В краю лесов - Томас Гарди

Если ты согласишься встретиться со мной, ты вдохнешь жизнь в ходячего мертвеца. Моя чистая, святая Грейс, невинная горлица, неужели было время, когда я мог прижать тебя к груди? Мне невыносима мысль, что в день святого Валентина, покровителя влюбленных, ты не вспомнишь обо мне; хоть с ненавистью, но вспомни. Можешь считать мою просьбу причудой, любимая и потерянная жена; но ведь

В своей любви утонченна природа

И вот она шлет драгоценный дар

Вослед тому, что любит.

Не буду больше докучать тебе. Прошу только об одной милости, - напиши две строчки, что согласна повидаться со мной, хотя бы ненадолго. Мы встретимся и расстанемся, как простые знакомые, если ты согласишься осчастливить меня и позволишь сказать несколько слов о своей любви и своих надеждах. Знай, что бы ты ни делала и ни думала: я люблю тебя. Твой верный раб (а когда-то муж)".

Как ни странно, но это письмо было первым любовным посланием Фитцпирса жене, поскольку все время до свадьбы они ни разу не расставались. Его эпистолярный слог был новостью для Грейс. И, надо сказать, он ей понравился. Главный же интерес письма заключался в том, что свидание, упоминавшееся Фитцпирсом, могло, наконец, разрешить сомнения Грейс о степени ее виновности в смерти Джайлса. Совет знающего человека, и видевшего к тому же Уинтерборна в последние минуты, был бы для Грейс даром небес. Что же касается признания, сделанного ею под влиянием минуты, чтобы досадить обидчику, то прежде она считала его чуть ли не подвигом, а теперь была готова немедленно отречься от своих слов; ибо, как бы ни было оскорбительно такое признание для нее, оно куда сильнее оскорбляло память Джайлса.

Не сказав ничего отцу о письме, да и никому во всем доме, Грейс написала ответ. Она соглашалась встретиться с Фитцпирсом на двух уловиях: местом встречи будет холм Хайстоу, и придет она в сопровождении Марти Саут.

Было ли любовное послание Фитцпирса только произведением искусства, или рукой его водило истинное чувство, но, получив ответ Грейс, он ощутил такой восторг, какой может вызвать только весеннее пробуждение природы; многие годы не испытывал он ничего подобного, точно к нему опять вернулась юность. И он немедля ответил, что принимает условия Грейс, и оговорил день и час, когда будет ждать ее в условленном месте.

В три часа без нескольких минут поднимался он в назначенный день по небезызвестному холму, который не раз лицезрел героев этого повествования в критические минуты их жизни.

При виде знакомых мест сердце Фитцпирса сжалось; сожаление о прошлом ни на секунду не покидало его все последние дни. Каким бы ни открывалось для него будущее, Хинток с его умиротворяющей душу сенью лесов был заказан для него навсегда.

Он страстно жаждал общества Грейс. Но сначала нужно было возложить жертву на оскверненный алтарь. Покуда искупительная жертва не будет принята, он не может настаивать на возвращении Грейс. А тем временем он должен дать ей понять, что она сама вольна решать, вернуться к нему или расстаться до конца дней.

К тому же Фитцпирс был гурманом по части чувств; с наслаждением ощущал он в своей душе доселе неведомые ему печали и радости, и не хотелось ему сейчас расставаться с ними. А предложи он Грейс немедленно нарушить установившийся status quo, и следа не останется от этой экзотики. Быть рабом ее милых фантазий - большего он пока не требовал и утешался ощущением той сладостной боли, которую она причинила ему.

Приближаясь к холму и находясь в вышеописанном состоянии духа, Фитцпирс увидел двигавшуюся навстречу процессию, в которой тотчас угадал свадьбу. Хотя ветер дул довольно холодный, женщины были в легких нарядах, а жилетки мужчин пестрели ярким, веселым узором. Каждая молодушка прижималась к своему партнеру так тесно, точно желала слиться с ним воедино, чтобы взмах руки, походка и самый центр тяжести, все было общее.

В невесте Фитцпирс не без тайной радости признал Сьюк Дэмсон, походившую в легком подвенечном платье на прелестную великаншу, рядом с ней мальчиком с пальчик семенил ее жених Тим Тенге.

Фитцпирсу не удалось избежать встречи - его заметили. Из всех красоток мира он менее всего хотел бы видеть сейчас Сьюк. Но делать нечего, и Фитцпирс бодро поспешил навстречу веселившимся хинтокцам, которые, как он мог догадаться, взахлеб обсуждали сейчас его разрыв с Грейс. Процессия приблизилась, Фитцпирс приветливо поздравил новобрачных.

- Свадебная прогулка по окрестным приходам. Были уже в Большом Хинтоке, теперь пойдем в Ревеллерс-Инн, оттуда в Мартвуд, а там домой. Хотя дома-то у нас, можно сказать, и нет. Месяца через два мы уедем из Хинтока насовсем.

- В самом деле? Куда?

