Трон Знания. Книга 2 - Такаббир Эль Кебади

разразиться очередным потоком слёз. Вилар посмотрел на замершего возле них начальника.

Тот пожал плечами:

– Ничего не знаю. И где живёт – не знаю.

– Кто вас выгнал? – спросил Вилар у мальчугана.

– Староста. Отец в искупительном поселении, мать померла. А мы… – Хатир прерывисто вздохнул. – Я задолжал за дом. За землю. Я не знаю, за что.

Кивком указал на начальника:

– Не ругайте его. Меня отовсюду прогнали, а он принял.

Вилар протянул ему руку:

– Идём. Я отвезу тебя домой.

Хатир спрятал руки за спину:

– Дяденька, пожалуйста! Разрешите мне остаться!

– Идём! Проведаешь сестру и брата, потом вернёшься.

– Честно?

– Вернёшься, если захочешь.

Мальчишка метнулся к дальней раскладушке. Вытащил из-под неё заплечный мешок и старенькие ботинки.

Машина помчалась в другую сторону от Лайдары. К такому повороту Вилар не был готов. Три часа назад он видел себя летящим к Малике, теперь злился на собственную сердобольность. И в то же время, украдкой поглядывая на сидящего рядом ребёнка, чувствовал тепло в сердце.

Хатир постоянно вертелся: то прильнёт носом к окну, то посмотрит на расположившихся сзади стражей, то пригнёт шею, чтобы увидеть небо. На бледном личике с тонким шрамом на переносице сияли зелёные глаза.

Проезжая через очередное селение, Вилар спросил:

– Долго ещё ехать?

Хатир пожал угловатыми плечами:

– Не знаю.

– Половину пути проехали?

– Наверное.

Далеко за полночь автомобиль покатил по тёмному городу. Зато на площади перед ратушей ярко горели фонари и плевался водой фонтан. Покружив по улицам, Вилар затормозил в глухом переулке возле обветшалой лачуги. Покосившиеся стены, окна без рам, дырявая соломенная крыша, дверь забита досками крест-накрест.

Мальчишка выбрался из машины, низко поклонился:

– Спасибо. – И юркнул за угол дома.

Вилар пошёл следом.

Хатир оглянулся, затоптался на месте:

– Не ходите. Не надо.

Но Вилар уже открыл дверь сарая.

Лунный свет, проникая внутрь, не мог пробить чёрную пелену дальше чем на шаг. Пахло прелым сеном и чем-то удушливо-тошнотворным. Придерживая створку, Вилар ждал, пока глаза привыкнут к темноте, а лёгкие – к вони. Хатир прошмыгнул под его рукой и, по-взрослому ругнувшись, чиркнул спичкой. Возле стены сложены лопаты и вилы. С крючков свисало тряпьё.

Хатир зажёг свечу. Прикрывая тонкий огонёк ладошкой, на цыпочках прошёл в дальний угол и низко склонился. Вилар разглядел у ног паренька ворох одеял.

– Спит, – прошептал Хатир.

– Кто? – Вилар решил, что ослышался и, отпустив дверь, двинулся вперёд.

Створка приглушённо хлопнула. От вони перехватило дыхание.

Вилар прижал ладонь к носу:

– Чем это пахнет?

В полумраке сверкнули глаза Хатира.

– Крысиными какашками.

Вилар метнулся назад и, открыв дверь, спросил с дрожью в голосе:

– Кто там спит?

– Брат. – Хатир присел на корточки. – Когда меня нет, сестра ночует у соседки. Бедняжка. Крыс боится.

Вилар вцепился в створку. В голове не укладывалось, что дети вынуждены ютиться в сарае на земляном полу, деля жилище с крысами и прочими тварями. Где же все люди? Вымерли?

– Буди брата.

Хатир сжался в комок:

– Вы отвезёте нас в искупительное поселение?

– Откуда у тебя такие мысли?

– Староста говорит, что по нам тюрьма плачет.

– Хатир… Никакая тюрьма по вам не плачет. Буди брата!

