Темные Знамения - Андрей Коробов

что они разыщут все мины? Это надёжно? — Альдред сомневался.

Алхимик посмотрел на него, как на болвана. Сжал воедино три пальца и бросил ему с вызовом:

— Я ж тебе чётко и ясно сказал, они чуют магию. Прекрасно чуют. И магов тоже! Даже больше скажу, они нас приведут к растениям, которые нужно смешать!

— Как это?

Укротитель с гордостью ответил:

— Они такие же учёные, как и я. Они и есть я. А я — они.

— Будь по-твоему. — Альдред скрестил руки на груди.

«Поразительно. Мало какой заклинатель может добиться подобного единения с призванным животным. А это — чистокровные маги! Нико — не просто какой-то зубрила. Он — самородок. Надо признать».

— Что будем делать? — спросил ликвидатор.

— Братцы? — обратился к баргестам Нико.

К Флэю тихонечко подобрался Пепе. Собака сделала уши торчком и смотрела на новобранца то справа, то слева, клоня голову. Пёс не то заскулил, не то заурчал и снова раскрыл пасть, высунув язык.

«Омбре… Моё почтение», — говорил персекутор сам с собой, морща нос. Похоже, Гараволья скармливал собакам нерадивых отступников.

— Ты ему понравился, — заметил псарь, улыбаясь.

— Надеюсь, он не хочет меня сожрать? — Ликвидатор так и сквозил снобизмом.

— Я не дам, — пообещал многозначительно алхимик. — Но это пока что.

Пепе сомкнул зубы. Зарычал глухо, пугая Альдреда. Снова высунул язык и часто задышал. Флэй вздохнул и проронил:

— Милый пёсик.

Баргест заскулил.

— То-то, — поддерживал Нико.

Рокки пошёл вперёд, обнюхивая землю, как поисковая собака. Псарь пошёл за ним. Следом с места сорвался Пепе. Гараволья указал:

— Иди за ним. Точно не подорвёшься.

— Снова спасаешь меня, — заметил ликвидатор и последовал за баргестом.

— Не я. Мои мальчики, — поправил его Нико, уже отдалившись.

— Я так и сказал… — тихо проронил новобранец.

Нежданно-негаданные поводыри легко провели персекуторов через минное поле магов. И всё равно Альдреда не покидал страх, что Пепе его подведёт. К счастью, он ошибся. Алхимик не соврал, и примерно через полтора часа баргесты ступили на поляну с цветами. Флэй молча признавал поражение — и даже был этому рад.

Укротитель велел оставаться на месте, а сам ушёл вглубь, собирая все необходимые ингредиенты. Он обернул их в бумагу, сделав что-то вроде букета. Нико отпустил баргестов и сказал:

— В стороне озера никаких мин нет. Либо они просто не успели…

— Либо апостаты их поставили там, где чаще всего имели место столкновения с «Гидрой», — закончил за него мысль Флэй.

Гараволья кивнул и указал рукой вперёд. Инквизиторы отправились дальше.

Солнце уже склонилось в сторону Западного Аштума, когда персекуторы набрели на пещеру. Они встали у лаза: Альдред остановил. Его не покидало дурное предчувствие:

— Под этим углом видно должно быть, горит костёр или нет. Я ничего не вижу. Даже углей.

— А сколько времени прошло? — осведомился Нико.

— Несколько часов, наверное…

— Значит, остыли. — Алхимику всё казалось очевидным.

— Я туда много стащил всяких сучков, хворосту. Что ему мешало подкинуть в огонь пару веточек? — размышлял Флэй.

— Возможно, он просто уснул… — не унывал Нико.

— Или…

Альдред хотел было окликнуть Озорио, но Гараволья вовремя вцепился в его плечо.

— Даже не думай! Совсем с катушек слетел? Вдруг нас услышат не те уши?

Новобранец виновато опустил голову к груди.

Алхимик подтолкнул его.

