Честь горца - Ханна Хауэлл

Ступив на землю и жалобно застонав, Жизель опустилась на огромный мокрый камень. Она понимала, что от платья ничего не останется, но ей было все равно. Оно и так серьезно пострадало от того, что происходило с ней в эти последние дни. В ногах была слабость, в желудке тоже. Поискать чистое место, чтобы присесть, – на это просто не было сил. Ей казалось, что они провели в море три дня, но не была полностью уверена, потому что проболела все это время, да так тяжело, как не болела никогда. Сразу после отплытия путешествие превратилось для нее в сущий кошмар. Из-за того, что вернуться во Францию можно только морем, ей пришло в голову, что Шотландия должна стать для нее настоящим новым домом.

– Милая, перемажешься и промокнешь, если так и будешь здесь сидеть, – сказал Найджел.

Она подняла голову и глянула на Найджела и двух его новых друзей. Несмотря на то что ей было тяжело, ни один из них не выглядел слишком озабоченным. Они наперебой говорили, что скоро ей станет лучше, что плавание длилось не так уж долго и тому подобные глупости. Ей также показалось непростительным то, что никто из них не предложил никакого чудодейственного средства, чтобы вылечить ее. Если бы она не чувствовала себя такой больной, они бы у нее еще поплясали.

– Мне нужно спокойно посидеть, – сказала она, но поднялась, опираясь на руку Найджела.

– Ноги скоро вернутся к вам, барышня, – сказал Дункан.

– Как мило! А когда ко мне вернется мой желудок? Кажется, его смыло отливом, как только мы отошли от Франции. – Жизель смотрела, как Дункан и Колин умирают от смеха. Она перевела взгляд на Найджела и отметила, что хоть тому хватило ума лишь удивленно взирать на нее.

Когда Найджел, поблагодарив друзей за помощь, передавал Дункану обещанную серую кобылку, Жизель пыталась просто стоять на месте и не раскачиваться. Она посмотрела на оседланных лошадей и непроизвольно застонала. Жизель понимала, что нужно как можно скорее убраться из порта. Если Вашель Дево продолжит погоню или этим займутся его сторонники в Шотландии, тогда порт будет первым местом, где их станут искать. Оставалась лишь надежда на то, что Найджел не заставит ее скакать слишком долго. Она не шутила, когда сказала, что ей требуется время, чтобы побыть в неподвижности. Совсем не просто было снова ощутить себя на твердой земле. Морская болезнь за эти дни совершенно вымотала ее.

Искренняя признательность и благородное воспитание, однако, дали ей силы сдвинуться с места, когда Дункан и его кузен собрались тронуться своим путем. Она подошла к ним, сердечно поблагодарила, а потом обнялась с каждым и расцеловала в щеки. Ей показалось забавным, что оба при этом сильно покраснели. Во время плавания у нее не было ни времени, ни желания более тесно узнать их, но они старались, по большей части безуспешно, помочь ей. Они нравились Найджелу. А если так, значит, им можно было доверять. Кто еще сумел бы так удачно провести беглецов через кордоны, установленные Вашелем Дево в портовом городе, и вывезти их из Франции? Они заслуживали большего, чем поцелуй и лошадь. Но Дункан с кузеном были искренне рады тому, что получили.

Как только Макгрегоры скрылись из виду, Найджел посадил Жизель на лошадь.

– Долго ехать не будем.

– Извиняться ни к чему. – Она с удовольствием смотрела, как ловко он занес свое сильное тело в седло. – Я прекрасно понимаю, что глупо оставаться здесь надолго. Если Дево догадался, что мы отправились в порт, он может догадаться, что из Франции мы прибудем сюда.

– Они уже могли начать караулить эти порты, – сказал Найджел. По шумным улицам они двинулись к выезду из города. – Здесь и в таких же городках нескольких французов достаточно, чтобы уследить за всеми. – Он обернулся, чтобы посмотреть на нее, и забеспокоился, какая она бледная. – Скажи, как только поймешь, что не можешь сидеть в седле. Я присмотрю какое-нибудь место, и мы сделаем остановку.

– Это все от плавания. Скоро начну приходить в себя.

Найджел перевел лошадь на шаг, и Жизель была признательна ему за заботу. Свежий воздух, пусть даже влажный и прохладный, и равномерный шаг лошади стали возвращать ее к жизни. Ехать на лошади было ей куда привычнее, чем плыть на корабле. Жизель искренне удивлялась, как можно добровольно ступать на борт этих дьявольских средств передвижения, мало того – жить на них, нескончаемо плавать на проклятых посудинах. Если бы не Великий пост и другие церковные установления, которые предписывают, что и когда нужно есть, она ни за что снова не взглянула бы на рыбу.

Через какое-то время она стала обращать внимание на местность, по которой они ехали. Деревни и люди в них представляли собой откровенную смесь богатства и нищеты, но таких несоответствий сколько угодно можно было увидеть и во Франции. А вот пейзажи заметно отличались. Во Франции тоже хватает и гор, и холмов, и лесов, но здесь они были какими-то дикими и суровыми. Пасмурная погода и нависший туман вносили свою лепту в общее впечатление, но это была не единственная причина, почему все выглядело таким непривычным. Все равно, решила Жизель, здесь великолепно. Она глубоко вдохнула и вдруг ощутила вкус бунтарства и вызова, который бросала эта земля всем, кто собирался жить и выжить на ней. Ей стало понятно, что она сможет полюбить это край так же сильно, как любит одного из его сыновей.

На ходу она уставилась в широкую спину Найджела. Сейчас, когда он наконец оказался на шотландской земле, она физически чувствовала, как ему не терпится оказаться дома, среди родных. Жизели хотелось вместе с ним разделить эту радость ожидания. Ее обвиняли в убийстве собственного мужа, и она до сих пор не была уверена, что Найджел считает ее невиновной. Не верилось, что его семья примет ее как почетную гостью. Даже если они позволят ей въехать в их замок и любезно предложат убежище, вслед за ней придет огромное количество проблем. Притащить на хвосте такой багаж к воротам дома, который предложил ей гостеприимство, было по крайней мере невежливо. Жизель решила, не откладывая, расставить с Найджелом все точки над i, и тут он дал команду остановиться на ночь.

– Невежливо? – Найджел бросил расседлывать лошадей и изумленно уставился на Жизель. – Ты беспокоишься из-за того, что покажешься невежливой?

– Я беспокоюсь не только об этом, но и об этом тоже, – ответила она. Найджел смотрел на нее так, как будто весь свой ум она отправила за борт вместе с содержимым желудка во время плавания. Жизель моментально ощетинилась. – Просить убежища человеку, за которым гоняется пол-Франции, отнюдь не мелочь. И позволю себе напомнить, что кое-кто, например, ты, так и не верит в мою невиновность в убийстве мужа.