Ленька Пантелеев - Алексей Пантелеев

- Ручаюсь! - воскликнул тот, выхватывая из-за пазухи порядочный ворох скомканных и засаленных дензнаков.

- Ставлю на двенадцатый номер, - сказал Ленька дрогнувшим голосом.

- А ну, ставь.

Ленька свернул трубочкой десятимиллионную бумажку и положил ее на краешек табурета - против цифры "12".

- Кручу, верчу, деньги плачу! - весело закричал инвалид и действительно ударом толстого пальца раскрутил серебряную стрелку рулетки. Она завертелась с быстротой велосипедного колеса, превратилась в один сплошной, сияющий и колеблющийся круг, потом этот круг стал суживаться, тускнеть, стрелка побежала потише, закачалась, заерзала и остановилась против цифры "12".

- А, черт! - с досадой сказал марафетчик. - Ну что ж, на, получай.

Он вытащил из-за пазухи ворох дензнаков, послюнил палец и, небрежно отсчитав, протянул Леньке пять бумажек по 10 миллионов.

"Ловко я!" - подумал Ленька.

- Еще будешь? - спросили у него.

- Буду, конечно, - усмехнулся Ленька.

- Сколько ставишь?

Несколько секунд Ленька колебался.

- Давай, давай, парень, - шептали ему в оба уха. - Ставь, не бойся. Выиграешь...

Он знал, что нашептывают ему поднатчики, что они нарочно заманивают его, и все-таки этот назойливый лихорадочный шепот возбуждал и подхлестывал его.

- Пятьдесят, - сказал он.

Он опять поставил на "12". И опять серебряная стрелка остановилась у цифры "12".

- Вот бес! - с некоторым даже восхищением воскликнул марафетчик. - С тобой, брат, и играть опасно. Ну что ж, выиграл - получай. Сколько я тебе должен? Двести?

- Нет, не двести, а двести пятьдесят, - сказал Ленька.

- Что ж, на, бери, разоряй инвалида!..

"Да, пожалуй, тебя разоришь", - подумал Ленька.

- Ну, больше не будешь небось? - спросил инвалид, опасливо поглядывая на мальчика.

- Нет, почему? Буду, - сказал Ленька.

- Играешь?

- Играю.

- На сколько?

В руке у Леньки был зажат огромный комок, который даже трудно было держать.

- Вот на всё, - сказал он.

- На двести пятьдесят мильонов?

- Да, на двести пятьдесят.

Толпа ахнула.

"Сейчас обману их, - поставлю не на двенадцать, а на восемь".

Он видел, как жулики переглядывались и перемигивались между собой.

Он поставил на восьмерку. Но стрелка почему-то опять остановилась на двенадцати.

"Эх, надо было за "двенадцать" держаться!" - с досадой подумал Ленька.

- Промахнулся, браток, - с добродушной усмешкой проговорил инвалид, спокойно забирая деньги и засовывая их за пазуху. - Не пепла и тебе, как видно, фортуна улыбается. Еще будешь? - спросил он.

- Да, буду, - сказал Ленька.

Он видел, как из-за спины марафетчика какой-то человек в ватнике и в барашковой солдатской шапке отчаянно мигает ему и качает головой. Он понимал, что его предупреждают: не играй, плюнь, тебя обманывают, но азарт игры уже овладел им, он ничего не понимал, не соображал, не мог остановиться.

- На сколько играешь? - спросили у него.

- На столько же, - ответил Ленька.

- На двести пятьдесят?

- Да.

- Выкладывай деньги.

В руках у Леньки было всего двадцать миллионов.

- Я отдам, не беспокойтесь, у меня есть, - сказал он, похлопав себя по карману.

- Нет, брат, изволь деньги на кон. Этак по карману-то всякий умеет хлопнуть. Может, у тебя там семечки или огурец соленый...

- Пожалуйста... Семечки! - сказал Ленька, торопливо отворачивая полу шубейки и застывшими руками отстегивая булавку. Он вытащил из кармана запечатанную пачку, на которой было написано: "500 млн." У марафетчика и у поднатчиков забегали и заблестели глаза. Человек в барашковой шапке громко крякнул.

Руки у Леньки дрожали, когда он вскрывал пачку.

- Ладно, погоди, не рви, - остановил его марафетчик. - Долго считать. Проиграешь - тогда расплатишься. Я верю. Можешь не ставить. На какой номер играешь?

- Эй, парень, на двенадцатый, на двенадцатый, - зашептали со всех сторон поднатчики.

- На восьмой, - сказал Ленька.

Ему казалось, что серебряная стрелка никогда не остановится. Он перестал дышать. От страха и волнения его начало тошнить.

- Не угадал, - услышал он откуда-то очень издалека голос марафетчика.

Стрелка, покачиваясь, остановилась у цифры "12".

- Еще будешь?

- Да, буду, - уже не своим голосом ответил Ленька.

Он поставил на двенадцатый номер. Стрелка остановилась на шестерке. Он проиграл всю пачку. Он проиграл 20 миллионов, которые были у него на руках.

