Темные Знамения - Андрей Коробов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алхимик посмотрел на него, как на болвана. Сжал воедино три пальца и бросил ему с вызовом:
— Я ж тебе чётко и ясно сказал, они чуют магию. Прекрасно чуют. И магов тоже! Даже больше скажу, они нас приведут к растениям, которые нужно смешать!
— Как это?
Укротитель с гордостью ответил:
— Они такие же учёные, как и я. Они и есть я. А я — они.
— Будь по-твоему. — Альдред скрестил руки на груди.
«Поразительно. Мало какой заклинатель может добиться подобного единения с призванным животным. А это — чистокровные маги! Нико — не просто какой-то зубрила. Он — самородок. Надо признать».
— Что будем делать? — спросил ликвидатор.
— Братцы? — обратился к баргестам Нико.
К Флэю тихонечко подобрался Пепе. Собака сделала уши торчком и смотрела на новобранца то справа, то слева, клоня голову. Пёс не то заскулил, не то заурчал и снова раскрыл пасть, высунув язык.
«Омбре… Моё почтение», — говорил персекутор сам с собой, морща нос. Похоже, Гараволья скармливал собакам нерадивых отступников.
— Ты ему понравился, — заметил псарь, улыбаясь.
— Надеюсь, он не хочет меня сожрать? — Ликвидатор так и сквозил снобизмом.
— Я не дам, — пообещал многозначительно алхимик. — Но это пока что.
Пепе сомкнул зубы. Зарычал глухо, пугая Альдреда. Снова высунул язык и часто задышал. Флэй вздохнул и проронил:
— Милый пёсик.
Баргест заскулил.
— То-то, — поддерживал Нико.
Рокки пошёл вперёд, обнюхивая землю, как поисковая собака. Псарь пошёл за ним. Следом с места сорвался Пепе. Гараволья указал:
— Иди за ним. Точно не подорвёшься.
— Снова спасаешь меня, — заметил ликвидатор и последовал за баргестом.
— Не я. Мои мальчики, — поправил его Нико, уже отдалившись.
— Я так и сказал… — тихо проронил новобранец.
Нежданно-негаданные поводыри легко провели персекуторов через минное поле магов. И всё равно Альдреда не покидал страх, что Пепе его подведёт. К счастью, он ошибся. Алхимик не соврал, и примерно через полтора часа баргесты ступили на поляну с цветами. Флэй молча признавал поражение — и даже был этому рад.
Укротитель велел оставаться на месте, а сам ушёл вглубь, собирая все необходимые ингредиенты. Он обернул их в бумагу, сделав что-то вроде букета. Нико отпустил баргестов и сказал:
— В стороне озера никаких мин нет. Либо они просто не успели…
— Либо апостаты их поставили там, где чаще всего имели место столкновения с «Гидрой», — закончил за него мысль Флэй.
Гараволья кивнул и указал рукой вперёд. Инквизиторы отправились дальше.
Солнце уже склонилось в сторону Западного Аштума, когда персекуторы набрели на пещеру. Они встали у лаза: Альдред остановил. Его не покидало дурное предчувствие:
— Под этим углом видно должно быть, горит костёр или нет. Я ничего не вижу. Даже углей.
— А сколько времени прошло? — осведомился Нико.
— Несколько часов, наверное…
— Значит, остыли. — Алхимику всё казалось очевидным.
— Я туда много стащил всяких сучков, хворосту. Что ему мешало подкинуть в огонь пару веточек? — размышлял Флэй.
— Возможно, он просто уснул… — не унывал Нико.
— Или…
Альдред хотел было окликнуть Озорио, но Гараволья вовремя вцепился в его плечо.
— Даже не думай! Совсем с катушек слетел? Вдруг нас услышат не те уши?
Новобранец виновато опустил голову к груди.
Алхимик подтолкнул его.
