Мертвое время - Питер Джеймс

Поллок и Лукас переглянулись.

Дверь приоткрылась, и в кабинет, заметно нервничая, заглянула секретарша.

— Я слышала… э-э-э… все в порядке? — Она заметила револьвер и осеклась.

Розенблаум неуверенно пожал плечами:

— Ничего особенного, Марджори. Небольшие семейные разборки.

— Мне вызвать полицию?

— В этом нет необходимости.

Секретарша торопливо отступила и захлопнула дверь.

— Папа, я все объясню, — пробормотал Лукас.

— Я уже сказал, что слушаю. Но все твои проделки, говнюк, мне давно известны. Опять долги, так?

— Ты же мне денег не даешь.

— В таком возрасте не пора ли научиться самому себя обеспечивать, а не сидеть на шее у меня и жены? Или думаешь, что будешь убивать члена семьи каждый раз, когда тебе понадобятся деньги?

— Папа, повторяю, план был другой. Просто все… все пошло не так. Пойми же, Эйлин никто и пальцем трогать не собирался!

— Я одно понимаю: моя сестра мертва, а часы, принадлежавшие нам двоим и лежавшие в ее сейфе, теперь лежат здесь. И за всем этим стоите вы двое. — Дейли направил револьвер на Поллока. — Хочу тебя послушать. Хочу знать все, что знаешь ты.

— Не убивайте! — воздев руки, взмолился Поллок. — Пожалуйста, не убивайте.

— А почему? Разве твои головорезы пощадили мою сестру? Я так не думаю.

— Пожалуйста. Я расскажу все, что знаю.

— Начни с начала. Я хочу услышать о Культяшке. Хочу знать, как все было в ту ночь, когда он убил мою мать и увел моего отца. Что тебе известно об этом? Что об этом говорили в вашей семье? Твой дядя хвастался, как убил мою мать?

— Об этом я знаю мало, — захныкал Поллок. — Про дядю мне рассказывал отец. Пока отца не посадили, я жил в Бруклине. Мать была родом из Англии, и она увезла меня туда. Слышал, что дядю Мика, Культяшку, убили через несколько лет после вашего отца.

— Какая печаль, — съязвил Дейли-старший. — Твой дядя — убийца, а твой папаша — уголовник. И ты тоже убийца. Милая семейка. Вот будет радости в аду, когда вы все там встретитесь.

— Я мало что знаю про то, как умер ваш отец.

Несколько секунд Гэвин Дейли молча смотрел на него. Слова Поллока звучали в голове неумолчным эхом. Руки дрожали, держаться на ногах помогала только палка.

— Что ты имеешь в виду?

— Слышали выражение «прогуляться по пирсу»?

Дейли ответил ему холодным взглядом.

— Отец как-то рассказал мне про Брендана Дейли. Вашего старика. Такую вот «прогулку» они и устроили ему однажды ночью.

— Какой ночью? Той, когда увели из дома? Или они держали его где-то и пытали?

— Не знаю.

— Где это случилось?

— Под Манхэттенским мостом, в конце табачного склада, была пристань. Теперь от старого Бруклина там ничего уже не осталось. Все перестроено.

Гэвин замер, переваривая услышанное и переводя дуло револьвера с Поллока на Лукаса и обратно. Новость не удивила, слишком много времени прошло с тех пор.

— Тогда еще снег лежал, — продолжал Поллок. — Отец говорил, что им повезло: копы были нерасторопные и ничего не заметили.

— Не заметили чего?

— Что следов в сторону Ист-Ривер было пять пар, а в обратном направлении только четыре.

— Точнее, три с половиной, если там был твой дядя.

Поллок неуверенно посмотрел на антиквара, словно не зная, что делать — улыбаться или молчать.

— Твой отец говорил что-нибудь о цифрах? — спросил Гэвин Дейли.

— Цифрах?

— Двенадцать цифр. 953704042404. Это что-нибудь для тебя значит?

Поллок нахмурился:

— Можете повторить?

Дейли повторил.

Поллок покачал головой.

— Мы с Эйлин и тетей Уной ждали посадки на «Мавританию». Ко мне подбежал какой-то парень, посыльный. Отдал часы. Они уже остановились и были в таком состоянии, как сейчас. Еще он дал мне вот этот револьвер и вырезку из газеты с написанными на ней четырьмя именами — среди них было и имя твоего дяди — и вот этими двенадцатью цифрами. А еще, перед тем как уйти, он передал такое сообщение: «Запомни числа».

Теперь нахмурился уже Джулиус Розенблаум:

— Повтори-ка еще раз, Гэвин.

Дейли снова повторил. Розенблаум записал цифры на листке бумаги, задумчиво посмотрел на них и покачал головой.

— Ну вот, снова то же самое. Записал наоборот. А вот это уже интересно.

Он поднял листок и, заметно разволновавшись, переписал цифры.