— Идём уже…

Флэя дожидаться он не стал. Пошёл первым, по пути доставая из рюкзака пергамент с заклинанием. Развернул. Приложил ладонь к руне. Та загорелась, будто факел. Новичок постоял пару мгновений и ринулся догонять укротителя.

Своим ходом инквизиторы пробрались в пещеру. Замкнутых и узких пространств Нико не боялся. Но почему-то, придя сюда, и сам почувствовал тревогу. Алхимик нерешительно прошагал вперёд.

— Вижу кострище. А где охотник?

Альдред его сразу нашёл. Озорио лежал на том же месте, где Флэй его оставил.

— Он… здесь.

Псарь посветил на то место, как вдруг отпрянул в ужасе.

— Что за дерьмо?!

Кордугалец был мёртв. Неизвестно, сколько, но статус этот яснее ясного. Его одежду разодрало ещё пуще. Живот будто бы лопнул. Кишки облепили тонкие и длинные белёсые черви. Гельминты или вроде того — как знать?

Паразитов Альдред насчитывал, по меньшей мере, сотни. Они лезли буквально из всех щелей. Из пор в коже. Ноздрей. Глаз. Рта. Ушей — и так далее. Черви поедали его изнутри и снаружи, хоть и слишком медленно, чтобы человек заметил это.

Альдред слышал писк. Это новорожденные гельминты пели, радуясь добыче. Однако не только они поживились телом Гонсало Озорио.

С губ новобранца сорвался риторический вопрос:

— П-почему… почему у него поедены ноги?

Нико глубоко вздохнул, вбирая в себя запах сырой человечины и смрад скопления паразитов. Цокнув языком, он сказал:

— Могу проверить.

Алхимик мановением пальцев заставил пламя отделиться от перчатки чтеца. Огонь повис в воздухе. Сам укротитель снова полез в сумку за очередным свитком. Что-то наколдовал с ним, восстанавливая картину прошлого.

Заклинание на стыке онейромантии с псионикой. Крайне редкое. Такие чары может исторгнуть из себя лишь потомственный маг, от прямых родителей, причисленных к названным ветвям. Перед глазами инквизиторов предстал хрономираж.

Из проёма в стене, о котором так беспокоился Альдред в своё время, выползло нечто. Тварь, похожая на сколопендру. Полупрозрачный фантом светился призрачно-синим цветом. Исчадие Тропика Водолея не спешило напасть на жертву. Костёр уже догорел, и остались только тлеющие угли.

Гонсало был ещё жив, бредя: к нему вернулась лихорадка. Он не двигался, лишь изредка постанывая: внутри него копошились вылупившиеся паразиты. Сколопендра дождалась, когда потухнет свет, и только тогда набросилась на инквизитора. Он был слаб, и она это чувствовала, отыскав лёгкую добычу.

Охотник умер тихо. Не сказать, что быстро. Когда тварь начала раздирать его, Альдред отвернулся. Новобранец попросту оказался не в силах на это смотреть.

Смотреть на смерть человека, которому обещал спасение. Инквизитора, который поддержал его в момент, когда сама судьба бросала вызов.

В сознании Альдреда всплывали слова, сказанные Менелаем Схинасом. Он знал про это место больше, чем рассказал. Только намекнул. Озорио уже мёртв. О нём можно не беспокоиться. И прочее, прочее. Теперь-то Флэй понимал, что имелось ввиду.

— Покойся с миром, Гонсало Озорио, — шептал Нико, не отводя глаз от мерзкой трапезы ползучей твари.

Кордугальца в «Гидре» знали хорошо. Уважали. Джакомо делла Колонна даже поставил его своим приближённым. И Гараволья горевал тоже. Но не так, как Альдред. Нет.

— Да сжалится над тобой Свет. Да рассудит тебя Тьма. Да не познаешь ты мук в безвестной Серости. — провожал мертвеца на Суд алхимик. Потому что было и время, и место для того.

Альдред молчал. Его обуревали самые разные чувства. Но он закрылся в себе,