— Идём уже…
Флэя дожидаться он не стал. Пошёл первым, по пути доставая из рюкзака пергамент с заклинанием. Развернул. Приложил ладонь к руне. Та загорелась, будто факел. Новичок постоял пару мгновений и ринулся догонять укротителя.
Своим ходом инквизиторы пробрались в пещеру. Замкнутых и узких пространств Нико не боялся. Но почему-то, придя сюда, и сам почувствовал тревогу. Алхимик нерешительно прошагал вперёд.
— Вижу кострище. А где охотник?
Альдред его сразу нашёл. Озорио лежал на том же месте, где Флэй его оставил.
— Он… здесь.
Псарь посветил на то место, как вдруг отпрянул в ужасе.
— Что за дерьмо?!
Кордугалец был мёртв. Неизвестно, сколько, но статус этот яснее ясного. Его одежду разодрало ещё пуще. Живот будто бы лопнул. Кишки облепили тонкие и длинные белёсые черви. Гельминты или вроде того — как знать?
Паразитов Альдред насчитывал, по меньшей мере, сотни. Они лезли буквально из всех щелей. Из пор в коже. Ноздрей. Глаз. Рта. Ушей — и так далее. Черви поедали его изнутри и снаружи, хоть и слишком медленно, чтобы человек заметил это.
Альдред слышал писк. Это новорожденные гельминты пели, радуясь добыче. Однако не только они поживились телом Гонсало Озорио.
С губ новобранца сорвался риторический вопрос:
— П-почему… почему у него поедены ноги?
Нико глубоко вздохнул, вбирая в себя запах сырой человечины и смрад скопления паразитов. Цокнув языком, он сказал:
— Могу проверить.
Алхимик мановением пальцев заставил пламя отделиться от перчатки чтеца. Огонь повис в воздухе. Сам укротитель снова полез в сумку за очередным свитком. Что-то наколдовал с ним, восстанавливая картину прошлого.
Заклинание на стыке онейромантии с псионикой. Крайне редкое. Такие чары может исторгнуть из себя лишь потомственный маг, от прямых родителей, причисленных к названным ветвям. Перед глазами инквизиторов предстал хрономираж.
Из проёма в стене, о котором так беспокоился Альдред в своё время, выползло нечто. Тварь, похожая на сколопендру. Полупрозрачный фантом светился призрачно-синим цветом. Исчадие Тропика Водолея не спешило напасть на жертву. Костёр уже догорел, и остались только тлеющие угли.
Гонсало был ещё жив, бредя: к нему вернулась лихорадка. Он не двигался, лишь изредка постанывая: внутри него копошились вылупившиеся паразиты. Сколопендра дождалась, когда потухнет свет, и только тогда набросилась на инквизитора. Он был слаб, и она это чувствовала, отыскав лёгкую добычу.
Охотник умер тихо. Не сказать, что быстро. Когда тварь начала раздирать его, Альдред отвернулся. Новобранец попросту оказался не в силах на это смотреть.
Смотреть на смерть человека, которому обещал спасение. Инквизитора, который поддержал его в момент, когда сама судьба бросала вызов.
В сознании Альдреда всплывали слова, сказанные Менелаем Схинасом. Он знал про это место больше, чем рассказал. Только намекнул. Озорио уже мёртв. О нём можно не беспокоиться. И прочее, прочее. Теперь-то Флэй понимал, что имелось ввиду.
— Покойся с миром, Гонсало Озорио, — шептал Нико, не отводя глаз от мерзкой трапезы ползучей твари.
Кордугальца в «Гидре» знали хорошо. Уважали. Джакомо делла Колонна даже поставил его своим приближённым. И Гараволья горевал тоже. Но не так, как Альдред. Нет.
— Да сжалится над тобой Свет. Да рассудит тебя Тьма. Да не познаешь ты мук в безвестной Серости. — провожал мертвеца на Суд алхимик. Потому что было и время, и место для того.
Альдред молчал. Его обуревали самые разные чувства. Но он закрылся в себе,