- Ну, кончил? - весело спросил марафетчик.

- Нет, не кончил, - прохрипел Ленька, доставая из кармана вторую пачку.

Через пять минут он держал в руках пять или шесть бумажек по десять миллионов. Это было все, что у него осталось.

- Давай, давай, парень! Играй! Выиграешь, - уже посмеиваясь, ворковали поднатчики.

Ленька увидел, как за спиной марафетчика человек в барашковой шапке презрительно усмехнулся и как губы его явственно и отчетливо выговорили: ду-рак.

- Играешь? - спросил марафетчик.

- А ну вас всех к чегту! - сказал задрожавшим голосом Ленька. Катитесь... оставьте... пустите меня... жулики!..

В горле у него было горько и сухо, как будто он наелся черемухи или волчьих ягод. Ничего не видя, он выбрался из толпы.

"Дурак... идиот... подлая тварь", - без жалости ругал он себя.

- Рейтузики... рейтузики не надо ли кому? - услышал он пискливый бабий голос. - А вот рейтузики... теплые... зимние... шерстяные...

"Господи, что же делать?! - воскликнул мысленно Ленька. - Пойти домой к маме, все рассказать ей?"

Нет, об этом даже думать было страшно.

Он подошел к решетке набережной... Фонтанка была покрыта грязным льдом. Он представил черную глубокую воду, которая медленно течет и колышется под этим ледяным покровом, и содрогнулся.

...Без всякой цели он бродил часа полтора по окрестным улицам. Было уже темно. Он замерз, проголодался.

На Мучном переулке зашел в маленькую чайную, сел в углу, заказал рисовую кашу, какао, два пирожных.

С мрачной прожорливостью он ел переваренную, темную, как топленое молоко, сладкую кашу, думая о том, что ест он, вероятно, последний раз в жизни. Вдруг он услышал у себя над головой радостный возглас:

- Хо! Кого я вижу?!

У столика стоял и улыбался своей безжизненной нервной улыбкой Волков. Он был в американской желтой кожаной куртке с цигейковым воротником-шалью, на голове его, сдвинутая набекрень, сидела котиковая шапка-чухонка.

- Разбогател? А? - спросил он, протягивая Леньке руку и показывая глазами на пирожные и прочую снедь.

- Да, - мрачно усмехнулся Ленька, - "газбогател"...

- Что же ты меня обманул, Леша? - сказал, присаживаясь к столу, Волков. - Обещал прийти и не пришел. А? Я ждал тебя...

- Мне некогда было, - пробормотал Ленька.

- Работаешь?

- Нет... учусь. То есть учился... Сейчас не учусь уже.

- Выгнали?

- Да, почти выгнали.

- Послушай, Леша, - сказал Волков, заглядывая Леньке в глаза. - Ты чем-то расстроен? А? Правильно? Угадал? Опять что-нибудь стряслось?

Ленька находился в таком состоянии, что любое, мало-мальски теплое и дружеское сочувствие, даже сочувствие такого человека, как Волков, было ему дорого. Он рассказал Волкову все, что с ним случилось.

- Эх, братец... какой ты, ей-богу, - сказал, усмехнувшись, Волков. Разве можно?.. У этих же марафетчиков такие кнопки, шпенечки. Они нажимают на каком номере нужно, на таком стрелка и останавливается.

- Ну их к чегту! - хмуро сказал Ленька.

- Правильно, - согласился Волков. - Послушай, Леша, - сказал он, помолчав и подумав, - ты оба пирожных будешь кушать?

- Бери, ешь, - мрачно кивнул Ленька.

- Мерси...

Волков подхватил грязными пальцами рассыпчатый "наполеон", широко открыл рот и сунул туда сразу половину пирожного.

- Постой, - сказал он, облизывая губы и смахивая с воротника слоеную крошку. - А сколько ты должен этому - своему патрону?

- Какому патрону?

- Ну, хозяину.

- Много, - вздохнул Ленька. - Шестьсот восемьдесят лимонов.

- Н-да. Это действительно много. А у тебя сколько имеется?

- А у меня - ни шиша не имеется. Вот все, что на руках - двадцать четыре лимона.

- И занять негде?

- Негде.

Волков доел пирожное, облизал пальцы и сказал:

- Я бы тебя, Леша, выручил охотно, но, видишь ли, я сейчас временно сам на колуне сижу.

- Я и не прошу, - сказал Ленька.

Волков минуту молчал, сдвинув к переносице тонкие брови.

- Погоди... Сейчас придумаем что-нибудь...

Он вытер о бахрому скатерти пальцы, напялил шапку, поднялся.

- Ладно... Идем. Достанем сейчас.

- Где?

- Неважно где. Беру на свою ответственность. Ты рассчитался?

- Да. Заплатил.

Они вышли на улицу. Волков шел уверенно, поглядывая по сторонам.

- А идти далеко? - спросил Ленька.

- Нет... Тут, совсем близко. Вот хотя бы - в этом доме.