– Только давайте сестрёнку заберём. Она без меня пропадёт. – Всхлипывая, Хатир порылся в ворохе одеял. – Цыплёнок… Вставай.

Вилар подозвал Мебо и приказал перенести сонного ребёнка в машину.

Хатир сел сзади, между стражами, поближе к перепуганному брату. Ссутулился, опустил голову:

– Сестрёнку жалко. Дяденька, давайте её заберём.

Сидя на коленях Мебо, брат Хатира беззвучно заплакал.

Хатир обнял его за шею:

– Не плачь, цыплёнок. Мы вернёмся за ней, обещаю.

Сжимая руль, Вилар лихорадочно соображал, что делать дальше. Повернул ключ в замке зажигания и повёл автомобиль в сторону ярко освещённой площади.

Из сторожевой будки сбоку от ратуши вышел старик в фуфайке:

– Чё надобно? Кому неймётся ночью?

Вилар и Мебо подошли к зданию. Дверь оказалась закрыта.

– Нету никого, – крикнул старик, боясь отойти от будки. – А чё надобно?

– Я маркиз Бархат, – сказал Вилар. – Открывай.

– Щас. Разбежался.

Мебо в два шага приблизился к старику и, схватив за ворот фуфайки, подтащил к двери:

– Или откроешь, или я вышибу тебе мозги.

– Да щас я, щас. – Сторож звякнул в кармане ключами. – А документ покажите, что вы маркиз. – Ойкнул и, глянув на Мебо, вставил ключ в замочную скважину.

Вилар шёл по коридору, открывая все комнаты и везде включая свет.

За спиной ворчал сторож:

– Так бы и сказали, что вы большое начальство. А то открывай да открывай. Мало ли ночью болтается всяких.

Вилар задержался на пороге одной из комнат. Большой, обитый чёрной кожей диван, несколько стульев с бархатными сиденьями, на полу толстый ковёр.

– Веди детей, – приказал он Мебо.

– Каких детей? – опешил старик. – Это приёмная старосты. Куда детей?

– И старосту сюда! Живо!

Сторож крутнулся на пятках и исчез.

Дети уселись на диван, вцепились ручонками в залатанные штаны. Хатир испуганно озирался. Брат не сводил с него глаз, готовый повторить всё, что бы он ни сделал.

Вилар вышагивал по коридору. Не хватало воздуха. Мысли метались в поисках выхода. Забрать детей с собой? Но куда? В Лайдару их не повезёшь. В Ларжетай? Оставить в особняке? Но это ещё день пути в другую сторону от резервации. И как их бросить одних в чужом городе в окружении незнакомых людей?

В конце коридора появился седой человек с одутловатым лицом. Раскинув руки, устремился к Вилару:

– Что тут происходит?

– Это я хочу вас спросить, что здесь происходит. Почему сироты живут в сарае?

Человек заглянул в приёмную:

– Вы об этих?

– Об этих.

– А вы кто такой?

– Советник Его Величества.

Человек одёрнул полы пиджака из дешёвой шерсти:

– Староста города Озур.

– Кто разрешил вам измываться над сиротами?

– Какие же они сироты? У них отец есть.

Вилар набычился:

– Не надо передо мной прикидываться дураком. Государственным чиновникам я не прощаю глупости. Почему детей выгнали из дома?

– В нём можно жить? – окрысился староста. – Того и гляди крыша обвалится или стены рухнут. И кто будет крайний? Я? Да таких как они половина города. Что прикажете с ними делать?

– Половина города – сироты?

– Я неправильно выразился. – Староста поправил воротничок застиранной рубашки. – С теми крохами, что приходят из казны, что я могу?

– Вы видели, в каком сарае они живут?

– А где мне прикажете поселить их? В ратуше? – Побледнев, староста сделал шаг назад. – Нет! Только не в ратуше!

Вилар достал из внутреннего кармана пиджака портмоне, вытащил несколько новеньких хрустящих купюр:

– Этого хватит на ремонт дома, на еду и одежду детям.

Староста взял деньги, пересчитал: