Дочь Волдеморта - Ночная Всадница

— Да, знаю…

— Вижу, что знаешь. Я боялась, что тебя замучит советь. C'est un fait à part[41]. Но ты с честью преодолела барьер.

— Хорошо ли это? — тихо спросил девушка.

— Oui, Cadmine[42]. Хорошо. Для тебя. Человек живет для себя. Кем бы он ни был. Просто ты должна осознать это.

— Наверное, я уже осознала.

— Это очень важный шаг, — кивнула Беллатриса. — Один из самых важных.

Они говорили еще. Долго.

Белла пообещала завтра презентовать ей авансом платье–подарок на Рождество. И помочь с утренним туалетом.

— Ты будешь обворожительна, — блеснула глазами женщина. — Не то, чтобы я одобряла… Но это твой выбор. Каждый живет для себя.

— О чем ты?!

— Ты и сама понимаешь, — она встала, вынимая из складок мантии пузырек с сиреневой жидкостью и выливая ее в стакан. — Выпей это. Тебе нужно выспаться, завтра будет длинный день.

— Да, — девушка неуверенно приняла из ее рук зелье. Потом вздохнула и залпом выпила его, сразу чувствуя тяжелые волны сна. — Спасибо. Bonne nuit[43].

Гермиона проваливалась в забытье. В сладкий сон. Дома. Там, где ее понимали. За долгое время впервые опять чувствуя покой… Под тихое шипение Алиры на подушке, под успокаивающий шум ветра за окном… Засыпала, отчего‑то зная, что завтра будет необыкновенный день. Случится что‑то очень для нее важное, что‑то, что она запомнит надолго. Возможно, даже навсегда.

Глава II: Ночь накануне Рождества

Резкий, немного колючий свет зимнего солнца вольготно проходил сквозь незадернутое шторами окно и со всей возможной старательностью пытался разбудить Гермиону. Она сопротивлялась в меру сил: ныряла под одеяло, накрывалась подушкой, отворачивалась в другую сторону… Но свет был настойчив и очень ярок. В неравном бою девушка сдалась и, недовольно зевая, села на кровати.

И тут же улыбнулась.

Она снова здесь. Ее ждет первое Рождество с настоящей семьей. Целых две недели дома.

В ногах спала, свернувшись кольцами, Алира. Обиженный на весь мир Живоглот дремал под окном, демонстративно отвернувшись к стене. Лучи солнца освещали комнату ярким, ласковым светом… Как хорошо! Уютно, тепло, а на душе совсем свободно.

Когда Гермиона вышла из душа, на кровати уже сидела, заговорщицки улыбаясь, Беллатриса.

— Как рука? — спросила она. — Я вчера наложила чары на твою рану.

— Спасибо.

Гермиона еще раз посмотрела на левое плечо, где не осталось никаких следов от проклятья Лаванды. Только зловещая Черная Метка на ровной бледной коже.

— Никаких проблем, — усмехнулась Белла. — У меня для тебя полный grande toilette, — она кивнула в сторону, — позволишь мамочке одеть свою девочку?

Сказано это было с иронией, Гермиона одобрительно улыбнулась.

— Давай, мамá.

— Что тебе снилось? — вынимая наряд, спросила Беллатриса.

Гермиона попыталась вспомнить. Что ей снилось? Что‑то странное. Целый коктейль событий. Во сне были профессор Вэйс, Лаванда, Наземникус Флетчер, Рон, Гарри и что‑то еще… Всё менялось, кружилось… Все куда‑то бежали…

— Не помню, — честно призналась Гермиона. — Что‑то сумбурное.

— Подбросим в костер переживаний еще дровишек, — усмехнулась Белла. — Надень это, и я займусь твоими волосами.

Они потратили почти два часа, но результат того стоил.

Гермиона смотрела в зеркало. Просто совершенство. С ног до головы. Абсолютно всё.

Белла продумала каждую мелочь. От нижнего белья до украшений. Черное элегантное платье обтягивало фигуру, подчеркивая грудь и талию, а от колен расходилось легким, струящимся клешем. На открытых плечах небрежно лежали спущенные тонкие бретельки. Черная Метка отлично подчеркивала образ роковой обольстительницы.

Белла собрала волосы Гермионы в высокую прическу, полную изящных кудрявых прядей, скрепленных серебряными палочками. Легкий макияж, туфли на высоких каблуках, длинные, с черно–серебристым рисунком ногти, кулон Когтевран на шее…

Гермиона завороженно смотрела в зеркало.

— Кто дома? — наконец спросила она, слегка охрипшим голосом.

— Темный Лорд, я, Люциус… Джуня. Но нам с милордом нужно будет уединиться после обеда. Надеюсь, ты не будешь скучать, — хитро добавила Беллатриса, и Гермиона криво улыбнулась. — Кстати, об обеде, — невозмутимо продолжила женщина, — уже три. Пойдем вниз?..

* * *

Темный Лорд и Люциус сидели за накрытым обеденным столом.

Первой в комнату вошла Беллатриса. А за ней Гермиона.

Волдеморт одобрительно хмыкнул; девушка улыбнулась и прошла к столу.

— Доброе утро, — приветливо сказала она. — Здравствуй, Люциус, давно не виделись.

Темный Лорд откашлялся и отхлебнул из высокого бокала. По лицу Беллы скользнула усмешка. Люциус, не отводя взгляда от Гермионы, пробормотал что‑то невразумительное. Девушка невозмутимо опустилась на соседний с ним стул.

— Кадмина… очаровательно выглядишь.

— Спасибо, — она осторожно взяла вилку и нож. — Ravie de vous voir. Vous m'avez manqué[44]!

Она выразительно посмотрела на дядю и тут же опустила глаза.

— Ты чертовски прав, мой друг, — наконец подал голос Темный Лорд. — Откровенно говоря, не ожидал… И слегка опешил. Кадмина просто… Совершенна, — развел руками он.

— Ну что ты, — выдохнула Гермиона. — Я…

— Помню Беллу чуть старше твоих лет, — мечтательно заметил Волдеморт. — Рьяная и активная… Впервые разглядел свою сторонницу я только через год после того, как она встала в ряды моих подданных. После одного приема… Такая же совершенная и очаровательная. В темном парке, при свете луны, над трупом непокорного… С волшебной палочкой и кровавыми брызгами на шелковом платье… Давно это было…

— Я потеряла былой лоск? — спросила Беллатриса.

— Ничуть. Все так же прекрасна.

— Merci, milord.

— Надеюсь, после обеда мы… поговорим.

— Да, разумеется, — она опустила веки, — avec plaisir[45].

Гермиона смотрела прямо в серые глаза Люциуса Малфоя. А он не отрывал взгляда от нее. Весьма красноречиво.

«Я совсем позабыла тебя… Великий Мерлин! Не гляди на меня так… Но только не отворачивайся! Что же делать?..»

Гермиона улыбнулась. Легонько наклонила голову и вдруг почувствовала руку на своем колене. Улыбнулась чуть шире…

— Сегодня у нас не будет гостей, — говорил Темный Лорд. — Завтра, вероятно, будут. Я бы предложил пока как следует отдохнуть перед предстоящими праздниками…

Отложив нож и вилку, Гермиона взяла в правую руку бокал вина и, опустив левую вниз, положила поверх пальцев Люциуса. Сердце билось со страшной силой, и как‑то сладко заныло внизу живота. Девушка прикусила кусочек кожи на внутренней стороне губы. Так сильно, что вскоре почувствовала вкус крови. Очаровательный вкус. Немного успокаивающий…