Тим ответил, что они едут в Новую Зеландию. Не потому, что Хинток надоел, - так хочет жена, ей скучно жить в такой глухомани; ну он и согласился.

- Что ж, всего вам хорошего, - сказал Фитцпирс. - Мы уж, верно, не увидимся больше.

Он пожал руку Тима и взглянул на новобрачную.

- Прощай, Сьюк, - сказал он, протягивая руку и ей. - Желаю тебе и твоему супругу счастья и благоденствия на новом месте.

С этими словами он расстался с веселой компанией, торопясь поспеть на вершину холма к назначенному сроку.

Свадебная процессия после короткой заминки двинулась дальше. Протянув руку Сьюк, Тим заметил, что ее пышущее здоровьем розовощекое лицо помрачнело и уголки губ опустились.

- Эй! Что с тобой, дорогая Сьюк? - спросил Тим.

- Ах, пустяки, - ответила она, - не стоит и говорить. - И тут же, в опровержение ее собственных слов, лицо ее сморщилось, в глазах заблестели слезы, и подбородок затрясся от сдерживаемых рыданий.

- Что случилось, черт побери? - воскликнул раздосадованный жених.

- Она немного устала, бедняжка, - сказала первая подружка невесты, встряхивая носовой платок и вытирая глаза Сьюк.

- Я никогда еще ни с кем не расставалась навсегда! - проговорила Сьюк, справившись со слезами.

- Но почему ты так расстроилась именно из-за него?

- Потому что... он такой хороший доктор, и мне очень, очень жалко, что мы никогда больше его не увидим! В Новой Зеландии не будет таких хороших докторов; а мне, наверное, скоро понадобится доктор; вот я и расстраиваюсь!

Тим побледнел и нахмурился. Ему припомнились несколько мелких случаев, на которые в свое время он не обратил внимания. Свадебная процессия опять потянулась между рядов живой изгороди, но смеха и шуток больше не было слышно.

Фитцпирс поднялся на холм и увидел, как справа под откосом появились две фигурки. Это были Грейс с Марти, пришедшие, видимо, сюда по только им одним известной тропинке через лес.

В этот ветреный февральский полдень, под яркими лучами холодного солнца на розоватом фоне голых кустов, Грейс показалась Фитцпирсу неотразимо прекрасной. Фитцпирс не отрывал от нее глаз; взгляды их на миг встретились, Грейс тотчас отвернулась, и Фитцпирс опять залюбовался ее нежным, печальным личиком, повернутым к нему вполоборота; приветствуя дам, он снял шляпу и отвесил галантный поклон. Марти остановилась в нескольких шагах поодаль; Фитцпирс протянул руку, и Грейс пальчиком коснулась ее.

- Я согласилась встретиться с вами, потому что мне надо знать ваше мнение об одном очень важном деле, - начала миссис Фитцпирс, и в тоне ее голоса вдруг прозвучали нотки, неожиданные для нее самой.

- Я весь внимание, - ответил ее муж. - Может быть, отойдем подальше, чтобы нас не слышали?

Грейс покачала головой, и они остались перед калиткой, ведущей вниз, в долину Черного Вереска.

Но, может быть, она обопрется о его руку? Грейс так решительно запротестовала, что услышала даже Марти.

- Почему ты отталкиваешь меня, Грейс?

- О, мистер Фитцпирс, и вы еще спрашиваете!

- Ну, хорошо, хорошо, - проговорил он, умеряя пыл своих чувств.

Они прохаживались по гребню холма, и Грейс снова заговорила о своем деле.

- Возможно, вам будет неприятно слушать, что я скажу. Но мне кажется, я могу не волноваться об этом.

- Да, да, пожалуйста, - храбро согласился Фитцпирс. И Грейс вернулась к последним дням бедного Уинтерборна; она рассказала все обстоятельства, сопутствовавшие его роковой болезни, описала продуваемый насквозь дырявый шалаш, прибавив, что он скрыл от нее, в каком бедственном положении находится, и ни разу по своей воле не ступил ногой в хижину, чтобы уберечь от позора ее доброе имя. Слезы ^блеснули в ее глазах, когда она наконец решилась спросить Фитцпирса, виновна ли она в смерти Уинтерборна, ее ли это грех.

Фитцпирс не мог скрыть своей радости, выслушав рассказ Грейс, из коего явствовало, как, в сущности, безобиден был ее роман с Уинтерборном, представлявшийся ему прежде таким серьезным. И он не стал спрашивать, только ли благодаря обстоятельствам отношения Грейс с ее возлюбленным остались такими чистыми. Что же касается вины Грейс, то тут он ничего определенного сказать не мог, как, впрочем, не мог бы сказать никто в целом свете. Впрочем все-таки, думал он, чаша весов склоняется к решению, благоприятному для Грейс. Видимое здоровье Уинтерборна в последние месяцы было обманчиво. Эта коварная болезнь после первой вспышки часто затаивается, и выздоровление оказывается ложным.