— Когда-то я знал прибрежные воды как свои пять пальцев. В хорошую погоду ходил по Ист- и Уэст-Ривер. Любовался Манхэттеном. Такое никогда не надоест. Летом заходил в Гарлем-Ривер. Там по обоим берегам деревья, ни одного здания не видно. Как будто ты где-то в глуши. — Розенблаум порылся в ящике и достал перехваченный резинкой свиток. — 404240407359. Есть одна мысль. — Он развернул свиток, и Гэвин Дейли, наблюдавший за ним краем глаза, увидел, что это навигационная карта. — Если я прав, здесь недостает трех знаков. И еще букв и символов. О’кей. Сначала поставим N перед 40. Потом символ градусов. Сорок градусов северной широты. После 42 поставим символ минут. Сорок две минуты. Далее 404. Перед 073 ставим W и знак градусов. Знак минут после 59. Как я и думал, недостает трех знаков.

— Недостает чего? — спросил антиквар. — Трех знаков чего?

— Следуя этим координатам, ты попадешь под Манхэттенский мост. Но мост большой и накрывает изрядную территорию. Нам нужны еще три цифры.

Гэвин Дейли снова посмотрел на часы. И вдруг понял.

Как же он не понимал этого девяносто лет?

111

Рой Грейс почти физически чувствовал, как уходит, теряя минуту за минутой, время. И с каждой минутой росла вероятность того, что Имон Поллок уже сбыл часы и уехал из города, а может быть, и из Америки под одним из своих вымышленных имен.

— Эй, пошевеливайся! — крикнул Аарон Кобб, обращаясь к водителю перегородившего улицу фургончика. — Давай двигай! У нас тут срочное дело!

Грейс с трудом сдерживал накопившуюся на лейтенанта злость. Сделай он свою работу как надо, они не оказались бы сейчас в такой ситуации, а сидели бы на хвосте у Поллока. И где искать его теперь? Он ведь мог даже не носить часы к дилеру, а обратиться к частному покупателю. Гектор Уэбб, бывший глава антикварного отдела брайтонской полиции, рассказывал, что богачи нередко покупают краденые предметы искусства и хранят их в частных галереях, в подвалах своих особняков, испытывая тайное удовольствие от осознания собственной вины. Это же относилось и к часам.

Одно ясно, Имон Поллок не дурак. Он попал под объективы камер, когда регистрировался в отеле, но, уходя оттуда среди ночи, удачно их избежал. Камеры не прикрывали только один выход, через кухню, и именно через него вышел Поллок. Как он узнал об этом выходе, оставалось только гадать. К тому же теперь это уже не имело значения. Важно было то, что он ушел.

Позвонил Гай Батчелор. Ни у одного из дилеров, которых они успели посетить, удача им пока не улыбнулась. Через минуту о том же доложил Джек Александер.

Грейс быстро произвел несложные расчеты. В аэропорту Ньюарк ему нужно быть к семи вечера, а значит, из Манхэттена выехать в шесть. Следовательно, на поиски Поллока остается около семи часов. Или же он возвращается домой с пустыми руками. Грейс планировал оставить в Нью-Йорке Батчелора и Александера, но чутье подсказывало, что решающий день — сегодня.

Если они не найдут Имона Поллока прямо сейчас с «Патеком Филипом» в горячей, потной ладошке, то нечего и надеяться предъявить ему какие-либо обвинения.

— Какие новости? — спросил, поворачиваясь, Пат Лэниган.

— Гусиное яйцо, — криво усмехнулся Грейс. Пустые старания. Столько потрачено времени и сил — и все понапрасну. В пятницу Имон Поллок побывал у доброй дюжины добропорядочных дилеров, и сделал это с вполне определенной целью — выяснить рыночную цену часов. Но сегодня он осторожен и рисковать не станет.

Суперинтендент посмотрел в окно на уличного торговца, продающего шляпы и шарфы. Мимо, сигналя, проехал мотоциклист. Где-то поблизости, продираясь сквозь плотный поток движения, прогудела пожарная машина. Он перевел взгляд на уходящую в небо стену с тысячью окон. Имон Поллок мог находиться сейчас за любым из них. За любым из миллионов окон в этом городе.

Один человек и часы.

Иголка в стогу сена.

112

Гэвин Дейли ткнул револьвером в сына.

— Забери карту и уходим. — Он повернулся к Джулиусу Розенблауму: — Извини за беспорядок. Пришли счет — я все оплачу. И заранее прошу извинения за возможные будущие неприятности. — Он наклонился, забрал со стола часы и опустил их в карман пиджака.

Имон Поллок начал подниматься.

— А ты куда собираешься? — рявкнул Дейли, наводя на него револьвер. — Сядь! Ты никуда не пойдешь. Я с тобой еще не закончил. Знаешь, какое у ирландцев наказание? Пуля в колено. Ты заслужил две, по одной в каждое — за то, что твой дядя сделал с моей мамой, и за то, что он сделал с моим папой. Да? Думаю, я так и сделаю.