Гибель советской империи глазами последнего председателя Госплана СССР - Владимир Иванович Щербаков

Политбюро ЦК КПСС ещё летом 1986 года. Он должен был способствовать дальнейшему улучшению условий жизни ветеранов труда и стимулированию их более активного участия в общественном производстве.

Ответственным за эту работу был назначен первый заместитель председателя Государственного комитета Л. А. Костин (отец нынешнего президента – председателя правления банка ВТБ А. Л. Костина).

Занимались подготовкой этого закона и в отделе по вопросам совершенствования управления народным хозяйством, в котором трудился Владимир Иванович. Но всё что-то не получалось.

Щербаков В. И.: «Реформа была подготовлена, но всё, что было наработано, пришлось выбросить в корзину. С первых шагов мне стало ясно, что у нас вся социальная система к рынку не готова.

Документ по пенсионной реформе готовила Мария Матвеевна Кравченко. Вернувшись уже министром в Госкомтруд и увидев, что было сделано, я понял, что доработка документа невозможна. Он весь построен на крайне сомнительных для применения в рыночной экономике принципах и будет только большим поводом к скандалу в Верховном Совете. Легче проводить всех авторов с большим почётом на заслуженный отдых, чем поручить исправить содеянное.

Дело осложнялось тем, что Кравченко была не только близкой подругой заместителя председателя правительства А. П. Бирюковой, но и разрабатывала пенсионную реформу под её плотным контролем и по поручениям. Александра Павловна была большим моим начальником, и всё-таки числилась кандидатом в члены Политбюро. Таким образом, я мог ожидать оплеух со всех сторон.

Пришлось найти дипломатичное почётное решение и всё же проводить Кравченко на пенсию. Своим замом я взял Константина Сергеевича Данилина. Он был умным контактным человеком из московского правительства, совсем не знавшим пенсионного вопроса, и в этом была его прелесть. Всё, что он слышал от меня, было для него непререкаемым откровением и импульсом к активному действию. Вместе с тем новый зампред был очень коммуникабельным, терпеливым, необидчивым человеком, умел договариваться, поэтому обычно на заседания комиссии Верховного Совета ходил он, я не мог выдерживать долго глубокомысленный поток сознания большинства депутатов. У меня возникала идиосинкразия. Я начинал ненавидеть эти в абсолютном большинстве пустые, безрезультатные обсуждения. Данилин же, красавец мужчина, москвич по всем статьям, спортивный и подтянутый, с блеском в тёмных загадочных глазах и проседью в чёрных волосах, с хорошим чувством юмора и такта, был там к месту, влюблял в себя весь женский персонал и добивался результата, тем более что его сопровождали наши опытные заведующие отделами – зубры в своём деле».

Вопрос о подготовке закона в 1989 году встал ребром – его поставили бунтующие шахтёры. Изменение пенсионной системы стало одним из первых и главных их требований сразу во всех шахтёрских регионах. Закон касался почти 60 млн человек – пенсионеров по возрасту, инвалидов, а также семей, потерявших кормильца.

В течение года закон о пенсиях был подготовлен и утверждён. Однако вопрос оказался настолько острым, что прежде пришлось принимать промежуточные меры.

Госкомтруд СССР сразу начал подготовку проекта закона об улучшении пенсионного обеспечения ветеранов войны и труда, семей погибших военнослужащих, что было остро необходимо в условиях «братской помощи» Афганистану и ряду других стран. Им предусматривалось с 1 января 1990 года более чем в 2 раза повышение минимального размера пенсий (до 70 рублей в месяц) до уровня минимальной заработной платы рабочим и колхозникам. Кроме того, до 80 рублей планировалось увеличить пенсии инвалидам I группы и до 60 – инвалидам II группы. Также до 60 рублей в месяц увеличивались минимальные пенсии вдовам и родителям погибших военнослужащих. Инвалидам войны устанавливалась надбавка – 15 рублей в месяц – к пенсиям по старости, назначенным в максимальных размерах. Право на бесплатные приобретение лекарств и проезд городским пассажирским транспортом (кроме такси) получали участники Великой Отечественной войны, вдовы и родители погибших военнослужащих.

Перед новым председателем стояла задача до нового года пересчитать пенсии и определить источники их финансирования. Причём, неизвестно было, что труднее сделать, ведь пересчёту подлежали 22 млн пенсионных дел. А сам пересчёт был усложнён невероятно. Казалось бы, что может быть проще: получал человек пенсию скажем, в тридцать рублей! Его вызывают в собес и делают новую запись в пенсионной книжке – с 1 января причитаться будет семьдесят рублей.

Но оказалось, что согласно существующим тогда правилам оформление пенсионных дел, назначение пенсий, определение их размера, порядок выплат, установление надбавок и льгот представлял собой из-за огромного числа инструкций невероятно сложный, громоздкий, многоступенчатый процесс, в конце которого стоит специальная комиссия рай- или горисполкома. И при каждом новом изменении требовалось новое методическое письмо или указание.

Н.И. Рыжков отмечал, что «вопросы установления пенсий для различных категорий трудящихся регулировались на основе почти девятисот нормативных актов»[93].

В сложившейся же за тридцать лет после принятия закона о пенсиях 1956 года системе из инструкций было множество «урезающих» параграфов и пунктов.

Действующее пенсионное законодательство в значительной степени устарело. Много недостатков накопилось в установлении льготных пенсий в связи с тяжёлыми и вредными условиями труда, имелись необоснованные различия в пенсионном обеспечении граждан…

Работники социального обеспечения занимались каторжной работой. Все расчёты приходилось делать вручную – персональными компьютерами, понятно, собесы не были оснащены. На этот огромный воз накладывался ещё один специфический груз – летом многие отделы соцобеспечения тогда вообще закрывались, так как их сотрудники в полном составе уходили на «трудовой фронт», занимались полевыми работами. Пришлось пересмотреть всю сложившуюся с 1956 года практику, радикально пересмотреть подходы и методические документы, отменить более 870 законодательных актов.

22 декабря 1990 года было принято Постановление Верховного Совета РСФСР № 442—1 «Об организации Пенсионного фонда РСФСР для государственного управления средствами пенсионной системы». До этого же всеми вопросами занимался Госкомтруд.

Итак, проект будущего «большого» закона о пенсиях был оперативно подготовлен, в нём порядок их назначения был до предела упрощён.

Но главной головной болью «трудовиков» было изыскание источников финансирования. Они на первом этапе не были определены. Более того, не было однозначного мнения и о необходимой сумме. На I Съезде народных депутатов называлась цифра 6 млрд рублей. Но некоторые депутаты и работники соцобеспечения считали, что надо бы искать гораздо больше.

Убеждённости в правильности предпринимаемых шагов не было даже среди самих работников социальной системы. И тем не менее 1 августа проект Закона СССР № 313-1«О неотложных мерах по улучшению пенсионного обеспечения и социального обслуживания населения» был вынесен на обсуждение Верховного Совета и принят. Доклад делал министр финансов СССР В. С. Павлов. Прокомментировав все десять статей нового законопроекта, докладчик подчеркнул, что он охватывал интересы около 30 млн человек и на его реализацию требовалось 6,6 млрд рублей в год.

Эти средства государство намеревалось получить за