию вызвал вопрос о персональных пенсиях. Депутат Э. А. Памфилова от имени Комиссии по рассмотрению привилегий заявила, что система пенсионного обеспечения должна быть единой для всех, поэтому она решительно выступила за то, чтобы новый закон не предусматривал персональных пенсий. Было внесено предложение, чтобы дополнительные льготы для членов КПСС, имеющих партийный стаж 30 и 50 лет и являющихся персональными пенсионерами республиканского и союзного значения, устанавливались бы за счёт партийного, а не государственного бюджета[96].

Впрочем, в конце концов депутаты придут к выводу, что пенсии за особые заслуги перед Союзом ССР необходимы и что необходимо разработать специальное положение о них. И Верховный Совет взялся определить категории государственных деятелей, работников науки, культуры и искусства, народного образования и здравоохранения, которым будут назначаться подобные пенсии.

Интересно впоследствии Элла Александровна также неравнодушно реагировала на введение особых пенсий депутатам и госслужащим?!

Владимир Иванович в тот день на сессии выступал дважды. Он с цифрами и фактами в руках пояснил, с какими предложениями народных депутатов и почему нельзя согласиться при окончательной «доводке» законопроекта.

Первый заместитель министра финансов СССР В.Е. Орлов (в январе 1991 года он станет последним советским министром финансов) заявил о плачевном состоянии денежного хозяйства. Его прогноз был достаточно мрачным, а вывод прост: задумайтесь, товарищи депутаты, откуда брать средства на социальные программы. Денег в стране нет![97]

К концу заседания из 352 зарегистрировавшихся депутатов осталось немного. Оставшиеся занимались, как стали говорить позже, «кнопкодавством» – голосовать за себя и 2–3 своих коллег.

Один из депутатов, выйдя к микрофону, даже заявил: «Аморально принимать пенсионный закон, вызывающий и сегодня, после очередной доработки, столько споров, сомнений и несогласия, таким вот образом».

В. И. Щербаков, видя такое поведение народных избранников предложил даже не вести телетрансляцию (в то время ещё народ не устал наблюдать за дебатами депутатов).

Впрочем, в тот день Верховный Совет дал разрешение присутствовать при обсуждении пенсионных правовых актов представителям всех угольных бассейнов и ассоциации авиадиспетчеров. Особого восторга они от увиденного не выражали.

Последнее заседание палат Верховного Совета, на котором обсуждался законопроект, прошло 11 мая.

Чаще всех приходилось выходить к микрофону и давать подробные пояснения по каждому пункту депутатских замечаний и предложений председателю Госкомитета СССР по труду и социальным вопросам В. И. Щербакову.

Как отмечала пресса: «В. И. Щербаков достаточно убедительно демонстрировал в этот день, насколько много значит высокая компетентность руководителя ведомства. Ни в какие бумаги он не заглядывал – знал наизусть все предшествующие редакции статей и обсуждавшиеся в ходе проработки варианты, был готов к спору с оппонентами на уровне цифр и расчётов, а не эмоций. А порой и проводил по отдельным статьям своего рода короткие лекции по основам экономических знаний.

В полезности такой организации работы в Верховном Совете при обсуждении экономических законов могли убедиться и депутаты, и телезрители.