Свой среди волков - Шон Эллис

«Не смей», — жестко предупредил я, увидев, что она начала испуганно съеживаться. Хелен наградила меня гневным взглядом и стиснула зубы — верный признак, что она злится. Вот и отлично, подумал я, пусть ненавидит меня, зато не расклеится. Чутье меня не подвело. Мэтси подскочил к ней, но она даже не шелохнулась, являя собой образец невозмутимости. Экзаменатор тщательно обнюхал ее со всех сторон и пошел прочь. На ее лице отразилось явное облегчение, а у меня словно гора с плеч свалилась. Я не любитель делать ставки даже в игре, не говоря уж о реальной жизни.

И тут на меня налетела вся юная троица. Они устроили яростную потасовку, их понесло в мою сторону, а я зазевался. Я сидел в своей обычной позе, на корточках, и удар пришелся по голове. В один миг все померкло, перед глазами замелькали искры — как будто я попал под поезд. Мало того что я сам чуть не потерял сознание, пострадал еще и мой микрофон. Я на минутку выскользнул из вольера, чтобы звукорежиссер снова подключил его. И ровно в этот момент Мэтси снова направился к Хелен. Я ничем не мог помочь.

Это был самый страшный кошмар в моей жизни — стоять и смотреть, как челюсти Мэтси сжимаются на шее Хелен. Не то чтобы я сомневался в Мэтси — ему я доверял безоговорочно. Опасался я другого: как бы Хелен не утратила хладнокровия. Та девушка не лишилась бы пальцев, если бы сохраняла полное спокойствие и не шевелилась. Мэтси непременно отпустил бы ее. Конечно, покалечил он бедняжку ужасно, но все-таки тогда речь шла лишь о пальцах. А тут — горло. Стоит ей только закричать или отпрянуть, дернись сейчас хоть один мускул на ее шее — и Мэтси поступит в точности так же, как и в прошлый раз, но последствия будут совсем иными. Хелен погибнет.

Сильнее всего меня пугала ее непредсказуемая реакция. Хелен — самый эмоциональный человек, которого я когда-либо встречал. Важнее — и труднее — всего было научить ее отключать свои эмоции. В вольере я постоянно наблюдал за ее внутренней борьбой. Перед тем как войти, мы задерживались между внешним ограждением и внутренним, чтобы она успела морально подготовиться. На моих глазах сентиментальная женщина Хелен превращалась в непробиваемую Хелен-волчицу. Я ждал, когда она скажет, что готова, и только тогда открывал вторые ворота и говорил: «Забудь, что ты человек — думай, как волк!» Для нее это был настоящий подвиг, и я невероятно гордился ее успехами. Но когда мы снова оказывались между двух ворот, все, что она героически сдерживала, выплескивалось наружу: истерический смех, или слезы, или то и другое сразу.

Хелен обратилась в камень. Ее искаженное ужасом лицо до сих пор стоит у меня перед глазами. Находясь по ту сторону решетки, физически я ничем не мог ей помочь. Только пытался сам сохранять спокойствие и велел ей не двигаться. Слава богу, она настолько мне доверяла, что машинально послушалась. Примерно через минуту, длившуюся для меня вечность, Мэтси разжал челюсти. Как ни странно, бояться-то Хелен боялась, но истинную степень грозившей ей опасности осознала, только увидев мою помертвевшую физиономию. Тогда-то ее и проняло по-настоящему. Но все-таки Хелен с честью выдержала испытание. Вопреки моим опасениям, мало того что Мэтси принял ее, они, представьте себе, еще и подружились. У них ведь, в сущности, похожие характеры — оба недоверчивые и подозрительные. Следующим пунктом программы был Тамаска.

Глава 32

Срыв

Встреча Хелен с Тамаской так и не состоялась: за две недели до окончания съемок у нее сдали нервы. Поначалу мы условились снимать по два-три дня в неделю, что было бы вполне терпимо, но потом от Animal Planet пришло распоряжение сжать сроки. Они давили на Tigress, а те, соответственно, на нас. Нужно было набрать материал на двенадцать получасовых передач для Америки и на два фильма, каждый по часу, для британского Channel Five. Итого — несколько сотен часов, и наше с Хелен участие требовалось почти везде.

Съемочная кабала теперь занимала шесть, а то и все семь дней в неделю. Мы начинали в полвосьмого утра, а заканчивали, бывало, и в половине десятого вечера, еле держась на ногах от усталости. А ведь Хелен и без того подвергалась жуткому стрессу. Экспресс-курс подготовки к должности волчьей няньки заставил ее полностью изменить образ жизни. К дому, больше похожему на ящик, она уже привыкла, но теперь пришлось еще и на диету садиться. Как и большинство людей, Хелен любила всякую съестную дребедень вроде пиццы, пасты и гамбургеров, не говоря уж о сладостях — их она просто обожала. А теперь… Нельзя сказать, что она была без ума от сырой печени, на почки же и вовсе смотреть не могла, не то что в рот брать. А такие жертвы были необходимы, ведь чтобы стая приняла ее запах, она должна была питаться, как волк высокого ранга, то есть именно печенью, почками, сердцем, отборным мясом и сырыми овощами. Сверх того, как няньке, ей приходилось пережевывать полусырые потроха для Шайенн и волчат. И нельзя было даже пропустить рюмочку, чтобы хоть как-то расслабиться.

Еще одно радикальное новшество: Хелен была вынуждена заниматься в тренажерном зале, чтобы стать сильнее. Я составил специально для нее программу, куда, кроме беговой дорожки, входили подтягивания и отжимания. Она ненавидела физические упражнения, и никогда в жизни ничем подобным не увлекалась, но это было действительно важно для ее безопасности. Я хотел, чтобы в случае столкновения с волками она могла защитить себя. Я и сам, будучи куда сильнее, не пренебрегал тренажерами и каждый день бегал — и до сих пор бегаю — по утрам, чтобы держать мышцы в тонусе. Лишь человек в отличной физической форме имеет шанс выстоять против шестидесятикилограммового волка, сплошь состоящего из мышц и клыков. Впрочем, даже моя безупречная подготовка не дает гарантии, что в очередной схватке мне не свернут шею.

График съемок был сам по себе изматывающим. А ведь он наложился на наши ежедневные заботы. Я по-прежнему должен был выполнять свои основные обязанности: присматривать за животными, дважды в день проверять ограждения вокруг вольеров, поддерживать отношения со всеми стаями, включая европейских волков, которые в съемках не участвовали. Плюс включать им магнитофонные записи с воем других стай, кормить раз в несколько дней и организовывать доставку туш со скотобойни. Еще оставалась моя договоренность с Бобом Батчером, хозяином парка. Съемки, как назло, пришлись на самый горячий сезон, и он весьма настойчиво требовал, чтобы я общался с посетителями. Многие из них видели меня по ТВ и специально приезжали на мои презентации. А я уже год как не видел детей и терзался муками совести: мы с Джен боролись за родительские права, дело дошло до суда. Между тем наша жизнь с Хелен напоминала бесконечный марафон: мы работали по шестнадцать — семнадцать часов в день, и эта гонка продолжалась неделями. У нас катастрофически не хватало времени друг для друга, даже чтобы поговорить. С другой стороны, мы были вынуждены находиться рядом круглые сутки, без перерыва, не имея возможности ни отдохнуть друг от друга, ни отвлечься на что-либо постороннее. Подобной нагрузки не выдерживают ни люди, ни отношения. День за днем мы неотвратимо приближались к краю пропасти. Напряжение становилось невыносимым, и развязка не заставила себя ждать.